Максим Шахов - Верхом на атомной бомбе
– Даже трех?! Когда только успел?
– Я такой! – солидно кивнул Толя.
– Ох, Толечка, Толечка! Как же многому ты набрался от своего друга Вадима… Так и слышу знакомые интонации.
– Полная психологическая совместимость и взаимопроникновение интеллектов.
– Ладно, у нас, как обычно, слишком мало времени, поэтому предлагаю тебе внимательно выслушать мой план. Дело в том, что не так давно я несколько месяцев проработала в Германии. Надо было урегулировать взаимоотношения между турецким подпольем и Рабочей партией Курдистана.
…Галя прекрасно знала турецкий язык, да и внешне была просто образцом красивой восточной девушки. Поэтому для нее не составило труда проникнуть в ряды нелегалов под видом эмиссара из сирийского центра. «Крупной террористке», ярой приверженке зороастризма – такую религию на тот момент исповедовала Лейла (курдистанский псевдоним Алексеевой), с блеском удалось разрулить ситуацию и погасить разгоравшийся кровавый конфликт.
– Кажется, я начинаю понимать, куда ты клонишь. А не опасно тебе снова лезть в пасть к этим «серым волкам»?
– «Серые волки» разгромлены после покушения Агджи на Иоанна Павла II еще в 80-х годах прошлого века! Но «волчат», ты прав, повырастало достаточно. Однако пока ты не прилетел, я успела позвонить по нескольким тайным номерам и даже лично встретиться с главой одной из ячеек РПК. Рада сообщить, что мой «противозаконный» имидж абсолютно не пострадал за истекшее время. Скорее даже оброс явно преувеличенными слухами о чуть ли не божественном предназначении, дарованной свыше удачливости и… кровожадности.
– Галка, да тебе же цены нет! Даже без оглашения забираю назад все свои корявые и никчемные наметки. Будем действовать…
– По вновь утвержденному плану! – хором заключили оба.
– Излагай полет своей террористической мысли подробно, – распорядился Анатолий.
Территориальные воды Германии, борт судна с радиоактивными отходами
Все три корабля, как и планировалось, покинули свои причалы рано утром практически одновременно. Погода была просто изумительной: чистое безоблачное небо и легкий морской бриз навевали мысли об удачном средиземноморском круизе, но уж никак не об ответственном морском переходе вдоль всей Балтики. Редин даже допускал мысль, что предупреждение синоптиков о грядущем шторме – не более чем простенькая уловка для оправдания изменения сроков отплытия.
Впрочем, такие мысли сейчас волновали его меньше всего. По просьбе Сергея его доставили на корабль еще накануне вечером. Он хотел спокойно, без суеты и качки, осмотреть подведомственный груз. Да и практически без свидетелей тоже. Бо́льшая часть команды и обслуживающего персонала прибудет на борт только рано утром, а у немногочисленной береговой вахты хватало своих забот, чтобы еще следить за перемещениями и действиями какого-то сухопутного инспектора. А свои морские навыки Сергей и не думал афишировать.
Сначала Редин даже несколько растерялся. Уж слишком новым, современным и неправдоподобно ухоженным показался ему корабль. Зато в транспортном хранилище радиоактивных отходов все выглядело гораздо привычнее: многотонные свинцовые контейнеры для переноски урановых стержней не сияли ослепительной, но никому не нужной чистотой, а небрежно стояли в темном углу у покрытой грязными разводами переборки в окружении кое-как разбросанных бухт рваных тросов и канатов. Сергей наткнулся и на груды металлолома, и на охапки использованной ветоши. Да что там перечислять! Сразу повеяло чем-то родным, до боли знакомым, своим, радиоактивным…
У этого немецкого плавающего красавца было еще одно неоспоримое преимущество: качеством подгонки отдельных деталей и конструкций он отличался от своих устаревших российских собратьев, как «Мерседес» от «Жигулей». А этот факт в продуманном плане Редина должен был сыграть весомую роль. Сергей отыскал несколько деревянных ящиков, которые по его просьбе погрузили прямо в хранилище, и, приоткрыв крышки, убедился, что лысый замдиректора из Ахауса пунктуально выполнил все его требования.
Главное, что теперь очень тревожило капитана 2-го ранга, – это отсутствие всякой связи с Талеевым. Капитан судна еще накануне предупредил Редина, что на протяжении плавания для всего экипажа будет невозможным осуществлять контакт с берегом по личным телефонам или через Интернет. Это являлось безусловным требованием службы безопасности, представителями которой на борту были установлены какие-то специальные системы, забивающие соответствующие импульсы в определенных диапазонах частот. Переговоры с берегом будут вестись лишь из служебной рубки по спецрации. Разрешение на такую связь может дать только лично он, капитан судна. Разумеется, господину русскому инспектору не о чем беспокоиться: ему всегда будет дозволено связаться со своим руководством. Но крайняя ограниченность во времени радиопередачи предполагает лишь короткий информативный доклад. «Прошу простить…»
Да ладно, чего уж там, секретность превыше всего!
