Леонид Влодавец - Гастроль без антракта
— Я умираю, сеньор Браун, — простонал Фелипе Морено, и по тембру его голоса я бы в это поверил. — Поверьте, я всегда сочувствовал вашей борьбе…
Этот и на Страшном суде будет брехать, будто всю жизнь прожил праведно и чтил заповеди товарища Христа.
Моральный облик бывшего мэра меня не очень интересовал. Намного важнее было решить, что с ним делать. То, что один из моих старых знакомых уже перестал страдать от сифилиса, меня вполне устраивало, так же, как и то, что в расход вышел потенциальный кровник Алонсо. Очень рациональным прикидывалось замочить Морено из «тауруса» и сказать, что так и было. Где шесть, там и седьмой. Но сеньор Морено, как я понял из того, что тут говорилось, был человеком, кое в чем осведомленным…
«Таурус» вместе с перчаткой я бросил прежнему владельцу, сдернув его тушу с экс-мэра. Уж слишком он был измазан. Зато с пола я подобрал чистенький, с полной обоймой «глок», принадлежавший второму пистолеро. Можно было взять фирменное оружие покойного лидера «Морских койотов», но оно было уж больно приметное, с гравировками и, может быть, с монограммой типа: «Неутомимому борцу за денежные знаки, железному рыцарю организованной преступности товарищу Бернардо (Сифилитику) от министра безопасности Хайди». Кроме того, я знал, что сифилис передается через стульчаки и полотенца, и опасался заполучить его через пистолет.
— В машину его!
Ленка все поняла и помогла мне подтащить к автомобилю обмякшего Морено. Я не очень соображал, куда и зачем ехать. Если б я был способен рассуждать получше, то вообще не полез бы в машину, а побежал бы бегом через парк вниз к отелю. При этом, конечно, сеньора Морено следовало не волочь с собой, а по-хорошему пристрелить. Но сделано было то, что сделано.
«Койотский» автомобиль — а это был увесистый джип-«ларедо» — задом выдавил ворота и очутился на площадке, куда в мирное время подъезжали экскурсионные автобусы с любителями тропической растительности. На секунду я представил себе, какие будут рожи у мирных гидов-дендрологов, когда они увидят в своем офисе и вокруг него соответствующую картинку.
Площадка была тупиком. Шоссе, поднимавшееся к площадке снизу, дальше не шло. А нижний конец его упирался в кольцевую автостраду — это как пить дать. Вполне могло случиться, что о стрельбе в районе офиса экскурсоводов бдительные сотрудники «Каса бланки» уже сообщили теньенте Гонсалесу или иным чинам полиции Лос-Панчоса, благо их теперь много. Соответственно с нижнего конца шоссе на горку уже могли подниматься полицейские машины, а с воздуха мог нагрянуть вертолет.
Тем не менее я погнал «ларедо» по узкой змеевидной дорожке, стиснутой по сторонам густыми джунглями.
Ленка, вроде бы уже вполне пришедшая в норму, нашла где-то на задних сиденьях аккумуляторный фонарь и рассмотрела при его свете телесное повреждение сеньора Морено, который то ли пребывая без чувств в натуре, то ли умело это имитировал.
— Чуть-чуть кожу сорвало… — с удивлением сообщила Елена, проходившая в студенческие годы медицинскую подготовку по специальности «медсестра гражданской обороны». — Уже и ссадина запеклась, а он без сознания.
— Посмотри получше, может, еще какая дырка найдется, — посоветовал я, не оборачиваясь. — Может, вообще нет смысла его везти, а лучше пристрелить от греха подальше…
Последнюю фразу я произнес по-испански и не ошибся в произведенном эффекте.
— Нет! — встрепенулся Морено, разом забыв, что только что собирался помирать. — У меня все цело, кроме плеча. Спасибо, сеньор Браун, вы спасли мне жизнь. Этот негодяй Сифилитик терроризировал всех честных бизнесменов. Он в десять раз хуже любого налогового инспектора. Если с теми еще можно было о чем-то договориться, то этот — волк! Вы его застрелили насмерть?
В этот момент он был похож не только на самого себя десятилетней давности, но и на еще одного, правда, уже покойного знакомого — Китайца Чарли, точнее, австрало-японца Чарльза Чаплина Спенсера.
Пропустив мимо ушей вопрос о состоянии здоровья Сифилитика, я спросил сам:
— У вас хорошие отношения с местной полицией?
— Нормальные, сеньор.
— Вы сможете убедить полицейских оставить нас в покое, если мы с ними встретимся?
— Боюсь, что моего влияния сейчас на это не хватит. Но я готов дать любые показания, которые вас устроят. Я под присягой скажу, что вы действовали исключительно в пределах самообороны.
— Нет, этого мало, — отмахнулся я. — Это машина Бернардо?
