Александр Золотько - Под позолотой — кровь
– Ладно, – сказал Мусор и отпустил Нинкины волосы. Она осела на пол и закрыла лицо руками.
– У меня для тебя есть хорошая новость. Слышишь, Нинуля? Слышишь?
– Слышу, – всхлипнула Нинка.
– Твоего приятеля замочили, Мастера. Кто же тебе теперь наркоту будет оставлять на хранение?
Нинка что-то невнятно пробормотала.
Мусор удовлетворенно кивнул, поправил на себе одежду и открыл засов на двери, но с порога вернулся. Почувствовав на своем плече его руку, Нинка дернулась.
– Ну не надо так, – сказал Мусор, – я понимаю, что тебе хочется еще, но служба есть служба. Я к тебе еще как-нибудь загляну, когда тебе можно будет не только в рот дать. Ты готовься, а чтобы у нас с тобой любовь получилась как следует, ты мне Малявку найди. Найдешь – оставлю тебя в покое. Честно. Слышишь меня?
Нинка закивала, не отрывая рук от лица.
Вот так и надо. Вся эта шваль должна знать свое место. На коленях и с концом во рту. Вот так, они тогда не смогут кликуху эту гнусную в слух произносить.
Мусору было наплевать на то, что Нинка никогда даже не пыталась назвать его Мусором. Он знал, что они в мыслях так его называют, что за спиной его шепотом произносят ненавистное слово. Даже дома, когда его жена называла мусор хламом, он знал, что она делает это только потому, что знает эту кличку и боится его задеть. И еще знал, что жену его кличут за глаза Мусоркой. И знал, что жена во всем винит его, старательно закрывая глаза на то, как к ней самой относятся люди.
Нинка не успокоила Мусора. Немного разрядила, сделала его злость не такой яростной. И все. Ладно. Теперь нужно потолковать с Кинутым.
Отгрохал Вася высоченный забор и думает, что старший лейтенант милиции, участковый Игорь Иванович Мусоргский не узнает ничего.
Хрен тебе, Васенька. Игорь Иванович свой участок знает и вас всех, ублюдков, насквозь видит. Это вы от Короля можете прятать наркотики, это Король может думать, что он сможет у себя в городе перекрыть продажу дури. Мусоргский давно знает, что Мастер, покойный Мастер, продавал порошок. Если бы Король это узнал, то бригадир бы умер быстро и не очень весело.
Твою мать! Мусор остановился возле зеленого забора Кинутого. А, может, это Король и приказал всех в кафе перебить? Король шутить не любит. Если так – нужно действовать осторожно. Очень осторожно. Тут главное не встрять в разборки. Нужно посмотреть вокруг, не уронят ли чего дерущиеся. А, если уж совсем повезет, заработать на этом.
Мусор толкнул калитку. Закрыто. Значит, ты теперь у нас дверь среди бела дня закрываешь? Может, ты еще и сарай свой закрытым держишь? Мусор ударил в калитку кулаком. Потом еще несколько раз. Краска под солнечными лучами размякла, и на руке Мусора осталось небольшое зеленое пятно.
Мусор ударил в калитку ногой. Из-за калитки послышались шаги, а потом и сопение. Кинутому когда-то сломали нос, сросся он неправильно, и сопел теперь Вася, как закипающий чайник.
– Хто там? – неуверенно спросил Кинутый.
– А ты открой, и я тебе объясню, падла сопатая.
– Игорь Иванович? – Кинутый торопливо отодвинул засов. – В гости?
– Я сейчас тебе, пидор, таких гостей навешаю, – тихо сказал Мусор и, шагнув во двор, захлопнул за собой калитку. – Кто дома?
– Никого, один я, – Кинутый сообразил, что сейчас будут неприятности, но увернуться не успел. Мусор вначале ударил его ногой по голени, а когда Кинутый наклонился, схватившись за ногу, ударил его коленом в лицо.
Нос у Васи слабый. После того перелома, даже от самого легкого толчка юшка заливает все лицо. Это Васе помогает понять кто тут хозяин. Кинутый опрокинулся на спину, по лицу потекла кровь. Мусор шагнул к нему и ударил ногой в печень. Кинутого скрутило, он перевернулся на бок. Еще один удар по печени.
Вася извивался в пыли, как полураздавленный червяк. Как червяк. Кровь, упав на пыльную землю, мгновенно теряла красный цвет и превращалась в комочки мокрой черной пыли.
– Ко мне повернись, – приказал Мусор. Кинутый перевернулся снова на спину, повернул к Мусору серо-красное лицо. Дышал он тяжело, возле носа пузырилась кровь.
– За что?
– А было бы за что – давно убил бы. Ты мне вроде и не рад? Дружить со мной перестал. Не заходишь ко мне в гости. К себе не зовешь. Даже вон ворота закрыл. И сарай закрыт.
