Максим Шахов - Морской бой
– От взрыва они взлетят на воздух целиком и сообщить о неудаче с нами уже не смогут. Более того, они не смогут даже уверенно заявить, что с нами они потерпели неудачу. Могли же они подорваться, например, на мине, сорвавшейся с якоря и унесенной в океан?
Ломашевский некоторое время молча смотрел на молодого капитан-лейтенанта:
– Хорошо, согласен. Пловцам сушиться, остальным ждать моей команды. Я велю капитану отваливать. Ветер, сообщи наблюдателю на «воронье гнездо», чтобы засекал время взрыва на сейнере и результат.
Андрей посмотрел наверх, где в самодельном креплении висел на середине стойки антенны один из спецназовцев. В начале рейса они изобретали эту систему целый день, а потом еще день монтировали, чтобы наблюдатель мог без лишней помощи, только посредством альпинистского снаряжения, забраться наверх и так же легко и быстро спуститься.
Взрыв грянул, когда «Архангельск» отошел от рыбаков на три мили. В небо взлетел столб пламени и дыма, в разные стороны полетели обломки вперемешку с водой. Потом фонтан осыпался вниз, и даже в бинокль на поверхности ничего не было видно. Теоретически кто-то мог спастись, но рация, чего, собственно, и добивался Андрей, утонула сразу.
Спецназовцам выдали обед из остатков праздничных блюд. Притихшие моряки оценили ситуацию и осознали, что эти здоровенные и молчаливые спецназовцы недавно спасли им жизнь. Ломашевский смотрел, как его офицеры заканчивали обед и покидали кают-компанию.
– Андрей, – неожиданно окликнул он Истомина. – Задержись.
Интонации у командира были совершенно непривычными. Андрей остановился и решил, что можно сесть и без команды.
– Как здоровье отца? – спросил Ломашевский. – Я не виделся с ним лет десять.
– Вместе служили?
– Да, приходилось вместе ходить в походы. Как он относится к твоей военной профессии? Не отговаривал?
– Он человек другого поколения, – пожал Андрей плечами. – У него и представления о войне совсем другие. А уж что говорить о международной политике.
– Да, – задумчиво сказал командир, глядя куда-то в стену. – Многое переменилось. И войны стали другими, и мир стал другим. И, самое главное, все прошло безвозвратно.
– Все уходит безвозвратно, – легкомысленно брякнул Андрей. – На то она и жизнь.
– Скажи-ка, Андрей. Вот ты сегодня подставил мину под днище чужого корабля. Ты убил несколько человек. Что ты чувствовал при этом? А если там были мирные рыбаки, которых наемники использовали как прикрытие?
– Исключено, – уверенно ответил Андрей. – Лишние люди, утечка информации. Нет, там была команда наемников с четкой задачей потопить нас. Я в этом уверен.
– А если бы не был уверен?
– Тогда бы я получил приказ от вас.
– А если бы я приказал сделать то же, что ты сделал?
– Приказы надо выполнять, иначе армия перестанет быть армией. Мы выполняем боевую задачу, и если мы будем долго думать и делить всех на своих и чужих, то операцию мы провалим. Жертвы среди мирного населения, если они неизбежны, должны быть минимальными. Так нас всегда учили.
Командир смотрел на молодого офицера со странным выражением лица:
– Скажи, Андрей, а почему ты пошел в армию, почему оказался в морском спецназе?
– Н-у-у! – Андрей раскрыл рот, но понял, что нужных слов у него сейчас нет. – Настоящий мужчина должен как бы, э-э…
– Тебе нравится, когда на тебя с восхищением смотрят девушки? – серьезно спросил командир.
Андрей смутился и опустил глаза. Опять про этих девушек! Чего они все? Сговорились, что ли?
– Это не главное, – наконец выдавил он из себя.
– Ты уверен?
Вопрос прозвучал как оплеуха. Андрей вспыхнул и с негодованием посмотрел на Ломашевского. Командир спокойно выдержал его взгляд. Он даже с интересом смотрел на душевные муки своего подчиненного.
– Вы думаете, что для меня главное красивая форма, мышцы, возможность проявить себя с оружием в руках, взорвать что-нибудь, в схватку вступить? – Андрей с трудом сдерживал себя. – А почему вы так думаете? Почему вы не считаете, что человек элементарно готов защищать родину?
– А ты сам ответь себе на этот вопрос. Почему окружающие так думают?
– Товарищ капитан первого ранга, – сухо и твердо проговорил Андрей, глядя командиру в глаза. – Если понадобится, то можете не сомневаться, я готов жизнью пожертвовать, но выполнить свой долг офицера.
– Верю, капитан-лейтенант Истомин. Верю. Если бы не верил, то в группу бы не взял. А вообще, подумай о нашем разговоре на досуге. Отдыхайте!
