Увлечения доктора Травена (ЛП) - Гурницкий Веслав
«Не волнуйся, друг», — ответил Травен, направляясь к машине. - Даже если я уйду в подполье, ты получишь свои документы. Есть выход.
Роверы обогнули центр поселения и резко направились вверх по узкой ухабистой тропе. Травен не без удовлетворения представил, как он, должно быть, бьется от ярости из-за того, что Нуми обманул. Пол Райан также пришел на ум.
Старик ничего не сказал, но легкими движениями головы указал водителю дорогу. Примерно через восемь миль тропа стала настолько узкой, что густая, холмистая растительность джунглей разорвала брезентовые борта марсохода, и настолько крутой, что водителям пришлось включить полный привод. Еще полмили, еще триста ярдов, и идти дальше стало наконец невозможно. Повозки застряли в густых, неподатливых зарослях и цеплялись за склон холма с поднятыми капотами.
Травен на мгновение задумался, что делать дальше. Было почти десять утра, жара лилась с неба, как расплавленный металл. Удушливый влажный туман заполнил местность полосами серо-золотого пара. Травен попросил Чака спросить у проводника, как далеко до Долины Змей.
Старик открыл рот, чтобы перевести дух, а затем Травен увидел, что язык человека был отрезан. Его рот на самом деле был полостью; беззубые десны и отсутствие языка делали его больше похожим на рыбу, чем на млекопитающее. Старик протянул руку на восток, затем сделал тройное движение растопыренными пальцами.
Чук понял, что это тридцать хтуритов — старая единица длины, ныне вышедшая из употребления, — но он уже не мог перевести ее в футы или ярды.
Травен решил, что они пойдут в направлении, указанном стариком. Часть багажа осталась в марсоходах; в этой части мира едва ли можно было бояться воров. Водители были загружены палаткой, спальными мешками и продуктами. Чуку дали канистру с водой и три канистры препарата MB. Травен закинул себе на спину еще одну канистру и восемь банок «Бричера». Он заткнул пистолет за пояс. В руку он взял саблю, купленную во время первой экспедиции.
Они продвигались вперед, шаг за шагом. Через три четверти часа им пришлось отдохнуть. Пот лился с них ручьями, легкие жаждали кислорода. Перед его глазами кружились фиолетовые хлопья. Еще не наступил полдень, но дорожный термометр показывал сто три градуса по Фаренгейту. Даже Пью, самый молодой и сильный среди них, лежал в тени мангровых зарослей, в полубессознательном состоянии от жары и усталости. Лишь немой старик оказался совершенно невосприимчивым к жаре. Он тупо смотрел в пространство; в его бесцветных глазах не было ни эмоций, ни мыслей.
Травен подумал, что никогда в своей потраченной впустую жизни не видел таких прекрасных зрелищ, по какой-то причине одержимый старыми бумагами. Снова и снова из глубокой зелени доносился пронзительный крик гиббонов, за которым следовали тучи огромных разноцветных бабочек. Цветы неописуемых цветов и форм заполонили всю землю, ползали по заболоченным недрам, взбирались по верхушкам деревьев, образовывали узорчатые кроны. Облака новых, более необычных ароматов разносились из-за каждого поворота тропы.
Марш в гору прерывался двенадцать раз. Растительность джунглей настолько запуталась, что видимость составляла не более дюжины футов. Падая, затаив дыхание, на придорожные камни или влажный бирюзовый мох, они теряли всякое чувство реальности. Казалось, что этот зеленый ад не имел ни начала, ни конца, что весь мир состоял только из жары, парной духоты и буйной растительности.
На последней остановке немой старик отломил ветку тамариска и, кивнув Чуку, нарисовал какие-то следы на мокрой, разглаженной земле.
— Он спрашивает, — перевел Чук, стряхивая с шеи струи пота, — что вы ищете в Долине Змей.
— Скажи ему, чтобы не задавал ненужных вопросов, — резко ответил Травен. Оно должно указывать путь и всё.
Старик вопросительно посмотрел на Чука и снова начал что-то рисовать.
«Он говорит, — прочитал Чук, — что ни один белый человек никогда не был в Змеиной долине». И эта смерть таится там.
— Скажи ему, что я обойдусь без советов.
— Сэр, — нерешительно начал Чук, — но если он говорит правду, может случиться что-то очень плохое. Я лично…
- Не бойся, Чук. Я пойду туда один.
