Валерий Рощин - Ложный флаг (Предательская западня)
Да, неверные уходили.
Но не все. Возле вертолета продолжал крутиться какой-то мужик; не присоединился к потянувшейся в сторону леса группе и боец, находившийся на краю ущелья. По логике старший должен был оставить и кого-то из тех, кто дежурил в лесной чаще – так, по крайней мере, опытному Усману подсказывало чутье…
– Один, два, три… – начал он считать шедших к лесной опушке людей.
– Не трудись – пятеро военных и двое гражданских, – самоуверенно заявил грузин.
– А те, что стоят в дозоре?
– Думаю, оба останутся здесь. Или один – не имеет большого значения. И то, и другое мне на руку!
С этими словами он забрал прибор, поднялся и, вернувшись к своим парням, приказал готовиться в путь…
Около километра группа почти на ощупь пробиралась вверх по отрогу. Вахтанг посматривал вперед сквозь оптику мощного тепловизионного бинокля, но гораздо чаще останавливал своих людей, в одиночку забирал вправо и, осторожно изучал соседнюю возвышенность. Точнее, не саму возвышенность, а ту вытянутую вдоль ее юго-восточного склона полоску леса, в которой исчезли русские. Вероятно, импортный прибор мог распознавать активность человека на очень большом удалении, и приличное расстояние между отрогами тому не мешало. После осмотра Вахтанг возвращался к отряду и корректировал скорость продвижения.
– Очень дорогая штука, – с завистью поведал Хамзат во время очередной остановки.
– Ты о чем? – очнулся от раздумий Усман.
– О бинокле, что висит на шее Вахтанга. Технику ночью можно увидеть за несколько километров. Знаешь, сколько он стоит?
– Откуда я знаю?…
Приятель придвинулся поближе и негромко поведал:
– Гурам сказал – пятнадцать тысяч.
– Долларов?! – не сдержал изумления чеченец.
– Потише говори, – одернул земляк и довольно ухмыльнулся: – Конечно, долларов. Не лари же! Но у наших врагов тоже могут оказаться приборы ночного видения, потому он и хоронится за камнями.
– С какой стати у них будут такие причиндалы? По-моему, вы завалили обычный пограничный борт, летевший на ближайшую заставу.
Тот покачал головой:
– Э-э… ты много не знаешь.
– Ну, так объясни! – вспылил из-за надоевших недоговорок одноглазый чеченец.
– Погоди, брат. Приказано молчать о задании. Ты ж не глупый баран – скоро и сам все поймешь.
– На заставу летели, – упрямо повторил Касаев. – Я среди них даже двоих гражданских рассмотрел. Одна из двоих баба в красной куртке – жена какого-нибудь пограничника. Что же, по-твоему, это горный спецназ операцию затеял? Во-первых, мало их. Во-вторых, опять же, эта баба…
Согласиться или возразить Хамзат не успел – вернувшийся с ребра отрога Вахтанг поторопил:
– Подъем! Они вышли из леса.
* * *
Усман хорошо знал здешнюю местность.
Если чертить прямую линию на гладкой карте, то до границы отсюда выйдет не более десяти километров. А, учитывая все перепады с зигзагами, к этой цифре надо смело прибавлять столько же. Да и тащиться приходиться вверх – к невидимым ночью вершинам. Это тоже тормозит продвижение: днем – когда все видно – идешь, идешь, идешь… а вершина как будто и не приближается. Проклятый Алазанский хребет! Холодные ветра пронизывают насквозь даже посреди лета, а отсутствие на высоте всякой растительности не раз ставило под сомнение успешное пересечение кордона. Голые скалы, снег, ледники… Только и остается рассчитывать на непроглядную южную ночь.
Отроги, по которым двигались на юг обе группы, где-то впереди смыкались, образуя несколько седловин меж четырьмя высокими пиками. Седловины, по сути, и являлись пограничными перевалами. Там, впереди и немного правее находилась новая, недавно построенная пограничная застава, куда, вероятно и летел подбитый вертолет.
Граница пока еще не была обустроена должным образом: ни контрольно-следовых полос, ни рядов из колючей проволоки. Да и кому придет в голову все это делать на высоте четырех тысяч метров!? Местами, правда, уже торчали столбики, обозначающие ту кривую жирную линию, что разделяла два государства на бумажных политических картах. Но, похоже, обустройство на том и закончится. Гораздо хуже дело обстояло с погранцами – в последнее время новые заставы вырастали одна за другой.
