Роберт Крейс - Сторож (в сокращении)
Ларкин смотрела на него во все глаза:
— И что он сделал?
Что он сделал, Коул знал, но решил в подробности не вдаваться.
— Джо выполнил свою работу. Больше налетов не было.
Ларкин вглядывалась в окна, которые выходили на улицу, однако уже стемнело, и в окнах ничего не было видно.
— И часто он занимался такими делами?
— Джо объехал весь свет.
— Но зачем?
— Затем, что он идеалист.
Она наконец перевела взгляд на Коула.
— И все равно я думаю, что это мерзко. Он не стал бы делать такие вещи, если бы не получал от них удовольствие.
— Нет, вероятно, не стал бы. Однако удовольствие он, скорее всего, получает не от того, о чем вы думаете. Ладно, давайте готовить еду.
Она снова отвернулась к окнам:
— Я хочу дождаться его.
Коул отправился на кухню, однако готовкой сразу заниматься не стал. Он думал о Питмане. Питман изложил Ларкин и ее отцу версию событий, которая не отвечала фактам. Коул поймал Питмана на лжи и теперь гадал, не солгал ли тот и в чем-либо еще.
Комната, в которой работали эксперты по стрелковому оружию, называлась «Оружейной». Войдя в нее, вы увидели бы сотни единиц оружия, покрывавшего стены этой комнаты от пола до потолка, — каждая единица была снабжена биркой, на которой указывался изготовитель оружия, его модель и номер соответствующего дела.
Джон Чен оглядел коридор, в который выходила дверь «Оружейной», желая удостовериться, что в нем никого нет. Задерживаться на работе так поздно Чен не любил, однако экспертам-оружейникам приходилось перерабатывать, потому что их начальница, сучка по имени Харриет Мансон, из которой получился бы первоклассный надсмотрщик над рабами, держала их в ежовых рукавицах, а это означало, что Чену следует дождаться, когда Харриет отвалит домой. Сегодня она то и дело заскакивала в «Оружейную», совершенно как диккенсовский Призрак Рождества, и Чен провел весь день в состоянии нервной дрожи, потому что знал: Пайк почти наверняка торчит сейчас где-то поблизости, ожидая от Чена результатов и понемногу теряя терпение. Пайк был хладнокровным убийцей, способным сломать шею Чену, как карандаш.
В «Оружейную» Чен пришел хорошо подготовленным.
Дежурным экспертом была сегодня высокая, худая женщина с близко посаженными глазами — Кристина Ла-Молла. Чен подозревал, что она лесбиянка.
Он осторожно пересек коридор, еще раз удостоверился, что никого нет, и нажал на кнопку звонка. Щелкнул замок, дверь отворилась, и Чен оказался в «Оружейной».
Ла-Молла оторвалась от компьютера и посмотрела на него без тени улыбки. Лесбиянки вообще никогда не улыбаются.
Чен держал в руке чашку. Он сбегал в ближайший «Старбакс» и купил ей самый большой стакан мокко, какой нашелся в кофейне. Он улыбнулся Ла-Молле своей самой широкой улыбкой.
— Это для вас. Я знаю, вы работаете допоздна. Вот и решил, что кофе вам не помешает.
Ла-Молла смотрела на кофе так, точно подозревала, что Чен сдобрил его ядом. Джон как-то раз попытался пригласить ее на свидание, так она послала его куда подальше. Ну, лесбиянка, ясное дело.
Теперь Ла-Молла с не меньшей подозрительностью уставилась на него:
— Что вам нужно?
— Помните ту стрельбу в Игл-Роке? Я хочу взглянуть на пистолеты.
Мистер Сама Непосредственность. Мистер Обычный День На Работе.
Она прищурилась:
— Вы же не занимаетесь делом в Игл-Роке.
— Нет, но у меня кое-что всплыло по части моих старых инглвудских дел. Думаю, тут может существовать связь.
Ла-Молла вгляделась в него с еще большей подозрительностью, однако кофе все-таки приняла. А затем подошла к двери, заперла ее на замок и прислонилась к ней спиной.
У Джона возникла нежданная, отнюдь не слабая надежда, что она, может быть, вовсе и не лесбиянка, что, может быть, ему улыбнулась — для разнообразия — удача, но тут Ла-Молла бросила стакан в мусорную корзину и скрестила на груди руки:
— Что происходит?
Чен не знал, что ей ответить, да и сам вопрос был ему не совсем понятен. Он поймал себя на том, что поеживается, и постарался принять вид сколь можно более невинный.
— Послушайте, я всего лишь хотел взглянуть на пистолеты. В чем дело?
— Именно это я и хочу узнать.
— Не понимаю. Господи, дадите вы мне взглянуть на них или не дадите?
Она медленно покачала головой:
— Их забрали федералы.
