Александр Тамоников - Взвод специальной разведки
— Да! Бордель, он и есть бордель!
— Иди, протрезвись! А через час приходи! Да смотри, поаккуратней на улице, особо по городку не шатайся, лучше посиди где-нибудь на лавочке. Они как раз в сквере у лечебного корпуса имеются.
— Почему это мне нельзя по городку пройтись?
— Патруль после отбоя лютует. Наши, госпитальные, ерунда, а вот дивизионные, из комендантской роты — звери. Им главное план выполнить.
— Ладно. Так дверь открыта?
— Открыта!
— Пошел я!
— Так придешь через час-то?
— Посмотрим!
— Ну, смотри, смотри! Я буду ждать!
— Жди!
Калинин вышел из женского общежития. Немного отойдя, обернулся, взглянул на здание. В каждом окне горел свет. Неужели везде сношаются? Расслабился, мать его! Ну, Семен, будет еще разговор. Хотя при чем здесь Листошин? Он-то как раз и получает то, чего хотел. Александр вздохнул. Посмотрел по сторонам, пошел в сторону стоянки.
А в комнате, откуда следом за офицером спецназа выпорхнула Галина, женщина на кровати закрыла лицо руками и заплакала. Сначала тихо, слегка всхлипывая, потом громче. Затем перевернулась и, уткнувшись в подушку, зарыдала, содрогаясь всем телом. Старший лейтенант понравился ей. Сразу, как только увидела его. Но почему он с ней вот так, как с проституткой? Разве за этим она приехала сюда, в Афганистан? И неужели все мужчины будут смотреть на нее не как на порядочную женщину, а как на подзаборную шлюху, готовую продать себя за какие-то жалкие чеки? Слезы обиды душили ее. Никто не знал, почему она приехала в Афганистан. Свою историю она не рассказывала никому, скрывая боль внутри. Если бы Калинин знал все о ней, то наверняка вернулся бы. Чтобы попросить прощения. Но он ничего не знал. Как не знал и того, что в дальнейшем их судьбы пересекутся, слившись в одну. Одну на двоих! Но пока…
Калинин думал о другом. Странно, как быстро сегодня из него выходила водка. Только что, казалось, пьян был, а сейчас как бы и ни в одном глазу, только ноги не слушаются, заплетаются. Ничего, сейчас он устроится в БРДМ, до утра выспится, а дежурная пусть ждет. Ну ее к чертовой матери вместе со всей этой общагой. Подойдя к боевой машине, увидел сидящего у переднего правого колеса своего механика-водителя Зарубина. Тот, увидев командира, поднялся, одернув форму.
Калинин удивленно спросил:
— Ты чего тут торчишь?
Солдат замешкался.
Командир взвода повысил голос:
— Не слышу ответа, Зарубин!
Рядовой начал путано объясняться:
— Так… это… товарищ старший лейтенант… тут такое дело… баба одна молодая подвалила, из этих… медперсонала… ну и Гоги договорился с ней.
— Насчет чего договорился?
Рядовой опустил голову:
— Ну, что она нам обоим даст! Вот Гоги и пялит ее в машине. Уже полчаса!
Старший лейтенант плюнул на асфальт:
— И что ж это на свете происходит? А ну давай сюда Гоги с этой блядью! Я сейчас вас всех раком поставлю! Развели бардак! Уже в боевой машине стебутся!
Зарубин умоляюще взглянул на командира взвода:
— Товарищ старший лейтенант, не надо, а? Разрешите разочек? И так ни хрена, кроме гор да духов, не видим! А тут такой случай подвернулся. Очень вас прошу, товарищ старший лейтенант!
— Что, невтерпеж?
— Так точно, товарищ старший лейтенант!
— Хрен с вами, кобели! Но ты залезь внутрь, там слева за сиденьем фляжка. Вынеси мне ее, заодно Гоги поторопишь. А то он у нас парень горячий, так затопчет сестричку, тебе ловить нечего будет.
— Не затопчет! А выпить есть и у меня! Так что никуда лезть не надо.
Калинин удивился:
— У тебя откуда пойло?
— Да та же баба пузырь и дала! Сказала, выпей, силы наберись!
Александр сделал вывод:
— Тогда точно Гоги ее не затопчет! Ну, давай сюда пузырь. Спирт?
— Нет! Водка!
— Даже так? Еще лучше.
Забрав бутылку, старший лейтенант вспомнил о скамейках, о которых говорила дежурная по общежитию. Вышел со стоянки. Лечебный корпус находился впереди, перед ним неширокая лесополоса. «Тоже мне сквер», — подумал Калинин, направившись туда.