В светлое время суток выгадать подходящий момент, чтобы не нарваться на пограничников, регулярно обходивших вверенный участок по обе стороны от заставы, стало невероятно сложно. Вдвоем со своим пленником Касаев как-нибудь преодолел бы перевалы – дождался бы в укромной промоине темноты и… только бы его погранцы и видели! А насколько удачным получится пересечение кордона в составе отряда Вахтанга – покажут ближайшие часы. Пока же, как казалось Усману, рыжебородый грузин терпеливо выждал, когда русские подвернут вправо и, выдерживая направление на заставу, начнут плавно спускаться по противоположной стороне отрога. Это позволит боевикам безбоязненно проскочить разделявшее отряды ущелье и приблизиться к неверным на дистанцию прицельной стрельбы.
Спустя несколько минут, после выхода русских из леса, случилась заминка – по непонятной причине они остановились и организовали привал. И это всего через час после ухода с плато. Данное известие еще больше утвердило Усмана во мнении, что параллельным курсом следуют не тренированные бойцы спецподразделения, а заурядные вояки…
Пришлось притормозить и людям Вахтанга.
– Отдыхаем, – обернувшись, скомандовал он. – Гурам, подмени меня.
Молодой грузин бережно принял тяжелый бинокль, устроился неподалеку от товарищей, затих…
Бойцы слегка поредевшего грузино-чеченского отряда решили воспользоваться остановкой – организовали поздний ужин или, скорее, ранний завтрак. Послышался шорох ранцев и рюкзаков, заскрежетали ножи о тонкий металл консервных банок… Хамзат присел рядом с земляком, угостил круто посоленным далнашем – пшеничной лепешкой с начинкой из фарша рубца и бараньего сала.
– Эй, – окликнул Касаев пленника, – держи. А то помрешь до того, как я получу за тебя выкуп.
Схватив небольшой кусок лепешки, Атисов жадно вцепился в него зубами, принялся быстро жевать…
Земляк извлек из рюкзака еще одну фляжку, бережно завернутую в тряпицу; отвинтил пробку, протянул:
– Глотни, Усман. Из нашего винограда.
Усман припал к горлышку, сделал несколько глотков и ощутил до боли знакомый вкус. На глазах навернулись слезы. То ли от терпкости вина, то ли от нахлынувших воспоминаний…
– Наш виноград рос на излучине – западнее Мускали, – только и смог выдавить он.
– Нет. Это вино из того, что растет на правом берегу Вердыэрк. На южном склоне, по соседству со старыми Дехестами…
И опять упоминания о родных местах поселили в груди холодную тесноту, заставили вздохнуть, поднять взгляд к черному небу, слегка разбавленному звездным серебром. Возможно, в эту минуту кто-то из родственников или односельчан тоже любовался этими бездонными красотами и смотрел на те же самые звезды. А он, Усман Касаев, вынужден подчиняться какому-то Вахтангу, идти на юг – в чужую страну и гадать, сможет ли когда-нибудь вернуться…
– Вахтанг! – внезапно раздался громкий призывный шепот Гурама.
– Что там у тебя? – откликнулся тот.
– Иди скорее сюда!
Командир отложил рюкзак, тяжело поднялся, исчез в темноте.
Несколько минут не доносилось ни звука. Бойцы немногочисленного отряда перестали жевать и шевелиться: все настороженно вслушивались в гнетущую тишину – уж больно встревоженным показался им голос дозорного воина.
Наконец, оба вернулись. Вахтанг подхватил свой "вал" и на ходу озабоченно произнес:
– Впереди чужаки. Могут все дело испортить. Гурам пойдет со мной, остальным сидеть здесь. Давид, жди моего сигнала по радио.
– Что он собрался делать? – зашептал Усман, когда шаги рыжебородого стихли.
– Убьет, – коротко отвечал Хамзат.
– Как убьет?! А если это наши?…
– Ему плевать. У него приказ.
Несколько минут Касаев сидел в молчаливом оцепенении; в воображении одна картинка сменялась другой. То представлялся злорадная усмешка широкоплечего грузина, целившего из бесшумного "вала" в чеченцев. То виделись изуродованные мощными пулями тела единоверцев…
"А если бы я не повстречал днем Вахтанга и его людей? – внезапно подоспела догадка, – что было бы тогда? Я мог бы напороться на них ночью и… Заметь он меня первым – точно так же пошел бы и пристрелил. Без всяких раздумий и сожаленья. Собачий сын! Пришел на нашу землю и решает: кого убить, кого миловать…"
Часть третья
"Польские "герои" невидимых фронтов"
"Во время подготовки к войне против Ирака говорили о том, что режим Саддама Хусейна обладает биологическим оружием, что существует связь между Ираком и террористическими актами 11 сентября, или что есть связи между Ираком и террористами "Аль-Каиды". Но все это было неправдой. Посредством данной лжи мировое сообщество пытались убедить в желании мусульман распространить терроризм повсюду, а также в крайней необходимости этой войны для борьбы с терроризмом.
