Владимир Власов - Мономах. Снова в деле
— И каким образом это увязывается с чеченцами? — удивился Балахов. — Ты хочешь сказать, что это они его убили?
— Я не знаю. Вероятнее всего… Если верить Степану, то двое чеченцев, те, которые попроще, уезжали из Новосибирска в спешном порядке в тот самый день, когда умер Савельев. Если верить заключению экспертизы, то академика убили днем. Марик провожал гостей вечером. Совпаде-ниє? Я не верю в такие совпадения. Тем более, что чеченцы были веселы, уверенны в себе и производили впечатление людей, удовлетворенных результатами командировки… Один из них даже сказал на прощание: «Скоро вы о нас услышите!» Интересно, что он имел в виду?
«Этого еще не хватало, — похолодел майор. — Значит, в игру вступили чеченцы. Вероятнее всего, чемоданчик попал к ним во время войны. Тогда везде творилась такая неразбериха, что даже простой солдат мог вынести со склада с десяток гранатометов. Не говоря уже о чемоданчике… Но любая ядерная мини-установка — не более, чем игрушка, если не знать кодов запуска. Теперь понятно, для чего чеченцам был нужен Савельев. Только те, кто создал эту адскую машину, знали, как ее запустить…»
Балахов постарался ничем не выдать своего волнения и как можно спокойнее спросил:
— Ты говоришь, из Новосибирска уехали только трое?
— Да. Один остался. По-прежнему гостит у Марика. Наслаждается радостями жизни в его загородном доме и, судя по всему, в ближайшее время никуда не собирается.
— Тебе удалось выяснить, кто он такой?
— Да. Некий Алехан Тарамов — бизнесмен. Так что тут не подкопаешься. Мало ли какие дела у него могут быть в Новосибирске. Уверен, что у него все документы в полном порядке.
— Алехан Тарамов, говоришь? Черт побери! Да это как раз наш клиент! — возбужденно воскликнул майор. — Он один из основателей чеченской группировки. Занимается торговлей оружием и прочими грязными делишками. Но брать его просто так, без веских причин, нельзя. Он и вправду хитер и изворотлив. Как вы считаете, зачем он приехал сюда? Может, договариваться о новых поставках оружия или наркотиков?
— Ответа на этот вопрос у меня нет, — развел руками Ясинцев. — Зато я могу объяснить, почему Савельев открыл дверь без всяких проволочек.
— Объясни.
— Вот скажи, Андрюха, — вдруг обратился Петр к Мельникову, — как бы ты поступил в подобной ситуации? Сидишь ты дома, работаешь. Вдруг звонок. Ты подходишь к двери, смотришь в глазок. На лестничной площадке стоят двое омоновцев. Спрашиваешь: «кто», тебе отвечают: «милиция» и показывают удостоверения. Твои действия?
— Ну, — улыбнулся Мельников, — набрасываю цепочку, открываю дверь и тщательно изучаю удостоверения. Затем звоню в то отделение, где по документам числятся эти ребята, и спрашиваю, работает такие у них или нет.
— Правильно. Тебе отвечают, что старший лейтенант такой-то у нас служит. И такой-то тоже. Только сейчас они на задании. Твои сомнения рассеялись. Тебе даже стыдно за свою недоверчивость. Ты возвращаешься к двери и, извинившись, впускаешь омоновцев в квартиру. И вот тут начинается самое интересное. Откуда ни возьмись к тебе в дом заскакивают вооруженные люди. Стражи порядка немедленно исчезают, а ты остаешься один на один с преступниками. Думаю, примерно по такой схеме действовали чеченцы. Савельев был так ошарашен, что не сумел вовремя сориентироваться. Но зачем им было его убивать?.. Андрюха, ты, кажется, хотел что-то сказать?
— Да. Интуиция мне подсказывает, что убийство Савельева связано с его научными разработками. Только вот с какими? Академик уже много лет на пенсии и ничего нового не изобрел. Значит, надо хорошенько покопаться в его прошлом. Вернуться к тому времени, когда он был полон сил и энергии и работал в институте. Мне кажется, узнай мы причину, по которой убили Савельева, и вычислить преступника будет очень просто.
— Ты так думаешь? — с сарказмом спросил Ясинцев.
— Я уверен, что тот, кто навел чеченцев на академика, в недалеком прошлом имел непосредственное отношение к научным проектам Савельева. Возможно, даже работал под его началом. Ведь проекты Савельева были засекречены. О них знали весьма немногие — заказчики и те, кто помогал академику. Маловероятно, что тот, кто сдал Савельева чеченцам, все еще работает в институте. Значит, круг поисков заметно сужается.