«Пойду-ка я в каюту, поваляюсь», – решил Сергей.
Однако воплотить это намерение не удалось: пока Редин, не торопясь, по многочисленным переходам и палубам спускался к себе «домой», на корабле прозвучал сигнал тревоги. Сергей тут же ринулся обратно на мостик, в ходовую рубку.
Там уже распоряжался сам капитан, который лишь окинул русского спеца мимолетным взглядом и продолжил отдавать какие-то распоряжения в моторное отделение. Не рассчитывая на пространные объяснения, Редин вышел на палубу и внимательно осмотрелся. Ему многое стало понятным и без лишних слов.
К их кораблю быстро приближалась целая армада маломерных судов и суденышек. В основном это были катера средних размеров, оснасткой и конфигурацией годившиеся на любой вкус. Среди них попадались и просто моторные лодки, и даже пластиковые и резиновые. А между ними на огромной скорости сновали разнокалиберные скутеры, водные мотоциклы или как их там, которые с избытком можно встретить на любом курорте, но удивительно наблюдать посередине судоходной трассы прохладного Балтийского моря.
Редин сбегал в свою каюту и вернулся на верхнюю палубу уже с биноклем в руках. Теперь на воде появились даже серфингисты под небольшими треугольными парусами! Взглянув через окуляры чуть вдаль, Сергей нашел ответ на первый естественный вопрос: откуда это все приплыло? Конечно, катера и лодки могли самостоятельно добраться до корабля с берега, но вот для скутеров это проблематично, а уж для серфингистов – и вовсе нереально. Теперь он разглядел в отдалении вполне приличное по размерам плавсредство, похожее на низко сидящую баржу, но явно самоходное. «Да это не только самоходное, но и грузопассажирское!» Наверняка баржа выполняла роль «матки», и именно оттуда стартовали все маломерки.
Присмотревшись еще внимательнее, Редин ответил и на второй свой вопрос: кто ж вы такие? Борта катеров и лодок, бока скутеров и паруса серфингов были разрисованы вполне определенной символикой. Чаще всего мелькал стилизованный треугольный березовый лист с сережками – символ движения «зеленых» в большинстве европейских стран. Иногда появлялся подсолнух – это уже чисто немецкая придумка того же движения. Практически все суда были раскрашены в разные оттенки зеленого цвета.
Тем временем, словно отвечая на третий вопрос – а зачем вы здесь? – разношерстная армада, почти вплотную приблизившись к их кораблю, дисциплинированно перегруппировалась. Перемещения всех ее участников больше не напоминали броуновское движение, а стали четко ориентированными вдоль бортов судна.
«Очень похоже, что вами кто-то грамотно управляет, – подумал Редин, – наверняка имеется радиосвязь с «маткой». Значит, надо ожидать и продолжения «марлезонского балета».
Точно так все и случилось. Сначала в руках нападавших появились мощные мегафоны, из которых нестройным хором понеслись какие-то лозунги-кричалки. Потом с катеров, лодок и скутеров в сторону их высокого борта полетели пакеты, то ли бумажные, то ли полиэтиленовые. Большинство из них, не долетая до цели, падало в воду, но некоторые, ударившись о твердую преграду, тут же лопались и поливали серый борт зеленой краской.
Однако на корабле отнюдь не дремали и к подобным неожиданностям заранее подготовились. Матросы выскочили на верхнюю палубу и быстро расчехлили стоявшие там четыре странного вида аппарата, по два на борт. Это оказались пушки-водометы, причем впечатляющих размеров и с мощным водяным выбросом. Струя из них летела метров на пятьдесят, и при прямом попадании опрокидывала скутер как картонную фигурку. Пятая пушка работала на носу судна, откуда и старались зайти на бомбометание доблестные защитники окружающей среды.
Очень быстро моряки пристрелялись, и сплоченные ряды «зеленых мыльниц» стали нести ощутимые потери. Тогда нападавшие подкорректировали тактику и применили другие приемы атаки. Несколько самых больших катеров приблизились к борту, а выскочившие из их рубок люди попытались забросить на борт судна металлические крючья с прикрепленными к ним тросами. Однако эта попытка провалилась еще быстрее: два или три зацепившихся за леер крюка мгновенно обрубили матросы швартовой команды специальными топорами на длинных ручках, а одна из пушек, развернувшись в сторону катеров, просто смела с их палуб опрометчивых метателей.
