Сергей Зверев - Матадоры войны
– Можешь быть спокоен, Шахриар, – бросил он, не глядя на товарища. – Никто больше не пострадает. Во всяком случае, пока.
С этими словами Эльбрус скрылся в смежной комнате следом за сеньоритой Пилар. Оказавшись с девушкой один на один, иранец с ходу взял быка за рога.
– Раздевайся.
Он жестом показал ей, что нужно делать. Девушка, продолжая бесшумно плакать, даже не пошевелилась. Ее трясло. Ноздри Эльбруса свирепо раздулись. Он шагнул к Пилар и грубо ухватил ее за отворот блузки.
– Я сказал, раздевайся, сука!
Рывок получился настолько сильным, что отлетели две верхние пуговицы. Блузка Пилар распахнулась, и больше ничем не прикрытая грудь заколыхалась под вожделенным взглядом Эльбруса. Мужчина плотоядно облизнулся.
– Не надо, – всхлипнула девушка. – Пожалуйста, не надо. Умоляю вас.
Эльбрус не слышал ее.
– Хочешь, чтобы я все сделал сам? Тебе так больше нравится? Да?
Левая грудь сеньориты Пилар легла в широкую ладонь Эльбруса. Иранец слегка сжал ее, затем отпустил, провел указательным пальцем вокруг маленького, остро торчащего соска.
– Я вижу, ты возбудилась, неверная блудница, – прокомментировал увиденное Эльбрус.
Но Пилар не испытывала ни малейших признаков возбуждения. Она в этот момент вообще не испытывала ничего, кроме панического страха. Девушке казалось, что все происходящее с ней не более чем сон. Дурной сон. Кошмар. Подобного просто не могло быть в реальности.
– Я прошу вас… – выдавила она сквозь слезы. – Нет…
Оставив в покое левую грудь Пилар, Эльбрус взялся за правую. Смотреть при этом в глаза девушке он даже и не думал. Все его внимание было сконцентрировано на ее прелестях. Взгляд иранца сделался томным. Он еще раз облизнулся, оторвался от женской груди и опустился перед Пилар на колени. Руки Эльбруса обхватили ее бедра. Он потянул вниз черную юбку. Пилар сжалась еще больше.
– Не надо…
– Покажи мне себя всю. – В голосе Эльбруса появились хрипловатые нотки. – Покажи мне себя всю прежде, чем я овладею тобой, неверная. Я хочу насладиться этим зрелищем.
Юбка скатилась к ногам Пилар. Она осталась только в одних кружевных трусиках. Эльбрус слегка потянул ткань.
– Ты будешь моей, – сказал он. – Будешь моей столько, сколько я пожелаю.
Терпение Пилар лопнуло. Она уперлась двумя руками в плечи Эльбруса и резко оттолкнула его. Иранец не смог удержать равновесие. Он завалился на спину. Девушка испуганно прикрыла грудь.
– Ах ты, сука!
Эльбрус вскочил на ноги. Не задумываясь, он с размаху ударил Пилар кулаком в живот. Она сложилась пополам, и в этот момент мужчина, схватив ее за волосы, резко развернул спиной к себе. Тело Пилар сотрясалось от безудержных рыданий. Она уже не плакала. Она выла. Эльбрус решительно расстегнул ширинку у себя на брюках и, уже не теряя времени даром, бесцеремонно сдвинул трусики Пилар в сторону. Девушка отчаянно забилась, но хватка иранца была мертвой.
– Если я сказал, что ты будешь моей, значит, будешь. Лучше не рыпайся, дрянь!
8
Женский крик, автоматная очередь, затем еще один женский крик…
Вся эта какофония звуков, донесшаяся снизу, с первого этажа, невольно заставила Локиса вздрогнуть и остановиться. Рука плотнее сжала рукоятку НРСа. Что там случилось? Убит кто-то из заложников? Женщина? Ребенок? Как? Почему? Что подтолкнуло террористов к столь отчаянным и радикальным действиям? Может, они каким-то образом все же сумели засечь высадку десанта на крыше?
Все эти вопросы вихрем пронеслись в голове российского спецназовца.
Шедший позади Владимира Хосе осторожно опустил руку на плечо напарника. Локис обернулся. Лицо испанца словно окаменело. Губы сомкнулись в единую тонкую линию, на скулах явственно обозначились желваки, глаза настороженно сузились. Без сомнения, Хосе посетили те же мысли, что и Владимира. Но он сумел взять себя в руки раньше. Жестом предложил Локису двигаться дальше по направлению к левому крылу здания. Владимир согласно кивнул. И в то же мгновение грохнул еще один одиночный выстрел. В районе второго этажа послышались быстрые шаги. Хосе весь превратился в слух.
Они уже миновали три комнаты, расположенные по разные стороны общего коридора, и теперь стояли на фоне четвертой. Из-за закрытой двери прозвучало гортанное ругательство на фарси. В маленькой комнате, которую Альварес охарактеризовал как спальню для девочек, кто-то находился. Кто-то из террористов… Локис машинально шагнул к двери, еще не до конца осознавая мотивов своего поступка. Хосе живо перехватил его за руку и молча приложил к губам указательный палец. Покачал головой. Дескать, соваться сюда еще не время. Он знает, что делает. Им обоим лучше всего следовать изначально намеченному плану. Вне зависимости от каких-либо форс-мажорных обстоятельств.
