Александр Грог - Время своих войн-1
Вот Георгий тоже бьет сразу же, не задумываясь - потому, что часы, чьи бы не были, у мелких отнимать нельзя. Георгий и дядя Степан на тот момент одно общее. Правоту свою чувствует, а вот кулак нет - ничего не чувствует, нисколько не болит, хотя бы в лоб ударит - не его кулак на тот момент, а дядин Степин. И все кругом чувствуют его правоту, потому кучей не лезут и не жалуются.
Бывает другое. Бывает, что приходится прыгнуть с моста на проплывающую снизу баржу с песком. Скатиться, съехать к краю, но там непременно встать на ноги и поддразнить тех, кто на маленьком горбатом толкаче. Нырнуть "на головку" - подальше, чтобы не затянуло, и косыми саженьками доплыть до берега.
Такое почти в каждом городишке - труден только первый день.
Тоже скидываются своими копейками, тоже, как и везде "по взрослому" передают друг другу бутылку. И Георгий залихватски опрокидываем, делает это, как дядя Петя - но только вид с него, притворяется, что глотает, шевелит кадыком, пускает внутрь бутылки пузыри, а потом, крякнув, тыльной стороной руки вытирает губы. Он, как прежде, не любит сладкий противный ликер, и "Солнцедар", и "Яблочное", и "Плодово-ягодное" и всякие другие...
Некоторое время Георгий учится на хирурга (мать упросила), потом, неожиданно для всех, будучи уже на третьем курсе, эту учебу бросает и подает документы в Рязанское воздушно-десантное...
Эмитируя что-то можно стать настоящим...
Став старше, Георгий отношения к жизни не меняет, а только корректирует, понимая, что иной раз достоинство можно прятать за хитростью, предъявлять миру не себя самого, а какой-то из дежурных образов. Другое дело, что нельзя делать часто одинаковое, держаться за какой-то слишком долго, это может войти в привычку и потом сложно ломать самого себя.
В Армии как? Сначала ты играешь образ, потом образ начинает играть тобой - именно он ведет и воспитывает. Все просто. Невозможность в определенных обстоятельствах иного поступка, чем то, которое от тебя ждут. Стыдно не соответствовать образу. Дал трусости поглотить себя, так и будет зажевывать до самого твоего позорного конца. Шагнул вопреки, через дрожь и пустоту - держась памятью за предков, боясь позора, так и будешь шагать, с каждым шагом отвоевывая по кусочку, пока не станешь тем, кем должен стать. И тогда смерти нет! Она тебя боится. Жизнь? Жизнь проходяща - позор вечен... Главное значение жизни - как подготовишь себя к переходу через порог, как пройдешь его. Мышечная память, братцы, мышечная память, - говорит иной раз Георгий. Дядя Петя, дядя Валера, дядя Степан и другие по-прежнему живут в нем...
* * *
Человек живет подражаниями. Племя ограничивает человека, выставляя себе обычаи, которые лепят человека племени. Человек не может существовать вне племени, а те редкие единицы, которые себе это позволили, рано или поздно исчезают, и память о них стирается...
Но группа людей, сплоченная собственным видением мира, которое иногда называют "идеей", и своим местом в нем, способна влиять на группы людей много большие. Племя русов, погибнувшее ли, растворившееся в крови других народов, обессмертило себя тем, что яркостью характера, обычаями своими, заставило племена, с которыми когда-то соприкоснулось, подражать себе и с гордостью называть себя русами - русскими.
Человек живет подражаниями, выбирая достойные себя. Случается, такими подражаниями меняются, продлевая жизнь свою, целые племена...
Одним из факторов назначения Георгия командиром этого подразделения, как раз и послужило его "медицинское" прошлое. Кому, как не командиру, являющемуся ядром, центром, прослеживать состояние и лечить собственные "конечности", следить за их душевным и физическим здоровьем. Таков стал и Седой. Это утверждалось и в середине 16 века в "тихих" особого назначения подразделениях государя Алексея Михайловича, также прозванным "Тишайшим", при котором в специальных группах, что готовились при монастырях, методом практики, проб и ошибок, была утверждена многофункциональность - когда учили не только быстроте и скрытности, не только наносить раны множеством способов (видимых глазу и глазу невидимых), но и уметь залечивать их.