– Есть! – как на пружине подскочил Андрей. Четко повернувшись в неприспособленных для этого кроссовках, он вышел из кают-компании в узкий коридор.
Сашка, верный друг, стоял неподалеку и ждал. Наверное, услышал, как Ломашевский задержал Андрея за столом. Андрей посмотрел в глаза старого друга и почувствовал, что вот именно сейчас ему не хочется ни с кем разговаривать, даже с Ветром. Не хочется ничего объяснять, комментировать. Тем более что он сам себе на многие вопросы ответить не мог.
– Чего он? – кивнул Сашка в сторону кают-компании.
– А-а! – Андрей махнул рукой. – Так, разговоры на размытые темы. По-моему он ко мне придирается, а из-за чего – не пойму.
– Так уж и не поймешь? Между прочим, после этого твоего геройского погружения с Маштаковым Лом меня немного попытал. И знаешь на какую тему?
Сашка взял Андрея за рукав рубашки и поволок его на палубу. Андрей с неохотой последовал за другом.
– Так вот, – продолжил Сашка – Нашего командира очень интересует, а есть ли у тебя девушка, невеста, а как ты относишься к семейной жизни, что за отношения у тебя с отцом. Чуешь?
– Чего? – угрюмо спросил Андрей. – Каша подгорела в камбузе?
– Откуда ветер дует, чуешь? Почему Лом такие вопросы задает?
– Недолюбливает меня, не доверяет.
– Дурак ты, Андрюха, – вдруг разозлился Сашка. – Да плевать бы он на тебя хотел, если бы не доверял. Он тебя бы в группу не взял.
– А это из-за папы! Начальство подсказало Истомина взять, чтобы старик гордился сыном!
– Два раза дурак, – обреченно заявил Сашка. – А то ты не понимаешь, что на такие операции по блату людей не берут. Меня не слушаешь, так командира послушай. Лихачество твое ему покоя не дает. Он все пытается разобраться, каков ты на самом деле. Позер, пижон или боец. И до сих пор его это волнует, а волнует потому, что он тебе готовит серьезную роль, доверяет тебе. Зря, что ли, он тебя старшим назначил и под воду отправил. Знал ведь, что тебе там придется самостоятельное решение принимать.
– А че ты на меня разорался? – недовольно спросил Андрей. – Орут все, орут! Я вам на елке достался?
Недовольный разговором, недовольный собой, Андрей повернулся и пошел по палубе в кормовую часть. И как они все не понимают, и как Сашка – старый друг – и тот не понимает, что не это его настоящая суть. Что внутри он… Андрей попытался подобрать слова, но у него ничего не получилось. Он вспомнил, как ему выговаривал отец за его отношение к службе. И как Андрей не понимал, что же старого офицера в нем не устраивает. У начальства Андрей всегда был на очень хорошем счету. Его ценили как хорошего бойца, знающего офицера. Помнится, на последних учениях даже адмирал из главного штаба флота похвалил его за лихость и удаль. Что-то там про наследие Суворова и Ушакова говорил.
Андрей пытался оправдаться в собственных глазах, убедить себя в собственной правоте, но понял, что чувствует себя неуютно. Как будто свербит где-то внутри, какой-то червячок возится там и вздыхает неудовлетворенно.
Парагвай. Город Кампо-Сильва, департамент Альто-Парагвай
Взятый напрокат джип оказался сущим проклятием. У машины все время вылетала третья скорость, которая в условиях бездорожья была наиболее востребованной. Рев двигателя, который вдруг оказывался на более низкой передаче на больших оборотах, выводил из себя. Луиза Уитнер стиснула зубы и пыталась приноровиться к тому, чтобы двигаться на второй или четвертой передачах, минуя третью. Получалось, но не сразу и не очень хорошо.
«Виллис» Германа давно скрылся за грядой, и можно было быть уверенной, что в этих скалах, каньонах, пересохших речных долинах и осыпавшихся останцах она его уже потеряла. Счастье улыбнулось минут через пятнадцать, когда джип вывернул в низину и почти уткнулся капотом в запасное колесо на заднем борту «Виллиса». Русский геолог сидел на корточках поодаль и рассматривал какой-то камушек.
– Продолжаете свои исследования, Герман? – заглушив двигатель и наполовину высунувшись из кабины, крикнула Луиза.
– А вы тут чего делаете? Катаетесь? – не очень приветливо спросил Герман.
– Ну, вы забыли, что я тоже геолог! – Луиза спрыгнула на землю и двинулась к русскому, засунув руки в карманы армейских брюк. – Я же приехала по заданию корпорации и провожу исследования. Никто не знает, чьи услуги предпочтет правительство Республики Парагвай.