Старик покачал головой и показал, что хочет знать, что говорит этот странный иностранец. Затем он снова схватил ветку.
— Он говорит, — продолжал Чук, — что проклятие богов лежит на Долине Змей. Он один знает, как обратить их вспять. Но ему придется пойти с тобой. Вот почему он хочет знать, что вы ищете.
- Хватит! — крикнул Травен. «Он останется с тобой и будет ждать моего возвращения». Я уверен, со мной ничего не случится. Мои заклинания лучше, чем его.
Двадцать второго, когда жара стала совсем невыносимой, экспедиция остановилась на вершине горы. Травен сначала посмотрел прямо перед собой, вниз, и какое-то мгновение не мог выдавить ни слова.
Перед ним, словно огромная чаша из зеленого хрусталя, простиралась обширная селадоновая долина. Огромные птицы лениво парили в воздухе. Блеснули серебряные струи. Черные и зеленые языки некоторых рощ поднимались вверх по склонам, окаймляющим долину. С высоты окраины отчетливо виднелись очертания разрушенных зданий, заросшие тропы старых дорог и более яркий, чем фон, правильный пятиугольник - наверняка след забытых, сто раз разрушенных оборонительных стен. В долине росло невероятно высокое дерево. Оно было высотой в семьдесят этажей.
Травен был убит горем от эмоций. На его глазах сбылась первая информация в рукописи.
- Чук! - воскликнул он, не в силах сдержать эмоции. «Ты разобьешь здесь лагерь и останешься до моего возвращения». Найдите источник. Вот таблетки для обеззараживания воды. У вас есть еда, немедленно поставьте палатку. Чук, друг мой, какое чудесное зрелище!
Травен отдохнул еще десять минут, затем закинул на спину восемь банок МБ, схватил саблю и начал медленно спускаться по склону в долину.
Немой старик вдруг вскочил, побежал, как юноша, за Травеном и схватил его за руку.
— Успокойся, друг, — сказал Травен. - Теперь я знаю, где это. Оно там, да?
И указал на огромное дерево. Старик издал пронзительный, нечленораздельный крик. Ненависть, смешанная с ужасом, и восхищение отразились на его безжизненном лице.
- Можешь вернуться к ним, - Травен указал на немую, уже развернутую палатку. - Ты мне больше не нужен.
Старик обхватил голову руками, наклонился и исчез, как призрак. Он словно растворился в джунглях.
XII
Поначалу Травен шел в долину беззаботно, как на прогулке. Джунгли как будто немного поредели, густой полог лиан немного защищал от жары, земля была не слишком грязной. Травен проглотил таблетку питательного концентрата, заменяющего еду, запил ее дезинфицирующей водой из столовой и пошел, пошел, размахивая саблей, как маленький мальчик, сбежавший в самый чудесный отпуск в своей жизни. Здесь его мечта сбылась. Примерно через час он достигнет загадочного города Катантантчеран-Сикрит, о котором историки никогда не слышали. Он будет искать «Грот Силы и Смерти». Он посмотрит в глаза Великой Державы.
У него было ощущение, что он переедет туда, как в центр Черепашьей бухты. Прежде чем покинуть лагерь, он установил азимут на своем электронном компасе, чтобы не потерять ориентацию, когда Великое Древо скроется из виду. Затем он прибавлял к курсу сто восемьдесят градусов и возвращался прямо в лагерь. На самом деле все это было детской игрой.
Травен не должен был объяснять, чего он ожидал в Гроте. Временами ему казалось, что его жизнь потеряет всякий смысл, как только тайна рисунка будет раскрыта. В других случаях у него возникало захватывающее дух ощущение, что он находится всего в одном шаге от чего-то, что позволит ему начать свою жизнь заново. По его мнению, эта неопределенность положительно влияет на секрецию адреналина и гидрокортизона; он чувствовал себя лучше, чем когда-либо прежде за всю свою жизнь.
Примерно через час ходьбы джунгли снова загустели. Затем перед глазами Травена появилась небольшая полянка. Низкая стена из тесаного камня сияла сквозь тонкую сетку зелени. Травен решил на мгновение отклониться от курса. У стены кучей лежали два древних шлема или шлема, с десяток кривых сабель, сильно проржавевших, какие-то неузнаваемые сосуды, какие-то кости.