Локис мгновение поколебался, но затем вынужден был признать правоту напарника. Хосе вновь указал рукой в сторону левого крыла.
Никакие звуки больше не нарушали тишины здания. Что бы ни произошло внизу, к настоящему моменту инцидент, видимо, был исчерпан. Стиснув зубы, Локис пошел вперед. Испанский наемник по-прежнему прикрывал его спину.
Через минуту они достигли холла и повернули налево. Небольшой коридор заканчивался низенькой деревянной дверью, выполненной под старину. Комната воспитателей. Помещение со слуховым окном. И, по словам Альвареса, там внутри должен быть человек. Противник, подлежащий нейтрализации. Бесшумной нейтрализации – и к тому же с условием того, чтобы этот противник остался в живых.
Мягко переступая с ноги на ногу, Локис первым приблизился к двери. Прислушался. В комнате воспитателей царила мертвая тишина. Владимир вопросительно взглянул на Хосе. Тот твердо и неумолимо кивнул, что означало: «Да, я уверен».
Локис встал справа от двери и изготовился, подняв руку с ножом на уровень плеча. Альварес занял позицию с левой стороны. Его пальцы в черной перчатке легли на золоченую ручку. Испанец бесшумно повернул ее вокруг часовой оси, а затем резким толчком распахнул дверь.
Считаных долей секунды хватило Владимиру на то, чтобы оценить ситуацию и понять, насколько оказался прав в своих предположениях Хосе.
Человек, одетый во все черное и опоясанный двумя рядами динамита, стоял возле дальнего стола, опершись одной рукой о поверхность. Слуховое окно над его головой было приоткрыто, и в образовавшуюся щель мужчина пускал густые струи дыма. В комнате отчетливо чувствовался запах марихуаны.
На звук отворяемой двери человек в черном обернулся, и в ту же секунду Локис прицельно метнул нож. Метнул таким образом, чтобы не убить, а вывести противника из строя. Нож, совершив в воздухе стремительный кульбит, ударил иранца рукояткой под кадык, лишая возможности вскрикнуть. Владимир кувырнулся головой вперед и бросился террористу под ноги в тот момент, когда иранец инстинктивно потянулся рукой к лежащему на столе автомату. Молниеносная подсечка, удар в солнечное сплетение, захват падающего неприятеля – и большой палец спецназовца глубоко погрузился иранцу в шею под основание черепа. Противник обмяк, глаза его закатились. Локис плавно опустил тело на пол. Никакого лишнего шума. Все четко, грамотно и профессионально. Боец остался доволен собственными действиями.
Хосе вошел в помещение и закрыл за собой дверь.
– Порядок. С одним справились, – он выудил из рюкзака веревку и бросил ее Локису. – Привяжи его к стулу. Сдается мне, нам еще придется немного потолковать с этим вшивым сыном Аллаха.
Пока Владимир молча связывал террориста, Альварес прошел к столу. Молодой человек только сейчас обратил внимание на три составленных в ряд монитора. Хосе указал на них пальцем.
– Вот об этом я и говорил, когда имел в виду, что здесь обязательно должен находиться кто-то из их людей. Это виды с трех камер наблюдения. Одна расположена на лестнице между третьим и вторым этажом, другая между вторым и третьим, а последняя выдает картинку на входе в приют Marнa del Amparo. Воспитатели пользуются ими только по ночам. Чтобы никто из ребят не гонялся с этажа на этаж и чтобы увидеть и впустить любого ночного визитера. Справа – кнопка, открывающая входную дверь, – Альварес навис над столом, упершись в него двумя кулаками. – Здесь же кнопка, позволяющая дать освещение над входом.
– Нам это, я так понимаю, ничего не дает? – уточнил Владимир, завершив свои манипуляции с телом находящегося в бессознательном состоянии террориста и тоже приближаясь к столу.
– Абсолютно ничего, – согласился Хосе. – Никаких других камер ни внутри, ни снаружи больше нет. Однако на всякий случай эти три мы тоже выведем из строя.
Он склонился над клавиатурой перед центральным монитором и быстро набрал нужную комбинацию букв и цифр. Каждый из мониторов дважды мигнул и погас один за другим.
– На память я никогда не жаловался, – усмехнулся Альварес. – А сеньора Диас за все эти годы так и не удосужилась изменить код. Впрочем, ей это было не нужно, – испанец взглянул на часы. – Так… Ползем дальше, напарник. Еще в коридоре я хотел тебе сказать… Судя по тому, откуда мы слышали выстрелы, заложников собрали на первом этаже, в общей столовой. Это самое большое помещение в здании. Однако сразу спуститься вниз и вступить в решающую схватку с неприятелем мы не можем. Сначала требуется зачистить хвосты. Поэтапно. Третий этаж, второй – и только затем первый. Догадываешься, почему?
