Джек Хиггинс - Ночной рейс
– Моя дочь, а это – Алексиас Ставро. Он служит у меня матросом.
– А Янни? Как дела у Янни?
– Утонул полгода назад, – невозмутимо ответил папаша Мелос.
Лицо маленького кубинца передернулось от боли, и он непроизвольно протянул руку, чтобы тронуть старика за рукав. – Янни... какой хороший мальчик!
– Лучше не бывает, – отозвался старик. – Но такова воля Божья.
Все в замешательстве смолкли. Неловкую паузу прервал Рафаэль, который бросил свою шляпу на стол и пододвинул стул для Анны.
– Нечего болтать, пора выпить. С тебя, Бэйо, причитается бутылочка винца.
Бэйо оживленно кивнул.
– У меня в леднике остужается шабли 57-го года для полковника Рохаса. Но он придет только к вечеру.
Хозяин скрылся в задней комнате.
– Кто этот полковник Рохас? – спросил Мэннинг Рафаэля.
Тот замялся.
– Он начальник крепости. Из нее сделали тюрьму для политзаключенных. После заварушки в Заливе Свиней народу там полным-полно.
– Кто он? Полицейский или военный?
Кубинец инстинктивно оглянулся, а потом подался вперед, поближе к гостю.
– Говорят, он из тайной полиции, сеньор. Сейчас на Кубе все в их руках.
– А что произошло с Бэйо? – спросил папаша Мелос, набивая свою трубку. – С лицом у него полный бардак.
– Месяца три назад с большой земли привезли новую группу заключенных. Их охраняют крутые ребята. Настоящие barbudos – типа тех, что партизанили в горах с президентом. Ну, они напились и стали крушить все вокруг. И когда Бэйо попробовал остановить их, один из этих молодцов полоснул его по лицу. Бедняга потерял глаз.
– Милые люди, ничего не скажешь, – заметил Мэннинг.
Рафаэль пожал плечами.
– В наши дни, сеньор, не стоит, находясь на Кубе, высказывать свое мнение о чем-либо. Запомните мои слова.
– Очевидно, вы правы. – Мэннинг предложил ему сигарету. – Этот отель – единственный в городе?
– Был еще один, да закрылся в прошлом месяце. Рыбаки сюда больше не приходят.
– У Бэйо кто-нибудь живет?
– По-моему, за последние полгода у него не появилось ни одного постояльца, – улыбнулся Рафаэль. – В вашем распоряжении будет столько комнат, сколько захотите.
Вернулся Бэйо. Перекинув через руку чистую белую скатерть, он нес поднос, на котором стояла бутылка вина и пять бокалов.
Маленький кубинец поставил поднос и поднял бутылку, демонстрируя ее гостям:
– Божественный нектар. Посмотрите, как запотела бутылка.
– Великолепно, мой дорогой Бэйо. Великолепно. Вы, наверное, чувствовали, что я вот-вот приду.
Мужчина, произнесший эту фразу на прекрасном английском языке, был так толст, что заполнил собой весь дверной проем. Его лицо прикрывала широкополая шляпа. Белый полотняный пиджак – довольно грязный – свободными складками ниспадал с огромных плеч, лишь отчасти скрывая гротескность фигуры.
В одной руке гость держал ротанговую трость. Как только он вошел в зал, лицо Бэйо исказилось от ужаса, и бутылка выскользнула из его онемевших пальцев. Мэннинг ловко подхватил ее и поставил на стол.
– Приношу свои благодарности, сеньор, – сказал толстяк. – Жаль было бы потерять такое отличное вино. Но здесь только пять бокалов, приятель.
Бэйо метнулся к бару, а побелевший как мел Рафаэль торопливо вскочил на ноги:
– Присаживайтесь, полковник.
– Спасибо, дружок.
Полковник со стоном плюхнулся на стул.
– Есть такая английская поговорка: «Только бешеные собаки да сами англичане жарятся на полуденном солнце». По-моему, совершенно справедливое замечание. Согласны?
– Но есть прекрасное лекарство. – Мэннинг налил вино и подтолкнул бокал к полковнику.
– Спасибо, сеньор. Было бы невежливо с моей стороны пить одному. Рафаэль, представьте мне своих друзей.
– Разумеется, полковник Рохас.
Итак, перед ними сидел Рохас собственной персоной. Рафаэль бормотал традиционные фразы, а Мэннинг с каменным лицом разливал вино. Потом вернулся Бэйо.
На пиджаке полковника расплывались огромные пятна пота, его струйки стекали по складкам жирного лица. Толстяк вытащил красный шелковый платок, обтерся и снял шляпу. Голова его оказалась совершенно лысая, а редкие оставшиеся по бокам волоски – тщательно сбриты. Больше всего привлекали внимание его глаза – холодные, твердые и абсолютно безжалостные, они постоянно бегали. Все вместе это производило неприятное впечатление.