Чен удивленно заморгал:
— Федералы?
— Угу. Один пистолет, кольт «питон» 357-го калибра, они забрали два дня назад. А вчера пришли и за полуавтоматическими.
Чен словно наяву увидел, как его шансы усесться за руль «карреры» смываются в канализацию. Но еще яснее он увидел другое — Джо Пайка, неторопливо отвинчивающего ему голову.
— Но это же улики УПЛА! Федералы не могут так просто забирать их у нас!
— Могут, если приказ поступает из «Паркера». С шестого этажа.
— «Паркер-центр» дал такое разрешение?
Шестой этаж «Паркер-центра» был этажом власти, царством заместителей начальника полиции.
Ла-Молла неспешно кивнула, все еще сверля его глазами.
Джона охватило отчаяние. Он лихорадочно пытался придумать какую-нибудь отговорку или объяснение, способное умиротворить Джо Пайка, но тут ему в голову пришла новая мысль:
— А гильзы? Гильзы они не забрали?
Кристина покачала головой:
— Они забрали все. В том числе и гильзы. — Она вздохнула. — И знаете, что самое странное? Они не подписали никаких бумаг.
При каждой передаче либо перемещении улики из одного отдела в другой или из одного правительственного агентства в другое полагалось подписывать акты о ее выдаче и приеме. Такова была стандартная рабочая процедура, гарантировавшая сохранность улик. Она же предотвращала и их подтасовку.
— Но они обязаны делать это, — сказал Чен.
Ла-Молла без всякого выражения смотрела на него:
— А теперь сюда заявляетесь вы и просите показать вам все те же пистолеты. И гильзы. Вот я и хочу понять, что же все-таки происходит?
— Я не знаю.
Все выглядело так, точно федералы и «Паркер-центр» проделывают штуки, которых ни одна законопослушная полицейская служба никогда себе не позволяет, и от этого Джона Чена пробрал страх. Подобного риска не заслуживала никакая «каррера» — и даже никакой способный последовать за ее приобретением роскошный танг.
Внезапно Джон Чен ощутил приступ клаустрофобии. Он чувствовал себя зажатым между Пайком, федералами и серыми кардиналами «Паркер-центра». Доверять никому из них нельзя, и все они способны, не колеблясь, одним движением пальца разбить его жизнь и карьеру.
— Крис, вы ведь не собираетесь рассказывать… ну, в общем, Харриет о нашем разговоре знать не обязательно…
Ла-Молла, по-прежнему вглядывавшаяся в него спокойными глазами хищной птицы, сняла с груди руки и широко, точно Моисей, разделяющий воды морские, развела ладони в стороны:
— Это моя «Оружейная». И мои улики. Мне не нравится, когда их забирают. Не нравится, что вам известно об этом что-то, неизвестное мне. — Она опустила руки и на шаг отступила от двери. — Идите отсюда, Джон. И не возвращайтесь, пока у вас не найдется что мне сказать.
Чен, торопливо проскочив мимо нее, бегом понесся по коридору. Добежав до своей машины, он запрыгнул в нее и запер все дверцы. Двигатель он включил, однако никуда не поехал — сидел, сцепив на коленях ладони, и дрожал от ужаса.
Потом он вытащил из кармана сотовый. Трясло его так, что просмотр хранящихся в памяти телефона номеров дался ему с трудом, однако Пайк велел позвонить, когда что-нибудь выяснится, Элвису Коулу. Коул дружил с Пайком. Коул мог уговорить Пайка не убивать Чена. Ведь все знали, что Пайк — чудовище, каких мало.
К дому в Эхо-Парке Пайк подъехал уже поздно ночью. Ночной воздух был сегодня теплее, чем вчера, и те же пятеро мужчин стояли под уличным фонарем вокруг машины, и семьи все еще сидели на своих верандах. Пайк оставил машину на подъездной дорожке и пошел через дворик к крыльцу.
Когда Пайк приблизился к двери, Коул открыл ее и вышел на крыльцо. Пайк, уже учуявший запахи мяты и карри, удивился — зачем это Коул вышел ему навстречу.
Коул спросил — негромко:
— Как все прошло?
Пайк рассказал ему о парочке, которая обыскивала его дом, показал снимки. Коул приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы падающий из щели свет позволил ему разглядеть снимки. Пайк увидел сквозь щель стоящую посреди кухни девушку. С «ай-подом».
— Откуда у нее «ай-под»? — спросил он.
— Это мой. Если хочешь поесть, я приготовил тайское блюдо. Мы уже поели.
Пайк забрал у него снимки. Тайское — это хорошо.
И тут Коул сказал, еще больше понизив голос:
— Вечером звонил Джон Чен. Федералы конфисковали все, связанное с Игл-Роком. Пистолеты, гильзы, все.
— Питман?
— Чен знает только одно — это были федералы.
