Игорь Волгин - Алмаз королевы
— Лучше не надо, Лидия Павловна, — пробормотала она, бледнея. — Он очень сильно расшибся…
Синицына снова взяла старуху под руку.
— Вы знаете, Алеша сидел на переднем сиденье и ударился лицом о стекло, — мягко заговорила она. — Зрелище очень тяжелое…
— Откройте! — Лидия Павловна вырвалась и схватилась свободной рукой за гроб. — Там мой сын!
Двое мужчин подошли и сняли крышку. Тело было накрыто белой материей. Лидия Павловна сдернула ее, и тишину прорезал жуткий, леденящий кровь крик. Сумка и зонтик выпали из рук несчастной старухи. Всплеснув руками, она повалилась на пол. Ее бросились поднимать.
— Воды! — закричал кто-то.
— Неотложку!
Вика поспешила закрыть покойника…
Сегодняшнее дежурство, казалось, не кончится никогда. Вика изнывала от нетерпения, дожидаясь рассвета. Наконец зазвонил телефон.
—Слушай, вчера все сорвалось, — торопливо заговорила она в трубку. — Ты в курсе, что твоя мамаша приперлась из Питера? Алексей сдавленно охнул.
— Что? Мама? Но откуда она узнала?..
—Ниоткуда не узнала, просто приперлась, и все, она всегда так делает!
— Не отзывайся неуважительно о моей маме, сколько раз тебе можно повторять! — вскипел Петров. — Что за выражение — приперлась? Не приперлась, а приехала!
Вика недовольно хмыкнула.
— Ну вот, еще и ты будешь меня учить! Вчера мамаша твоя меня весь вечер доставала, прямо сил никаких нету, а теперь еще ты!…
— Вика, ладно тебе, успокойся. Я, может, еще побольше тебя волнуюсь… Бедная мама!.. Как она пережила это?..
— Нормально пережила. Но если б ты видел, какую истерику она закатила! И гроб ей не такой, и крематорий она не хочет, и церковь ей подавай… Достала, одно слово — достала!..
— Но кто мог знать, что она приедет!.. — почти прорыдал Петров. — Прямо несчастье какое-то… А все у нас так хорошо складывалось… Опознание тела прошло как по маслу, свидетельство о смерти и деньги на похороны тебе выдали без задержки, труп отдали… И вдруг мама из Питера!..
— Когда она потребовала, чтобы открыли гроб, я так испугалась! Ведь она могла не узнать тебя! Ты представляешь, какой был бы скандал?
— Но ведь не узнала?
— Слава Богу, что не узнала. Она и не смотрела почти. Как увидела твою рожу, всю раздолбанную так сразу в обморок грохнулась.
— В обморок? Ужас! Бедная мама…
— Из-за твоей бедной мамы все дело встало, — прошипела Вика раздраженно. — Людей только зря вчера побеспокоили… В общем, она заказала новый гроб, венки, похоронный автобус и купила место на кладбище. Похороны послезавтра. Если б ты знал, как я замучилась с ней! Пилит меня без конца по любому поводу…
— Ну, потерпи. После похорон она сразу уедет.
— Да, вот еще что, — вспомнила Вика. — Рэкетиры твои до сих пор торчат у подъезда. Они разве не в курсе что ты умер?
— Понятия не имею.
— Я из-за них боюсь приходить туда.
— Скоро они уберутся. Все будет нормально, вот увидишь. Только не знаю, как с мамой быть… Надо ее как-то успокоить… Бедная мамочка! Я так волнуюсь за нее!
— Слушай, если ты появишься перед ней живой, то она может снова в обморок упасть. Ее надо сперва подготовить. И лучше, наверное, это сделать не сейчас, а когда уляжется вся эта канитель.
— Ты права, сейчас не надо… Но ее приезд меня просто убил! Я в шоке!
— А я что, не в шоке? Еще, может, побольше, чем ты!
Некоторое время Алексей мычал, словно у него заныл зуб.
— Ну хватит тебе, — не выдержала наконец Вика. — Ничего с твоей мамашей не сделалось, она у тебя крепкая старуха, еще и не такое выдержит. Ты лучше скажи, что мы дальше делать будем?
— Дальше?.. А! Хорошо, что ты мне напомнила, а то я так расстроился, что даже из головы вылетело… Короче, я говорил тебе, что застраховался в во— семнадцати фирмах? Завтра ты поедешь на Ленинградский вокзал и возьмешь из автоматической камеры хранения сумку со всеми документами. Ячейка номер триста шестнадцать, запомнила? Триста шестнадцать. Лучше запиши где-нибудь, а то забудешь.
Вика придвинула к себе листок бумаги. — Ладно, записываю…
—Код — «В» и год твоего рождения, четыре цифры, записала?
—Записала.
— Значит, возьмешь сумку и сразу дуй к нотариусу, оформишь копии свидетельства о смерти. И завтра же можешь начать объезжать страховые фирмы. Деньги особо не трать, они нам понадобятся.
— А как быть с квартирой? Может, сдать ее кому-нибудь?