Скамейки оказались удобными. Широкими, со спинками. Александр присел на одну из них. Открыл бутылку, сделал два глубоких глотка. Отставив водку в сторону, задумчиво закурил. Все же эта Соня задела его. И задела тем, что не хотела близости с первым попавшимся мужиком. Он силой взял ее. Но чего она ждала, идя на вечеринку к этой бляди Гале? Тихой беседы о высоком искусстве за чашкой чая? Ведь Галка наверняка разложила перед Соней все карты. Иначе просто быть не могло. И та пошла! Пошла в общество неизвестных мужиков, у которых, и об этом она тоже не могла не знать, одно на уме — переспать с бабой, удовлетворить свои потребности.
Почему не отказалась? Не осталась в своей комнате? Значит, ждала близости. Может, рассчитывала на другое отношение? На всякие там ухаживания, выкрутасы с танцами, то есть на прелюдию? Но какая могла быть прелюдия после такого количества вина? И опять-таки она, еще тогда, когда заметила, что ее потенциальный партнер пьян и настроен агрессивно в плане секса, могла встать и уйти! И никто ее не удержал бы. Все обошлось бы без этой дикой и грязной случки! Хотя нельзя не отметить, удовольствие от близости с Соней Калинин получил неописуемое. Такого он ни с женой, ни с женщинами, которые были до супруги, не испытывал. И это при том, что она, Соня, не подыгрывала ему. А если бы они вместе постепенно шли к оргазму? Какой же силы он мог стать? Старший лейтенант сделал еще пару глотков спиртного. Водка подействовала, в голове вновь зашумело. Закурив, он опять мысленно вернулся к Соне. Как только Александр начал срывать с нее одежду, та пригрозила, что закричит. Почему, видя, что ее намереваются насиловать, она все-таки не закричала, не позвала на помощь? Пожалела его? Бред! С чего ей жалеть насильника? Его привлекут к суду трибунала? Он же насильник, а значит, должен отвечать. Ее бы поняли и от нее отстали бы. Жила бы так, как хотела жить. Но она смолчала. Почему? Да потому, что боится прослыть недотрогой! Наверняка хочет зацепить какого-нибудь бугра из штаба. А тому капризная бабенка или недотрога не нужна. Тьфу, голова от всего этого разболелась.
Он допил бутылку, и тут спиртное ударило по мозгам так, что у Калинина окружающие предметы начали двоиться. Потянуло в сон. Вспомнилась дежурная из общаги, которая уже ждет его. Лежит, наверное, голая под простыней и думает, отдолбят ее сегодня или нет. Противно. Как же все противно.
Справа послышались шаги. Александр повернул голову в сторону этих приближающихся шагов. Увидел группу военнослужащих. Человек шесть, среди них один высокий, с красной повязкой на рукаве. Патруль. Принесло, мать его! Как раз кстати.
Патруль остановился у скамейки. Офицер представился:
— Начальник патруля лейтенант Петров. — И спросил: — Кто вы?
Калинин, закрыв один глаз, чтобы не двоилось, посмотрел на старшего. Им оказался молодой лейтенант в новенькой форме. Ответил:
— Старший лейтенант Калинин! Что еще?
— Ваши документы!
— А где «пожалуйста», лейтенант?
Но начальник патруля лишь повысил голос:
— Я сказал, ваши документы!
Александр вздохнул. Достал из заднего кармана джинсов удостоверение личности офицера.
— На, держи мои документы! Черт тебя принес со своим шалманом.
— Попрошу не выражаться, товарищ старший лейтенант. Мы при исполнении служебных обязанностей!
— Чего? При исполнении? Тебя, сосунок, в горы закинуть к духам, поглядел бы я, как ты исполнил бы свои служебные обязанности. Ну что, посмотрел документы? Отдавай назад и проваливай!
Молодой штабной лейтенант просмотрел удостоверение, но возвращать его не собирался.
— Ваша часть стоит в пятнадцати километрах отсюда. Как вы в это время оказались здесь?
Начальник патруля начал раздражать Калинина.
— Чего тебе надо? Прицепиться не к кому? Так возле общаги ряд столбов освещения стоит. Иди и вздрючь любой из них.
— Вы нарываетесь на неприятности, товарищ старший лейтенант. Во-первых, вы пьяны, во-вторых, не желаете ответить начальнику патруля на его определенные Уставом вопросы…
За него продолжил Александр:
— А в-третьих, сосунок, шел бы ты на хер!
— Что? Оскорблять вздумали? Наряд, взять этого старшего лейтенанта.
Будь Калинин потрезвее, вряд ли шесть солдат смогли бы легко его повязать, но трезвый он и сам не допустил бы грубости. А сейчас что-либо изменить было поздно. Но командир взвода спецназа предупредил:
— Лейтенант, не подставляй бойцов, я не хочу кому-нибудь из них вывернуть челюсть!
— А вы попробуйте.
Начальник патруля обернулся к подчиненным:
— Что встали? Взять, сказал, этого вояку.
Солдаты двинулись на Калинина.
Александр двумя ударами отправил двоих патрульных в нокдаун, но большего сделать не смог. Тупой удар в затылок бросил его на асфальт. В глазах вспыхнул огонь, и все померкло.
