Кирилл Казанцев - Служебный разбой (сборник)
– У вашего супруга отняли деньги? – Сергей сжал кулак. Вот оно! Наезд был!
– Все деньги. У Бори были миллионы. Остался этот коттедж, квартира в городе, «Мерседес» во дворе да тысяч сто зеленых на моей карточке… Я скромная, хочу одного, чтобы не отняли последнего.
– Ваш муж отдал деньги?
– Я же говорю – отдал. Помните историю с похищением?
– Он вас сильно любил?
– Мы оба любили друг друга.
– За что же его убили, если он «рассчитался»?
Алина пожала плечами.
– Может, убили другие люди, по другому поводу. Это я только предполагаю, что моего мужа убили те, кто отнял у нас деньги… Я ничего не знаю. Я сижу дома, тихо, как мышка. И буду сидеть. Проем деньги на карточке, продам городскую квартиру, поменяю «Мерседес» на «Тойоту». Лучше жить, чем кормить червей. Мне хватит того, что осталось.
– Не хватит. Вы не сумеете жить по-простому.
– Смогу. Я ведь до замужества в ателье простым бухгалтером работала с окладом в четыре тысячи рублей в месяц. Жила.
– Тогда были другие цены.
– Тем не менее. Никто не в состоянии уйти от расплаты за содеянное. Боря рассчитался. Убьют и Горохова, и Азарова. Вам не спасти их миллионы. И не спасти их жизни.
– Зачем тогда отдавать деньги, если еще и убьют?
– Я не знаю. Не знаю.
– У Мулатова тоже отняли деньги?
– Не знаю.
– Кто может знать? Он был не женат. Жил один.
– У него был любовник. Отвратительный женоподобный мужик.
– Контенко?
Алина пожала плечами.
– Если Контенко, он тоже мертв, – сказал Сергей.
– Вы, как я поняла, не говорили с Волкашиным. Поговорите с ним насчет близких Мулатова. ФСБ о бандитах знает все. А мне к тому, что я сказала, добавить нечего.
– Подождите, Алина Витальевна. Вы говорите, что не знаете фамилии любовника Мулатова, но ведь знаете старика Контенко, у вас тесный контакт с ним. Неужели вы не знаете, рядом с Мулатовым был сын Контенко или другой человек?
Алина повела плечом, словно мерзла.
– Это так отвратительно… Эти слухи… о связи Мулатова и сына Ивана Анатольевича, но… Поверьте, я не видела в лицо сына Ивана Анатольевича. А своего любовника Мулатов мне не представлял. Я видела его раз – Мулатов заезжал к нам на дачу. Мы ели шашлыки. Друг Мулатова съел одну палочку в моей компании, пока Боря и Мулатов о чем-то беседовали. Говорю – это отвратительный манерный тип.
– Почему вы решили, что это был любовник Мулатова?
– Когда Мулатов и его спутник уехали, муж сказал, что я имела честь видеть «жену» Антона.
– Ваш супруг не назвал его имени?
– Я не люблю говорить о таких вещах. Это отвратительно. Мы больше никогда не касались этой темы.
– Я покажу вам фотографию сына Контенко. Не сейчас, в другой раз.
– Другой раз… Намекаете на новую встречу?
– Это важно.
– Для кого? Говорю вам – все бесполезно. Люди, на которых вы работаете, обречены.
– И все же…
– Свяжитесь с Иваном Анатольевичем, он созвонится со мной. Там будет видно.
– Что ж, спасибо большое, Алина Витальевна.
– Не за что. Не смею задерживать.
Каминный зал Сергей покинул в задумчивости. Посапывающий громила Василий проводил его до дверей и нелюбезно вытолкнул на крыльцо. Двор Бянко пересек под веселым взглядом все еще что-то жующего уличного охранника.
– Бывай, писатель, – сказал тот на прощание, затворяя за Сергеем дверь в заборе, громко лязгая засовом.
Журналист посмотрел на свою машину, потом на наручные часы. Что дала ему встреча с Алиной Маранковой? Не много. Он теперь знал, что Маранкова успели обобрать. Теперь требовалось выяснить: был ли наезд на Мулатова. Совет Алины встретиться с фээсбэшником Волкашиным он решил приберечь на потом – не очень приятное это заведение – ФСБ, и люди там работают своеобразные; чем меньше с ними имеешь дела, тем лучше.
Сергей открыл дверцу машины, сел за руль. В желудке посасывало – он сегодня почти не ел в течение дня, а солнце клонилось к закату. Плотный ужин ему не помешал бы. Из коттеджного поселка до центра города ехать было не меньше двух часов, а если учесть, что сейчас вечернее время и основная масса трудового населения ринулась по домам, добираться придется и того дольше. Чем плох большой город – большие расстояния отнимают львиную долю времени на перемещение из одного места в другое. И все же не хотелось сегодня ставить точку в розысках на разговоре с вдовой Маранкова. Ему вполне по силам было успеть кое-что выведать о Мулатове.