— С квартирой потом разберемся, когда крутые отлипнут. А сейчас у тебя два главных дела: мои похороны и страховые фирмы. Похороны, говоришь, послезавтра?
Вика посмотрела на часы. Был четвертый час утра.
— Можно считать, что уже завтра.
— А где?
— На кладбище в Ромашкове. У знакомых твоей мамаши дача в Ромашкове, так она через них договорилась насчет места. Там, говорит, большое кладбище, хорошее. — Вика сунула в рот сигарету и щелкнула зажигалкой. — Ты знаешь, у нее даже была мысль везти тебя в Питер.
— В Питер? — умилился Алексей. — Бедная мамочка! Как она меня любит!..
В трубке раздался звук, похожий на всхлип. Вика выдохнула струю дыма.
Кладбище находилось рядом со станцией пригородной электрички, так что пассажиры проезжавшего поезда могли видеть, как из автобуса извлекают гроб. Громыхали колеса, убыстряя ход, солнце ослепительно сверкало в оконных .стеклах. Электричка промчалась, и снова наступила тишина. Гроб перенесли на тележку и покатили по аллее между могилами.
За гробом шла Вика в черной косынке, рядом с ней — Лидия Павловна в купленном вчера черном жакете и черной мантильке на голове. За ними нестройной вереницей тянулось с полдюжины друзей Вики и ее мужа. Тележка добралась до ограды и покатила вдоль нее. Остановились в самом конце кладбища, в углу, где на прогнивших досках забора была намалевана красной краской неровная надпись: «Спартак» — чемпион, ЦСКА — кони». Тут же, в самом углу, темнела небольшая группа из прошлогодних пожухлых листьев, сгнивших венков, обрывков бумаг, банок и другого кладбищенского мусора. Под спартаковской надписью была уже вырыта яма и высилась горка свежевыкопанной земли.
Место Лидии Павловне явно не понравилось. Она недовольно поджала губы и поспешила встать спиной к свалке и забору. Гроб опустили в могилу. Вика растрогалась и выжала из себя несколько слезинок. Лидия Павловна, стоя с высоко вздернутым подбородком, с достоинством подносила к лицу кружевной платочек.
Вовсю пекло солнце, и на раскидистых кладбищенских деревьях заливались птицы. Снова где-то невдалеке прогудела электричка.
— Несчастный мальчик! — с надрывом произнесла Лидия Павловна, когда кладбищенские рабо-. чие утрамбовывали лопатами могильный холм.
Провожающие скорбно молчали. Вдова вздыхала. Ей было жарко в косынке. Она думала о том, когда же все это кончится и свекровь наконец уедет К себе в Питер.
Постояв у могилы, процессия потянулась в обратный путь. Некоторые отправились на шоссе в надежде остановить попутку, другие вышли на станционную платформу. Здесь было безлюдно, поскольку электричка отошла совсем недавно.
Вика, потоптавшись на платформе, тоже направилась к шоссе. Она пересекла небольшой лесок и огляделась. Синицына с подругами, видимо, уже поймала попутку и уехала. Вика мысленно выругала себя: надо было и ей вместе со всеми пойти на дорогу, а не надеяться на электричку, которая подъедет только через полчаса!
Откуда-то справа, словно из-за деревьев, на пустынное шоссе выскочила машина. Вика подняла руку. И вдруг отпрянула в испуге: это был темно-синий «БМВ»! Она шагнула назад, повернулась и бросилась в лесок. Совсем недалеко, за редкими деревьями, виднелась платформа станции. Там находились люди, ожидавшие электричку…
Но она не добежала до платформы. Ее догнали, кто-то ударил ее в спину, и она упала, не удержавшись на ногах. Крик застрял в ее горле: чья-то громадная потная рука обхватила ее лицо, зажав рот. Ее подняли с земли и поволокли к машине.
— Не трепыхайся, крошка, — прошипел тащивший ее бандит.
— Гарик, давай ее сюда! — Из распахнутой задней двери высунулась красная рожа Бульдозера. — Попалась, сучка, теперь не уйдешь!
Слабо сопротивлявшуюся Вику втолкнули на заднее сиденье. Она оказалась рядом с Бульдозером. По левую сторону от нее уселся Гарик. Двер захлопнулась, и «БМВ» сорвался с места.
— Лом, поищи местечко поукромнее, — сказал главарь бандиту, сидевшему за рулем. — И там остановись. Надо побалакать с вдовушкой.
Он похлопал Вику по щеке. Она отвела голову.
— Не ерепенься, детка, — ухмыльнулся Бульдозер, — я пока еще добрый!
«БМВ» свернул в лес и остановился невдалеке от дороги.
— Короче, ты! — Лицо Бульдозера посуровело. Он дотянулся указательным пальцем до Викиного горла и слегка надавил. — Ты знаешь, что твой муженек задолжал нам пятьдесят штук баксов?
Вика отрицательно замотала головой.
— Не лепи горбатого, ты знаешь все! — Он еще сильнее надавил пальцем, и Вика судорожно закашлялась. — Мы ему включили счетчик, и к сегодняшнему дню накапало сто пятьдесят штук «зеленых»! Поняла, нет?