– Бедняга Бэйо. Напугал я тебя, а? Заставил подпрыгнуть на месте? – На лице хозяина гостиницы дернулся мускул, а Рохас грубо захохотал, и его тело задрожало как желе. – После того летнего инцидентика наш Бэйо уж не тот.
Анна подалась вперед, ее глаза сверкнули. Но Мэннинг тронул девушку за руку и потянулся к бутылке.
– Еще вина, полковник?
Рохас поднес бокал к губам и испустил удовлетворенный вздох.
– Великолепно! Какой изумительный букет! – Поставив бокал, он вытащил из нагрудного кармана длинную гавайскую сигару. – Я слышал, что вы привезли сюда на продажу тунцов, капитан.
– Для этого мы и предприняли такое путешествие, – кивнул папаша Мелос. – К вам часто захаживали корабли из Хармон-Спрингса, но это было до кризиса. Вот я и решил проверить: может, нам, как и прежде, окажут здесь радушный прием?
Рохас посмотрел на старика с, казалось бы, совершенно искренним изумлением.
– Но, дружище, с вами-то мы не ссорились. Это касается только американцев и тех, кто им помогает.
Последовала неловкая пауза.
– Приятно слышать, – спокойно сказал Мэннинг.
Рохас поднес зажженную спичку к своей сигаре и выпустил облачко голубого дыма:
– Итак, вы посетили нас только ради того, чтобы продать тунцов?
Старик облизал пересохшие губы:
– Ну, конечно. – И на его лице появилась натянутая улыбка.
– Странно, – невозмутимо продолжал Рохас. – А я-то думал, что мистер Мэннинг захочет здесь пофотографировать немного.
Старик поперхнулся. Рука Гарри невольно потянулась к рукоятке автоматического пистолета.
Рохас покачал головой.
– По-моему, вы совершили не слишком умный поступок.
Что-то твердое и холодное ткнулось Мэннингу в голову. Когда он оглянулся, прямо ему в лицо смотрело дуло автомата. Держал его явно знаток своего дела – черный бородатый детина в аккуратной, с иголочки, форме цвета хаки и черном берете.
Капитан положил руки на стол, а солдат ловко залез ему под рубашку и достал пистолет. Рохас подлил вина и лениво пригубил.
– Вино просто чудесное. После войны это был лучший урожай винограда. Бэйо каждый день ставит для меня бутылочку на ледник.
– Судя по вашему виду, никогда не сказал бы, что вы можете почувствовать разницу, – съязвил Гарри.
На мгновение что-то вспыхнуло в глазах полковника, его жирное тело словно застыло, а потом он начал смеяться, откинув голову. И его плоть заколыхалась, будто танцуя. Когда Рохас успокоился наконец, в глазах у него стояли слезы.
– Дорогой мой сеньор Мэннинг, – промурлыкал он, вытирая глаза шелковым носовым платком, – думаю, что ваше общество доставит мне большое удовольствие.
Глава 11
Человек в подземелье
Когда джип выбрался из лощины, Мэннинг смог рассмотреть крепость как следует. Она живописно раскинулась на краю маленького плато, которое выступало на фоне горного склона, словно полка. Позади теснились скалы стофутовой высоты, а под ними плескалось море.
Мэннинг сидел на заднем сиденье, рядом с вооруженным солдатом, а Рохас занял место впереди – с водителем. В стенах древней крепости зияли бойницы для пушек. Перед распахнутыми воротами машина замедлила ход и остановилась у сторожевого поста. Часовой стал поднимать длинный деревянный шлагбаум. Рохас с улыбкой обернулся к пленному.
– Впечатляющее зрелище, не правда ли, мистер Мэннинг?
Тот поднял взгляд на высокую арку ворот и мрачные башни позади них.
– Не хватает только, чтобы над воротами на копьях торчала пара голов.
– Это древний английский обычай, насколько мне известно. Он применялся, чтобы взбодрить людей. И чью же именно голову вы хотели бы там увидеть?
– Для начала – Курта Винера.
Рохас издал резкий смешок.
– Вот что мне в вас нравится: все выкладываете напрямик. Никаких хождений вокруг да около.
– Догадаться нетрудно, – сказал Мэннинг, когда машина тронулась. – Больше некому было послать вам информацию.
– Дедуктивный метод, логика. Одно удовольствие иметь дело с умным человеком.
Описав полукруг, джип резко притормозил возле сводчатой двери. Они вышли из машины, и Рохас наказал водителю:
– Когда лейтенант Мотилина привезет старика и девчонку, передай ему, чтоб отвел их прямо в мой кабинет. Я приду попозже.
Рохас поднялся по ступенькам, ведущим к двери, и Мэннинг, которого сзади сопровождали двое охранников, последовал за ним.
Широкая каменная лестница, уходившая наверх, тонула в полумраке. Слева виднелась дверь – очевидно, за ней находилась комната охранников. Рохас отворил ее и шагнул через порог.
