Александр Тамоников - Коридор без света
— Нет. Это о дно его так побило, камнями подводными на отмели повредило. Хорошо, если задохнулся раньше, чем попал на камни. Не мучился особо.
— И что с ним будем делать?
— Свяжись с дежурным, пусть пришлет резерв с санитарными носилками. Они унесут труп на заставу и одновременно вызовут труповозку из Каратула.
— Почему из Каратула, а не из Башана?
— Потому что в Башане нет морга. Новая больница есть, а морга нет. Вернее, его еще не оборудовали. Поэтому Каратул. Понятно?
— Так точно!
— Давай, а я по берегу прогуляюсь, посмотрю, не вынесло ли еще чего-нибудь интересного, кроме трупа. Потом доложу о происшествии в штаб. Начальника заставы оповещать не будем.
— Понял!
Сержант поднялся на пост, откуда связался с заставой. Вскоре прибыли бойцы с носилками, тело погибшего накрыли брезентом, потащили на заставу. Туда же подъехал санитарный гражданский «УАЗ», и труп повезли в поселок Каратул. Подумав, заместитель начальника заставы решил сообщить о находке в штаб отряда. Должен был, соблюдая субординацию, начальнику заставы, но посчитал, что тому сейчас не до этого. Из штаба затребовали отчет и по лодке, и по трупу. Казалось бы, ничего особенного не произошло, пограничники нашли утопленника, передали в морг. Так и должно быть. На самом же деле, этот случай имел далекоидущие последствия, о чем тогда никто и предположить не мог.
Глава четвертая
Патологоанатом Фархад Алимович Ахмедов заварил крепкий чай в каморке каратулинского морга. Сегодня с утра «клиентов» не было, не было и работы. Он вскипятил воду, заварил листья зеленого чая. Отодвинул занавеску. За окном росли старые деревья, так напоминающие деревья из его еще недавней жизни. Вполне счастливой и успешной. Ахмедов с отличием окончил Московский мединститут и был назначен в родной Таджикистан, в Душанбе. Отработав несколько лет в республиканской больнице, он перешел в местный институт. Защитил кандидатскую диссертацию, затем докторскую, стал заведующим кафедрой. Жена Тамара родила ему двух сыновей, город выделил хорошую квартиру в центре. Зарплата достойная, работа престижная, определенное положение в обществе. Каждый год отпуск в Подмосковье, в поселке, откуда родом была Тамара и куда приезжал его институтский друг Петя Алексеенко, ныне академик, а когда-то просто сосед по общаге. Так и жил бы Фархад Алимович, но грянул распад Советского Союза, а затем и кровопролитная гражданская война, впрочем, война началась раньше. Фархад Алимович не поддержал ни власть, ни оппозицию, он был против националистов, бандитов, но все же предпочитал оставаться вне политики, отдавая всего себя работе в институте, который с 1992 года стал университетом. Сыновья подросли. Оставаться в Таджикистане не пожелали, да и в России тоже. Получив советское образование, они уехали за границу. Один — в объединившуюся Германию, другой в Польшу. Там обзавелись семьями, там нашли хорошо оплачиваемую работу по специальностям, правда, пришлось пройти почти полный курс переобучения. А затем в жизни почтенного профессора пошла, как говорится, черная полоса. В 2007 году пожар уничтожил основной учебный корпус университета, и профессор оказался без работы. Но все это мелочь по сравнению с тем, что произошло немного позже. Тамара, работавшая учителем, как-то задержалась в школе, руководство объявило общее собрание. А когда возвращалась, попала под шальную пулю. Банда, которых в городе оставалось еще много, ограбила магазин. Подъехавшая милиция попыталась остановить грабителей, завязалась перестрелка. Одна из пуль, отрикошетив от столба, попала в шею Тамаре, которая пыталась спрятаться за этим столбом. Бандиты сумели уйти, а жены не стало. Ничего не осталось у профессора. И никого. Сыновья даже на похороны матери прилететь не смогли. Небезопасно, видите ли. Привыкли к спокойной жизни за бугром. Казалось, жизнь для Ахмедова закончилась. Он стал выпивать, хотя до этого вообще не прикасался к спиртному. Деньги таяли, заработать было негде. Тогда-то к нему и приехал дальний родственник из поселка Каратул. Посмотрел квартиру, предложил продать. У Ахмедова оставался дом родителей в Каратуле, в Душанбе больше делать было нечего, на могилу жены он мог приезжать пару раз в год, в общем, согласился. Родственник предложил неплохие по тем временам деньги и обещал трудоустройство. На вопрос, где он сам заработал столько, тот лишь усмехнулся, дескать, уметь надо, сейчас любой может заработать, если есть мозги и нет совести. У Ахмедова были и мозги, и совесть, а значит, большие заработки ему не светили.