— Все это похоже на правду, — согласился Ясинцев. — И если мы попали точно в цель, то я нам, ребята, не завидую. Попомните мое слово, это дело зависнет. Даже если мы хорошенько потрясем Марика, и он сообщит нам координаты этого Алехана Тарамова. Даже если прокуратура выдаст ордер на его арест. Даже если мы в конце концов вычислим этого иуду, который продал чеченцам Савельева, результат будет нулевой. Нулевой, потому что чеченцы давно в Грозном. Хорошо, если они уехали туда с пустыми руками.
А если нет? Если они заставили Савельева отдать им результаты своих исследований? В таком случае не в нашей компетенции что-то исправить…
«Он прав, — мысленно согласился Балахов. — Но это не означает, что я должен останавливаться на полпути… А этим ребятам, Мельникову и Ясин-цеву, палец в рот не клади! Хоть и молодые, да ранние. Умеют работать с фактами… Рано или поздно они выйдут на ядерный чемоданчик и поймут что к чему. Естественно, они потребуют, чтобы об этом узнало наше руководство. И вот тогда могут возникнуть недоразумения… Мое преимущество в том, что на данном этапе я знаю гораздо больше. Но не пройдет и двадцати четырех часов, как Ясинцев и Мельников будут владеть полной информацией. Что же мне предпринять?! Что?.. Они смотрят на меня, не отрываясь. Они ожидают моего решения. Ведь я — командир группы, и именно я должен расставить все точки над “і”…»
— Что ж, парни. Несмотря на бесперспективность этого дела, будем выходить на чеченцев, — наконец сказал Балахов. — Этим займется Петр.
Ясинцев с готовностью кивнул. Видимо, ему самому не терпелось побыстрее окунуться в работу. Он был молод и энергичен и еще не успел устать от бесконечных разработок, отчетов, вербовок и прочих издержек выбранной им профессии.
— Попробуй потрясти своего Степана, — продолжил майор, — а если представится возможность, то и самого Марика. Он наверняка знает, каким образом, не вызывая подозрений, можно войти в доверие к Тарамову.
Петр широко улыбнулся.
— Мне кажется, я смогу поднажать на Марика, — с невинным видом сообщил он, вставая. И, направляясь к двери, на ходу продолжил: — У этого идиота есть одно слабое место — непомерная любовь к несовершеннолетним. У меня есть на него кое-какой компромат. Я прижму его сегодня же вечером, и он выложит мне все!
Ясинцев вышел, сверкая белозубой улыбкой. Он так спешил побыстрее выполнить задание, что совершенно позабыл попрощаться. В кабинете остались двое — майор Балахов и капитан Мельников. Они молчали. Время от времени Мельников бросал на майора испытующие взгляды, как бы спрашивая: «Интересно, а куда вы меня пошлете?». Выражение его глубоко посаженных глаз настораживало, и Балахов вдруг почувствовал, как по спине разливается неприятный холодок.
«Что это со мной? — подумал он. — Нервишки пошаливают, что ли?»
Но теперь он был уверен совершенно определенно — от капитана Мельникова исходит опасность. Балахов пытался собраться с мыслями, привести их в порядок. К сожалению, взгляд капитана мешал сосредоточиться, и пауза затягивалась.
— Знаешь, Андрей, тебе придется вплотную заняться научной деятельностью академика, — медленно начал Балахов, избегая смотреть на своего собеседника. — Если версия о чеченцах подтвердиться, то нам необходимо знать, что они пытались узнать у Савельева. Или узнали…
— Узнали, Константин Валерьевич, — неожиданно перебил Мельников. — Ия даже знаю что.
— Ну и?
— А вы разве не догадываетесь?.. Коды ядерного чемоданчика.
«Так, спокойно, держи себя в руках, — мысленно приказал себе Балахов. — Он наблюдает за твоим лицом. Ему интересно, как ты реагируешь на это сообщение… Вот черт, стервец, докопался же все-таки до истины!»
— Ты уверен? — небрежно уточнил он.
— Да.
— На все сто?
— И даже двести.
— Ну-ка, расскажи, каким образом тебе удалось узнать правду.
— Так же, как и вам, Константин Валерьевич, — путем умозаключений. Не зря же я шесть дней подряд обивал пороги института, расспрашивал бывших коллег Савельева и уточнял, с кем покойный академик работал над своими проектами. Мои труды не пропали даром — я вышел на нескольких людей, которые были особенно близки с Савельевым. Антон Смагорин, раз, — Мельников принялся загибать пальцы. — Левушка Розин, два. И Вера Михайловна Березова, три. К сожалению, мне так и не удалось поговорить с ними. Надеюсь, вы догадываетесь, почему?
— Допустим.
— И Смагорин, и Розин, и Березова не в состоянии давать показания. Все те, кто имел самое непосредственное отношение к черному чемоданчику, уже давно мертвы. Только не надо убеждать меня, что вы не знали об этом. Я все равно не поверю… — Мельников тяжело вздохнул и вновь улыбнулся. — Странно, что всю неделю, пока мы работаем вместе, вы молчали. Могли бы и поделиться информацией. Все-таки одна команда. Или нет?