Дурак, ты, Кинутый, чего к тебе Мастер обращался? Двор заметать надо, можно еще из шланга поливать, чтобы следы от протекторов через весь двор к сараю не вели. Сорок лет придурку, а ума не набрался.
– Открывай сарай, Васенька.
– Не могу, Игорь Иванович, что хочешь со мной делай.
– А ты не баба, чтобы я с тобой делал что хочу. Мастера боишься?
Кинутый молчал.
– Ладно, тогда давай я угадаю, что у тебя в сарае. Самолет тебе туда не влезет, пароход сюда от моря не доплывет. Машина там у тебя. Открывай.
– У меня ключа нет. Бля буду, Мастер сам замок повесил и сам ключ унес.
Кинутый потихоньку встал. Кровь стекала на замызганную майку и линялые спортивные штаны. Не врет. И то верно, Вася любопытный, Вася может и в машину залезть, посмотреть, чего это квартиранты там прячут.
– Неси топор, будем сарай открывать.
Кинутый побледнел так, что стало видно под смесью крови и пыли.
– А что я буду делать, когда Мастер придет?
Мусор помолчал немного, наслаждаясь замешательством Кинутого.
– Когда к тебе Мастер придет, в чем я сомневаюсь, зови отца Никодима со святой водой. Замочили Мастера и дружков его замочили.
Новость произвела на Кинутого сильное впечатление. Козел даже рожу не вытер, так и поперся за топором. Его теперь припугнуть – все что угодно сделает, хоть убьет, хоть украдет. Сам как привидение, с топором в руках.
Работай, Вася, работай. Мусоргского не обманешь.
А мужик ничего, сильный, замок снес с одного удара, может практика есть. Мусор вспомнил, как в прошлом году сбили замок на складе магазина. Там тоже – аккуратно замок снесли. Ничего, Вася, мы с тобой об том складе потом поговорим.
– Ты пойди погуляй, а я тут пока машину осмотрю. И рожу умой – смотреть противно.
Так. Машина ничего себе, «форд», не такая чтобы очень крутая. И правильно, чего внимание привлекать? Дверцы закрыты или нет? Если закрыты – придется сообщать по службе. Не закрыты. Вот так эта блатота всегда. На сарай замок цепляют, а дверь и багажник в машине оставляют незапертыми.
Мусор аккуратно носовым платком открыл заднюю дверь салона. Пусто. На передних сидениях – тоже. Глянем в багажник. В багажнике были две сумки. Мусор потянул молнию на одной. Оружие. Как на войну приехали. Мусор не стал особенно рассматривать этот арсенал и открыл вторую сумку. Быстро оглянулся на вход.
Кинутый гремел ведром где-то в глубине двора. Во рту у Мусора мгновенно пересохло, а на лбу выступил пот. Это да. Это да. Это да. Мусор закрыл сумку. Потом вытащил обе сумки из багажника. Сумка с оружием весила килограммов пятнадцать. Вторая была легче, но Мусору показалось, что руку она оттягивает значительно сильнее.
Мусор попытался позвать Кинутого, но голос не послушался. Мусор откашлялся:
– Кинутый!
– Я, – Вася появился в дверях сразу же. Боится.
– Мне нужен мешок, чистый. Вот эти сумки положишь в мешок и отнесешь в киоск к Нинке. Я буду идти следом. Оставишь мешок – иди домой.
– А чего там?
Козел. Не твоего ума дело.
– Наркотики там. Понял? Наркотики. Ты для Мастера наркотики прятал.
Кинутый засопел сильнее:
– Что же теперь будет?
– А будет то, что Король тебя на кусочки порезать прикажет. Он же всем передал – наркотой в городе не торговать. Вон Мастер уже доторговался.
– Так это его Король?
– Нет, папа Римский. Твое счастье, что мне самому не нужно, чтобы на моем участке наркотики нашли. А то бы я тебе сам наручники одел. Если кому ляпнешь только, что я у тебя нашел – жене или соседям – сдам Королю. Вечером я к тебе зайду, часов в одиннадцать. Жену отправь куда-нибудь… Она про машину знает?
– Знает. Мастер при ней со мной разговаривал.
– Ей скажешь, что человек от Мастера за машиной придет, и отправь свою благоверную подальше. Есть куда?
– К теще, в Уютное.
– Вот туда и отправь. Я к тебе приду – скажу куда машину денем. Cам в машину не лезь.
Мусор наблюдал за тем как суетится Кинутый и понимал, что с ним нужно будет что-то делать. Вечером. Все решится вечером. Мусор, говорите. Мусор? Ладно. Ладно. Ладно.
Король
Король. Он давно привык, что его так называют все. Даже жена называла его Королем. И он привык чувствовать себя Королем. У него была ответственность, от которой его могла освободить только смерть. Он сознательно принял на себя эту ответственность и со временем она становилась только тяжелее.
