Максим Шахов - Бомба под президентский кортеж
Кивнув собеседникам, Черемханов вытянул две руки для приветствия и пошел навстречу Лоскутову. Четверо или пятеро бизнесменов внимательно смотрели со стороны, с кем это так радушно здоровается Черемханов. Все знали, что в регионе с рабочей поездкой находится президент, и раз Черемханов так рассыпается, значит, человек из Москвы, из круга приближенных.
– Ну, как же без меня, – пошутил в ответ Лоскутов, изображая благодушие. – Как говорится, и кисель не ссядется. А вы, я посмотрю, все в делах, да все в крупных. Что за представительное собрание?
– Работаем потихоньку, – скромно ответил Черемханов и оглянулся на пустеющий зал. – Пытаемся по мере сил поднимать регион. Что делать! Нужны инвестиции, нужны новые рабочие места, нужно производство, нужно эффективное освоение природных ресурсов, нужно решать проблемы в социальной сфере. Вот и шевелим тех, кто умеет зарабатывать деньги, у кого они есть.
– Непростое занятие, – кивнул Лоскутов и позволил увлечь себя в холл в сторону дверей ресторана. – Значит, вы все на той же стезе в аппарате представителя президента?
– Пока нужен, пока ценят, я на посту. Может, зайдем? По чашечке кофе, вы мне про столичные новости и тенденции, я вам местные сплетни.
Такая игривая форма сотрудничества у них сложилась еще с позапрошлого года. И обоих это устраивало. Лоскутов посвящал местного чиновника в ситуацию и возможные пути ее развития. Это касалось федеральных интересов и намерений применительно к региону. Какие вопросы муссируются, какое настроение преобладает, каково мнение президента лично. Разумеется, и сам представитель президента во многом владел этими вопросами, что ему было положено по статусу. Более того, он большее количество тем и инициировал. Но свой аппарат на месте он предпочитал держать в некотором неведении. Наверное, во избежание утечки информации. И готовность одного из своих чиновников к решению тех или иных задач, поставленных центром, владение ситуацией он полагал не меньше как прозорливостью и профессионализмом.
И плата за информацию Лоскутову была не особенно велика. Это вся подноготная местной краевой власти. Причем Черемханов никогда не врал и не приукрашивал ситуацию. Несколько раз Лоскутов воспользовался его информацией, и она на поверку оказалась точной. Это было ценно, потому что выражалось в качестве служебных дел самого Лоскутова, а его служебные дела все чаще и чаще касались восточных регионов страны.
Они беседовали минут тридцать на обычные темы. И только в конце разговора Лоскутов решился задать главный вопрос.
– А кто у вас тут больше всего оскандалился на госконтрактах? Не поверю, что все работы ведутся и сдаются без сучка и задоринки.
– Ну, Альберт Николаевич, – покачал головой Черемханов. – Вы такие вопросы задаете! Вообще-то это не в моей компетенции, я как бы и не касаюсь непосредственно приемки работ на трассе и тем более исполнения условий контрактов на дорожные работы…
– Я вас услышал, – вставил Лоскутов.
– Ну хорошо. Довольно приличный объем выполняет некто Прощерин Андрей Владимирович. Он генеральный директор и совладелец специализированной компании. Я не особо владею информацией, но есть кое-какие основания полагать, что выпутываться Прощерину будет не очень просто. Это ведь знаете как…
Лоскутов не стал выслушивать до конца, как это бывает, и перевел разговор на другую тему, не связанную с дорожным строительством. А потом и вовсе заторопился по неотложным делам.
Спустя четыре часа Лоскутов в составе группы чиновников ехал с президентом по трассе и встречался с руководством строительных компаний, выражавшим намерения закончить работы с высоким качеством и в срок, общался с рабочими, выражавшими неподдельное счастье оттого, что они причастны к такому великому делу, как восстановление стратегической трассы, связывающей Дальний Восток и Сибирь, с населением, выражавшим восторг вообще оттого, что в их края пришла наконец жизнь.
На одном из участков они наконец встретили представителей компании, которой руководил Прощерин. Собственно, он и сам был здесь, с готовностью рапортовать об успехах и преодоленных трудностях. Лоскутов протерся сквозь свиту поближе к генеральному директору и, выждав момент, когда слово дали инженерам, отвечающим за технологию, коснулся рукава Прощерина.
– Андрей Владимирович, нам с вами надо бы пообщаться вечерком.
– Без вопросов, – с готовностью, но без подобострастия ответил бизнесмен. – Где предпочитаете? У вас в гостинице или ресторанчик приличный посоветовать?
Лоскутову понравилось это сильное и заметно усталое лицо. Но, как говорится, своя рубашка ближе к телу.
