Андрей Воронин - Комбат не ждет награды
– А-а, двоюродная, – протянула женщина, подумав, что наверное, Борщев собрался навестить одну из своих любовниц в областном центре.
«А что, ничего в этом плохого нет, – рассудила соседка. – Человек он свободный, без жены. Может себе и это позволить».
И тут же ей на память пришла история, случившаяся с подполковником. Не удержавшись, пожилая женщина улыбнулась. Борщев прекрасно понял, о чем она сейчас думает.
– Некогда мне, – махнул он рукой, – а то автобус на Смоленск пропущу, – и злясь на свое прошлое, которое невозможно было изменить, размахнувшись, забросил в контейнер пакет с завязанными ручками и заспешил к далекому контрольно-пропускному пункту.
Там угостил солдат дешевыми сигаретами и вышел на шоссе. На остановке уже собралось человек пять – офицеры с полигона, их жены.
В чужие разговоры Борщев встревать не стал.
Когда подошел автобус, сел в него последним, устроился на пыльном заднем сиденье ЛАЗа, положив чемоданчик себе на колени, и даже позволил себе вздремнуть, пока автобус подбирался к Смоленску.
Глядя со стороны на Борщева, ему можно было только посочувствовать. Офицер в возрасте, срок службы подходит к концу, а денег на машину как не было, так и нет. Автобусом ездили только самые молодые из офицеров, по званию не старше капитана. Все же остальные уже успели обзавестись собственными автомобилями или даже поменяли их на более дорогие.
Но тем не менее Борщев не чувствовал себя ущербным. Его прекрасно согревала мысль о доме на Кипре, принадлежавшем ему, об огромном земельном участке, о счетах в банке и о депозитарии, где в сейфовской ячейке хранятся наличные доллары. Всегда приятно, когда есть у тебя тайна, возвышающая над окружением.
Вскоре за окнами автобуса поля и леса сменились городским пейзажем. Серые бетонные коробки панельных домов, обсыпавшиеся, словно обгрызенные, бордюры тротуаров, редкие троллейбусы на улицах и автобусы.
ЛАЗ остановился на привокзальной площади, и пассажиры высыпали на площадку. Как всегда бывает в таких случаях, люди разошлись не сразу. Кого-то ждали с машиной, в которой оказывалось свободное место и по-соседски, без всяких сложностей можно было устроиться в попутчики. Но Борщев не спешил этого делать.
Он отошел в сторону, поставил чемоданчик на асфальт и принялся раскуривать сигарету, злясь на то, что его попутчики не спешат разойтись.
К подполковнику подошел молодой лейтенант, всего как месяц присланный служить на полигон:
– Валентин Витальевич, может, вас подвезти?
– А ты на машине, что ли? – изумился Борщев, ведь тот приехал вместе с ним на автобусе.
– Нет, но такси брать буду.
– Да нет, мне тут недалеко, – поспешил отделаться от него подполковник.
– Так куда все-таки?
– Ехать далеко, а на ту сторону вокзала через рельсы перебежать, а там дворами… – неопределенно махнул рукой Борщев, подхватил свой чемоданчик и впрямь завернул за здание вокзала.
Прошло минут десять и он вновь вышел на площадь. Огляделся. Никого из знакомых не осталось. Лицо подполковника тут же приняло несколько иное выражение. Он стал надменным, чрезвычайно гордым собой.
Даже поленившись подойти к стоянке такси, он махнул рукой машине, стоявшей в самом начале очереди, мол подъезжай. Таксист, то и дело оглядываясь – вдруг не так понял жест и потеряет место в очереди – подъехал к Борщеву. Тот не спеша загрузил чемоданчик на заднее сиденье, захлопнул дверцу, затем сел рядом с шофером. Тот повернул рычажок счетчика.
– Куда? – поинтересовался таксист.
– В Москву, – буднично ответил Борщев, подергивая штанины измятых дешевых брюк и поудобнее устраиваясь в кресле.
– Куда? – переспросил шофер, думая, что ослышался.
– В Москву, – все так же спокойно отвечал Борщев.
– У меня смена до двух ночи… – начал было таксист.
Борщев пожал плечами:
– Ну что ж, тогда пересяду в другую машину. До свидания.
– Подождите, – остановил его шофер.
Подполковник опустил руку, готовую уже было распахнуть дверцу.
– Что-то не так?
– А по деньгам как?
– Заплачу по счетчику в две стороны и немного сверху, – усмехнулся подполковник, одетый в гражданское.
– А это самое… – замялся таксист.
– Чего тебе еще? Поехали!
– Деньги покажите, – наконец-то сумел справиться со смущением таксист.