Оформив квартиру на родственника и получив всю сумму наличными, он уехал в Каратул. Дом родителей оказался вполне в сносном состоянии, требовался лишь косметический ремонт да замена кое-чего из мебели. Не обманул родственник и с трудоустройством. Доктор медицинских наук Ахмедов устроился патологоанатомом в местную больницу. Вернее, родственник устроил. Впрочем, специалистов этой профессии в Каратуле не было.
Долго не мог свыкнуться со своим новым положением заслуженный профессор, но время делает свое. Свыкся. Жил тихо, ни с кем не поддерживая дружественных отношений, но и ни с кем не враждовал. В больнице его чаще называли профессором, и это не звучало издевкой. Главный врач относился к нему с почтением. Жить можно. Впрочем, не жить, а существовать. Но и к этому привык Ахмедов.
Он отошел от окна, налил в пиалу чай, отпил несколько глотков. В тумбочке лежал сверток с завтраком, но есть не хотелось. Так прошло полдня. Только Ахмедов решил пройтись по больничному парку, как противной трелью задребезжал старый городской телефон.
— Морг, — ответил он, как обычно.
— Это вторая бригада, Фархад Алимович, труп вам везем!
— Мужчина? Женщина?
— Мужчина, судя по всему, афганец, его передали нам пограничники Башанской погранзаставы.
— Что с ним? Насильственная смерть? Огнестрел при задержании?
— Нет. Все гораздо хуже, но сами увидите.
— Понятно, я на месте.
Профессор открыл кабинет, из морозильника, в котором находился всего один неопознанный труп пожилой женщины, выкатил в приемный зал каталку, подготовил инструмент. Ассистент ему не требовался, да и не было у него ассистента. Работал один. Ничего особенного от трупа афганца он не ждал, вскроет, посмотрит, сделает, что надо, зашьет, уложит в морозильник, составит отчет и все! Будут в морозильнике два неопознанных трупа.
Санитарный «УАЗ» подъехал к дверям морга, развернулся, водитель задом сдал к зданию. Вышедший к машине Ахмедов приподнял простыню, которой был накрыт труп.
— Неплохо, — проговорил он, — и где это так разбило мужика?
— Река выбросила труп на берег.
— Да, это заметно по характерным травмам, ну что ж, давайте тело на каталку.
Врач «неотложки» кивнул на изуродованный труп:
— Что, и это вскрывать будете, Фархад Алимович?
— Положено. Судя по сохранившейся коже, это молодой еще мужчина. Как попал в Пяндж, неизвестно?
— Нет, пограничник сказал, что сначала на берег выбросило перевернутую лодку, затем труп. В ночь на реке была большая волна, вот лодка, видимо, и перевернулась.
— Ну, тогда следует ждать еще пару-тройку трупов. Афганцы по одному не плавают. Хорошо, если будут мужчины, терпеть не могу вскрывать молодых женщин и особенно детей. Это противоестественно.
— Э-э, Фархад Алимович, сейчас ничего противоестественного нет. Большинству населения жрать нечего, муку в долг берут, а власть — чиновники, бывшие партийные работники, что в свое время на трибунах кричали о равенстве, братстве и дружбе народов, — сегодня трехэтажные особняки строят, по несколько жен имеют. Спрашивается, откуда у них деньги?
— Как будто ты сам не знаешь, откуда?!
— Знаю, — кивнул врач, — наркота чуть ли не на каждом шагу.
— Это здесь, а сколько ее уходит в Россию? Ну ладно, Камал, что толку вести пустые разговоры. Видно, время такое настало, когда у власти могут оказаться только воры да их ближайшие родственники.
— Мне-то что — вам должно быть обидно, начальник здравотдела медицинское училище окончил, а располагается в таком кабинете, катается на дорогущем «ниссане», вы же, профессор, доктор наук, в морге сидите, на рядовой должности.
— На обиженных, Камал, знаешь, что делают? Да и плевать мне на всю эту чиновничью свору! Перед Всевышним ответ держать всем придется, независимо от должностей и состояния. Тогда и воздастся всем по заслугам.
— Да будет так. Ну что, мы поехали?
— Конечно. Заезжайте, а то скучно здесь одному.
— Да уж нет, лучше вы к нам в гости. У вас здесь слишком мрачно, — рассмеялся врач.
— Зато тихо и спокойно. Чиновники сюда точно не сунутся. Да и кто-либо другой, исключая родственников умерших. У нас же как? Похоронить надо до захода солнца. Когда же делать вскрытие, если люди умирают утром или ночью? И родственники не дадут. Но все, Камал, езжай, я говорить долго могу.