– Я к вам в офис подъеду, – тихо сказал Лоскутов. – Часиков в восемь. Устроит?
– Да, вполне. Я вам сейчас визитку дам: там телефон, адрес…
– Не утруждайтесь, – улыбнулся одними губами Лоскутов. – Я уж выясню как-нибудь сам.
Они обменялись кивками и разошлись по своим делам. А ровно в восемь Лоскутов подъехал на такси к новенькому жилому дому элитной планировки, где в цокольном этаже размещался офис строительной компании. Один из охранников тут же провел его по гулким пустым коридорам к лестнице, ведущей на второй этаж. Тут Лоскутов отпустил его и поднялся наверх один.
Оказывается, и часть второго этажа была занята офисами, о чем с улицы догадаться было трудно. Наверное, перепланирована часть квартир. Вот и красивый эркер, весь в экзотической зелени, и дверь без таблички. Но, судя по качеству двери и красоте холла перед эркером, она не могла вести в иное место, кроме как в кабинет генерального директора. Лоскутов вошел в просторную приемную и увидел открытую дверь в кабинет.
– А, это вы, – раздался из глубины кабинета голос, и на пороге появился Прощерин в рубашке и с распущенным узлом галстука. – Прошу! Если не ошибаюсь, вас зовут Альберт Николаевич?
– Навели справочки? – осматриваясь в кабинете, спросил Лоскутов.
– Разумеется. Должен же я немного приготовиться к беседе.
Кабинет был светлый, современный, с обилием фотографий готовых участков трассы, различных дипломов и свидетельств в рамках. Несколько фото хозяина кабинета с чиновниками различного уровня. Лоскутов узнал двоих москвичей. И еще он обратил внимание, что Прощерин почти всегда фотографировался в паре с другим мужчиной. Сухощавый, смуглолицый, с внимательными глазами и прищуром чуть-чуть на один глаз.
– Ну, раз подготовились, Андрей Владимирович, значит, обойдемся без околичностей.
– Чай, кофе? – привычно спросил Прощерин, дождавшись, когда Лоскутов сядет, и усаживаясь тоже в свое кресло. – А может, в конце рабочего дня чего-нибудь покрепче?
– Предпочитаю о делах говорить на ясную голову.
– Ну, тогда я вас слушаю.
И Лоскутов начал неторопливо излагать. Он продумал за день свой монолог вплоть до каждой многозначительной паузы и теперь говорил хрипловатым усталым голосом, как будто исполнял скучную обязанность. Он говорил о недовольстве президента ходом строительных работ, о грядущих доскональных проверках. Лоскутов знал, о чем говорил, потому что был не раз свидетелем подобных мероприятий и прекрасно знал, куда и каким образом деваются бюджетные деньги. Если у бизнесмена нет крыши, если его никто не поддерживает наверху, то бизнесу его конец. Разорят штрафными санкциями, разденут до последней рубашки.
Вообще-то, это все образные выражения, потому что по закону претензии предъявляются юридическому лицу, арестовываются активы юридического лица, если, конечно, не возбуждено уголовное дело против его руководителя. В любом случае учредитель несет ответственность в пределах своего пая в данной организации. Скорее всего, в уставном фонде все еще числится пара десятков тысяч рублей, вот и весь риск. И ни один бизнесмен не держит «все яйца в одной корзине». Есть у него и другие фирмы, дающие стабильный доход, есть какие-то акции, есть недвижимость. Опытного, разворотливого дельца разорить сложно. Сколько их живет за границей, до кого руки не дотягиваются. Или которых уже не возьмешь, потому что уже предъявить нечего. Он, милок, жирует там на скопленные миллионы долларов и потихоньку вкладывает их в выгодные операции.
Единственное, на что Лоскутов мог рассчитывать, это на нежелание любого бизнесмена менять образ жизни. Каждый не любит терять деньги, каждый привыкает жить так, как привык. Потеря любой фирмы – это ненужные разборки, суды. И лишние гарантии избежать всего этого не могут не привлекать.
Лоскутов наконец закончил свое повествование, радуясь, что Прощерин слушает внимательно, не перебивает, не возмущается. Умный человек! С умными работать одно удовольствие. Наконец Прощерин уловил момент, когда предполагался его ответ. Собственно, не ответ, потому что вопросов ему не задавали, а ответ в смысле ответного хода.
– Я не очень понимаю, к чему вы все это мне рассказали, – спокойно произнес Прощерин. – Но за информацию все равно спасибо. В нашем деле, как вы точно подметили, очень сложно обойтись без нарушений. Речь не идет о грубейших нарушениях, но всегда есть за что нас пожурить. Да если взяться, то накопать можно на любого, это вы точно заметили. Только зачем? У кого-то есть особое желание, конкретная цель?