Но еще раньшим примером может выступать, когда осенью 1608 года 30-тысячное войско поляков обложило осадой Троице-Сергиев монастырь, но так не смогло взять его, промаявшись у стен его едва ли не два года. И это несмотря на то, что защищало святыню лишь малое число воинов, монастырские монахи и местные крестьяне! Но часть монахов была из служивых людей, стариков замаливающих раны, и то что самим было не в мочь, рассказывали, либо показывали крестьянству. Два года продержались в осаде, отражая штурм за штурмом воинства во много-много раз большего, не просто защищались, делали дерзкие вылазки, вносили смятение в умы. Поляки произвели подкоп под Пятницкую башню, заготовили порох, однако отряд защитников пробился к нему, а крестьяне Никон Шилов и Петр Слота взорвали заготовленный порох вместе с собой, обеспечив себе бессмертие на века... Осада была снята.
--------
ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):
"Буш должен добиться признания от Путина, что распад СССР был необратим и бесповоротен, и Москва должна прекратить все свои имперские попытки вновь установить влияние в свободных республиках, создавая угрозу НАТО, которое, как известно, расширяется на восток..."
/Wall Street Journal/
"Вхождение Украины в Единое экономическое пространство с Россией, Белоруссией и Казахстаном не в полной мере соответствует ее интересам..."
/посол США на Украине Дж. Хербст/
"Новый мировой порядок при гегемонии США создаётся против России, за счёт России и на обломках России. Украина для нас - это форпост Запада".
/Збигнев Бжезинский/
(конец вводных)
--------
Петька-Казак плывет жизнью, не имеющей берегов. Частенько в снах своих, да и сразу после сна не может сообразить где находится - в Африке или Азии? И понимает, что там не умрет - слишком дешево получится. Греет себя надеждой уцелеть и на последнем деле. А если уж справить тризну по себе, так самую славную. Как тот десантник, которого мучили, ухайдакал полказармы немцев - погиб в деле, в работе, словно стремился в Валгаллу, куда принимают только таких воинов - с ножом в руке, наведя страх и заставив понять, что в России отныне разбудили русов средь русских. Петьку греет мысль о такой смерти - в гуще врагов, чтобы отвести душу перед уходом, и забрать с собой чужих рабов как жертву.
- Беречь гражданских? Это всерьез? Что так, вдруг?
- Действительно... Георгий, зачем усложняешь?
- И опять же, дороже все получится, - качает головой Седой.
Один Сашка ехидничает.
- Боитесь, в смету не уложимся?
- За все, что сверх, кровью платить. Собственной. Уложимся, конечно... Но тогда и сами - все! - в буквальном смысле.
- Михей вот тоже...
- Сам просил?
- В бумагах его - читай меж строк!
- Дошла честь, что голова с плеч! - восклицает Леха. - Может, это и благородно, но, ей богу, неумно!
- Лучше потерять лицо, чем задницу! - соглашается с ним Казак.
Есть три способа решить задачу: правильно, неправильно и "по-нашему". Последний самый экономичный - "шоково-дешевый", как называет его Георгий, но теперь и этот придется дробить на варианты. Походит на то, словно пальцам ног поручают вдеть нитку в иголку, а затем сшить расползающиеся края.
Нет и не может быть неразрешимых проблем. Есть только такие проблемы, решение которых становится накладным для всех сторон. Но излишняя дерзость, как и излишняя робость по отношению к кому-либо или предмету истекают обычно из-за недостатка информации об этом предмете.
- Ладно, думаем два случая, - говорит Воевода. - Один короткий...
- Без сантиментов?
- Да. Второй - щадящий.
- Вот и ладушки!
- Сейчас по второму длинному говорить?
- Как придется.
- Непутевый город! - высказывает общее мнение Миша-Беспредел. - Тут и с наскока можно дров наломать, а если вдумчиво? По камушкам!
- Вдумчиво, но выборочно! - дает установку Командир.
- У меня вопрос, - поднимает палец Сашка-Снайпер
- Валяй.
- Почему бы по определенной дате не сработать? Когда там у них военный парад? Очень удобно было бы - все в корзине. А то - бегай за каждым...
- Действительно, - соглашается Лешка-Замполит. - Мишу бы выставили, да Сашу - поцокали бы их армию.
- Неспортивно! - заявляет Петька-Казак
- Почему это?
- Потому что, на парад им патронов ни за что не дадут - это во всякой полупиндосии строго.
- Извилина, что скажешь?