— Да… — вяло подтвердил Морено.
Только тут до меня начало доходить, что в спешке я наделал немало промахов. Нужно было не трогать этот чертов «ларедо»! Покататься я здесь и так сумел бы. Надо было спокойненько, пешочком добираться до отеля. А тут, на горке, теньенте Гонсалес расследовал бы ход перестрелки и ворочал бы жмуриков. Перепили ребята, обкурились и постреляли друг друга. Вот и все выводы. Дело — в архив. Живых нет, сажать некого, а плакать по «койотам» будет некому. Те, кого в офисе не было, начнут делить наследство дедушки Бернардо, глядишь, и еще пяток записных бандюг спишут со счетов местной мафии. А гражданин России господин-товарищ Баринов Дмитрий Сергеевич в деле вообще фигурировать не будет, поскольку мирно спал у себя в номере с законной супругой и ничего не нарушал.
Связавшись с джипом, я сам себя подставил. Теперь полицаям станет ясно, что кто-то остался жив и укатил на машине сеньора Сифилитика. Они начнут культурненько собирать всякие пальчики и тряпочки, приглядываться к следам, оставленным во дворе. Даже если я на ближайшем повороте спихну «ларедо» под откос вместе с Фелипе Морено, посаженным за руль после удара пистолетом по голове, это будет не слишком убедительно. Не позже, чем завтра днем, разбитый джип найдут, а в нем могут остаться пальчики, та же пыль, что во дворике офиса, а то и, не дай Бог, кровь, в которую я мог как-нибудь нечаянно вляпаться. Да и Ленка с отпечатками женских туфель, которые вполне могли где-нибудь остаться, — улика веская. Если начнут разыскивать не просто мужика, а мужика и бабу, то найти нас в два раза проще.
Конечно, можно было, наверно, и спокойно дождаться полицию, рассказать все как есть, а затем со спокойной совестью садиться в местный КПЗ или СИЗО. Проверить, так сказать, как у них тут дела с соблюдением прав человека. Ленку бы скорее всего отпустили под подписку о невыезде, она успела бы созвониться с Москвой, и Чудо-юдо пригнал бы сюда адвоката, который, наверное, и меня бы выдернул под залог. Но это лишь теория. На практике просидел бы я ровно столько, сколько потребовалось бы неутешным соратникам Сифилитика на то, чтобы провести свое «ускоренное следствие» и подсадить ко мне в тюрягу пару ушлых ребят, который тем или иным способом отправили бы меня на тот свет. А если бы в дело вмешалась спецслужба, — еще раз подумалось, что досье на меня может лежать в каком-нибудь уютном месте, — то дело еще усложнилось бы, и легко помереть мне вряд ли удалось бы.
В это время слева обрыв стал круче и в зелени образовался довольно протяженный разрыв, позволявший видеть то, что было ниже нас по склону горы.
Шоссе освещалось редкими тусклыми фонарями, стоявшими примерно в ста метрах друг от друга. Эта цепочка огоньков тянулась куда-то вперед, терялась в клубах буйной растительности, а затем вновь возникала где-то внизу, на витке серпантина. Еще ниже по склону мерцала третья цепочка, а совсем уж внизу проглядывался ярко освещенный отрезок кольцевой автострады. По этому отрезку постоянно проносилось множество машин, поблескивавших мытой эмалью крыш, никелированной отделкой и стеклами. А по серпантину, кроме нас, судя по всему, никто не ехал. Если бы удалось выскочить на кольцевую раньше, чем полиция начнет подниматься в горку…
Но тут сквозь гудение мотора джипа я отчетливо расслышал с небес тарахтенье вертолета. Фары я тут же погасил, но гарантии того, что это поможет, конечно, не было. С воздуха их свет могли заметить гораздо раньше, чем я смог услышать вертолет.
— Это за нами, — объявил я мрачно. — Похоже, что у вас, сеньор Морено, будут маленькие неприятности…
ИСКУССТВО ИСПАРЯТЬСЯ
Моя фраза очень обеспокоила сеньора Морено. Он ощущал серьезные сомнения в том, что неприятности действительно будут небольшими.
— Что вы имеете в виду? — спросил экс-мэр.
— Только то, что сказал, — ответил я. — Нас уже заметили с вертолета и наверняка остановят у выезда на кольцевую автостраду. Вот это и грозит неприятностями. Нам — крупными, вам — мелкими. Например, возможностью умереть в перестрелке от случайной пули.
— Вы собираетесь вступить в бой с полицией? — ужаснулся Морено.
— Коммунисты не сдаются! — Я вовремя вспомнил, что для сеньора Морено остаюсь партизаном-террористом с соответствующими стереотипами поведения.
— Боже мой! — взвыл Морено. — Заклинаю вас, мистер Браун, ради будущей революции на Хайди, поберегите себя!