Борщев не глядя запустил руку в нагрудный карман брезентовой куртки и извлек доллары. Их было много, на первый взгляд никак не меньше двух-трех тысяч. Парочка купюр упала Борщеву на колени.
– Поехали, – пробормотал шофер, выезжая на улицу. – По дороге я у автомата стану – позвоню жене и напарнику в гараж.
– Только не долго, – отвечал Борщев, закрывая глаза и мягко кладя своей затылок на подголовник. – Не для того такси берется, чтобы ждать.
– Нагоним…
Шофер вез своего пассажира быстро, почти не объезжая рытвины и ямы. Машиной он дорожил не очень, поскольку решил вскорости уволиться из таксопарка и перейти на частный извоз. Он притормозил возле первого попавшегося по дороге телефона автомата, позвонил жене и тут же пресек всякие ее подозрения.
– Ты хочешь жить хорошо? – спросил он у нее.
– Хочу, – честно ответила женщина.
– Значит, я должен много работать.
– Все равно – не верю.
– Как хочешь.
Затем последовали звонки напарнику и в гараж. За пару минут проблема была решена, и такси взяло курс на Москву. Впервые таксисту приходилось совершать такую странную поездку. Он пытался понять почему это его пассажир не поехал на поезде, ведь тот прибывает в Москву утром. А какого черта там делать ночью? Машина придет туда около двух или трех часов, когда все нормальные люди спят и дела не делаются.
«Хотя, – задумался парень, – какое мне до этого дело? Деньги платят, на уголовника он не похож. Значит, еду и не надо лишних размышлений. Главное не останавливаться и не брать попутчиков. Так можно и машины лишиться, и жизни.»
После первых ста пятидесяти километров, когда уже основательно стемнело, подполковник Борщев оживился. Его освежил короткий сон, и он от нечего делать стал расспрашивать водителя о заработках, о том, сколько и кому ему приходится платить отступных. Затем завел разговор о водке.
Водка – такая тема, что о ней можно говорить бесконечно. Всегда найдутся любители какого-нибудь определенного сорта и им в общем-то, нечего будет противопоставить любителям сорта другого. И те, и другие останутся правы – каждый в своем. Ведь попробуй определить мягкость водки, тяжесть похмельного синдрома. Это уж кому как придется в зависимости от настроения, закуски и количества выпитого. Сам подполковник Борщев держался довольно странного для русского человека мнения, что заграничная водка лучше отечественной. Но не лишь бы какая, и уж никак не польская или немецкая.
– Только «Абсолют» или финская, – утверждал Борщев, вместе с водителем всматриваясь в темноту, разреженную светом фар.
– А как в них разберешься? – возражал таксист. – Столько всяких подделок!
– Во-первых, бутылка, – начинал учить его подполковник, правда, не признававшийся в своей принадлежности к вооруженным силам, – во-вторых, пробка, а в-третьих, этикетка.
– Все можно подделать, – не унимался водитель. Вот я одного мужика возил…
– А вот тут ты, парень, ошибаешься.
– Ну и что же из этих трех примет не поддается подделке?
– Вкус. Мне достаточно выпить один глоток, чтобы я сказал настоящая это водка или поддельная.
– Да, – усмехнулся водитель, – но для этого прежде надо купить бутылку. А тому, кто ее подделал, только это и нужно: получить деньги, а остальное… – и он засмеялся.
Это замечание почему-то несколько обидело подполковника Борщева, и он сделался мрачным.
Тогда таксист заметил:
– Те мужики, которые подпольно изготавливают водку, небось, сами ее не пьют. Тоже, как и вы, предпочитают «Абсолют», «Финляндию»…
На этом запас названий хорошей зарубежной водки у таксиста иссяк.
– Да нет, это я так, погорячился, – сощурил глаза Борщев. – И «Русская» хороша.
– По мне, – отвечал водитель, – водка – это как баба. Если ты русским родился, значит, ты должен пить русскую водку и трахать русских баб.
– Неужели на экзотику не тянет? – поинтересовался Борщев.
– Нет, оно, конечно, наверное, интересно трахнуть негритянку или японку какую-нибудь, но удовольствия в этом большого не вижу, точно так же, как и в «Абсолюте». Ведь каждый из нас впитал русскую водку с молоком матери.
Аргумент, конечно, прозвучал убийственный, хоть и сомнительный. Подполковник вновь полуприкрыл глаза и устроился вздремнуть. Таксист почувствовал, как и его самого клонит в сон. Он-то собирался вздремнуть до конца смены на стоянках. Смоленск не такой большой город, чтобы раскатывать в нем на такси. Четыре, пять клиентов за день возьмешь – считай, тебе страшно повезло.