Мулатов жил холостяком, но не был одиноким человеком. Сергей не имел в виду шестерок-ухорезов, вечно окружавших его. У Антона Мулатова были близкие люди. Сын поэта Контенко тому пример. Сергею только не верилось, что Контенко-младший был основным любовником Мулатова. Гомики – народ непостоянный, любят разнообразие. Мулатов подарил Контенко хорошую машину, но для него такая трата на любовника – мелочь. Должен был быть еще кто-то.
Сергею казалось – да нет, уже была точная уверенность, – что «главной женой» Антона Мулатова был не Контенко-младший, и вывод этот произошел после общения с Алиной. Вдова Маранкова сказала бы прямо – приезжал Мулатов и сын старика Контенко, а так она стала кривляться, мол, нас не представили друг другу. Не очень верилось, что, общаясь со стариком, она понятия не имела ничего о его сыне. Конечно, это только догадки, но очень хотелось, чтобы был такой человек, которому Мулатов доверял свои самые сокровенные тайны, чтобы этот человек был все еще жив и открытым текстом дал разъяснения: был наезд на Мулатова из-за давней лесорецкой истории или по иной причине, цел ли капитал, который он сколотил разбоем и рэкетом… Конечно, такая информация не имела особого значения для расследования. Обобрали Мулатова как липку или нет, все равно оставались только три человека, наблюдая за которыми, можно было выйти на «атакующую сторону». Горохов, Азаров, Волкашин. Двум первым уже предложили рассчитаться. С Волкашина, согласно всеобщему мнению, брать было нечего – его или просто должны были замочить для кучи, или попытаться заставить работать, обслуживать преступные интересы. Последнее было маловероятно – все-таки Волкшин служил в ФСБ. Он мог войти в преступный бизнес только по собственному желанию и с разрешения начальства, или тайно, ибо, попавшись, поимел бы такую расправу из-за нарушения корпоративной этики, что эти страшные подробности мы опустим по соображениям общечеловеческой морали. Только новые шаги неведомой братвы давали Сергею шанс определить, кто нападал.
Возникал вопрос: зачем тогда было рыться в грязном белье Мулатова? А затем, что чем меньше останется белых пятен в лесорецком деле, тем легче будет определить нападающую сторону.
Сергей хмыкнул, завел двигатель и, дав задний ход от ворот, выехал на асфальтированную дорогу…
Уже подъезжая к городу, Бянко позвонил Аннусу и велел стажеру ждать его у цветочного павильона, стоявшего по маршруту следования. Потом он связался с Навоковым. Артист был пьян, еле ворочал языком. Сергей сказал, что скоро будет у него дома, чтобы никуда не уходил.
– Есть разговор к тебе.
– Какой разговор? Давай завтра! Я выпивший.
– Я водку везу. Поговорим за столом.
– Какой ты… Хе-хе-хе… Ну, приезжай.
Журналист радостно прищелкнул пальцами – пока все шло гладко. Если удастся разболтать Навокова, пользуясь его хмельным состоянием, завтра, прямо с утра, Сергей займется поиском «любовника» погибшего Мулатова. Разработает артиста, а уже после, имея на руках полный расклад, рассказав все заказчику расследования Азарову, потребует свести его с загадочным фээсбэшником Волкашиным. Было такое ощущение, что тот многое знал, да не все говорил своим попавшим в беду подельникам. Если каким-то образом удастся установить, что Волкашин уже знает нападавших, но, по своим мотивам, пока не торопится их сдать, Сергей расскажет об этом деле еще живым и богатым Азарову и Горохову, а дальше пусть они сами разбираются между собой и с мафией, которую когда-то ограбили. Сергей же потирая руки уйдет в сторону – порученное ему расследование можно будет считать завершенным.
Бянко вдруг подумал, что было бы неплохо все-таки остаться живым, когда все это закончится.
* * *– Что скажешь? – Сергей с интересом смотрел на усевшегося на переднее сиденье машины Анисима. Лицо Аннуса выражало полнейшее удовлетворение. Неужели опять пользовал супругу дурака Горохова? Неугомонная тварь. Только кто из них?
Аннус белозубо улыбнулся.
Бянко сразу же захотелось его убить. Один раз сошло с рук идиоту – он снова на «сладкое» полез. Эдакий сексуальный Винни-Пух.
– Что скалишься? – Сергей нервно передернул рычаг коробки передач и выжал педаль газа. – Ты вредишь и мне, и себе.
– Любовь не ест вред, – беспечно отозвался стажер.
Машина взяла с места в карьер, вжав их в кресла.
– Опять драл ту шалашовку?
Аннус обиделся.
– Никого не драть. Следить за домом Гороха.
