Кирилл Казанцев - Маска ангела
— Черт, как же так… быть того не может, мы ж с ним ровесники… Как умер, когда?
Воронцов уже пришел в себя и снова наступал на Илью, почти прижал к стенке, потом опомнился:
— Извини, я сразу не сообразил… Прости, садись куда хочешь.
Он выдернул из-под стола сразу два стула, уселся в свое кресло, посмотрел в окно, поднялся, снова сел, глянул на Илью и тяжело вздохнул. По всему видно — Воронцова новость, что называется, убила, он даже побледнел, рассеянно схватил ручку и застучал ею по столу. Потом отбросил ее и повторил:
— Когда? Как?
— Две недели назад, — сказал Илья, — несчастный случай. ДТП.
Решил, что официальной версии будет достаточно, да Воронцова подробности и не интересовали. Он перекрестился, глядя на свое фото, снова схватил ручку, принялся терзать ее в пальцах, щелкал колпачком. Потом пробормотал, не глядя на Илью:
— Кошмар, боже мой, какой ужас. Ты прости меня, я не знал… Я звонил, но он меня матюками крыл, да и только. Но я все отдал, все, вот перед богом клянусь. Царство Максу небесное, вечный покой…
Он трижды перекрестился, и на этот раз в правильном направлении, строго на шкаф.
— Что отдал-то? — спросил Илья просто так, чтобы не молчать.
— Да деньги должен я ему был, раньше никак не получалось. Да он и не требовал, но я всегда долги отдаю, — растерянно проговорил Воронцов, и вдруг оживился, схватил мышь, повозил ею по коврику.
— Погоди, погоди, я тебе все покажу, — бормотал хозяин «Альянса». Галстук он решительно сорвал, кинул на пустой соседний стул и щурился в монитор. Чертыхнулся, ухватился за телефонную трубку и рыкнул в нее:
— Наталью мне вызови, с платежками! И быстро, бегом! Через минуту чтоб здесь была!
Кинул трубку на место и тоскливо, в точности, как больной пес, посмотрел на Илью:
— Я звонил Максу, хотел деньги ему в руки передать, а он все тот случай помнит… Обозвал меня разными словами и трубку бросил.
В дверь постучали, Воронцов крикнул «войдите», и в кабинете оказалась женщина, больше похожая на подростка. Худая до нездоровой бледности, невысокая, с короткими светлыми волосами, она обнимала обеими руками толстую папку и едва не падала под ее тяжестью.
— Наталья где? — буркнул Воронцов. — Она же платежками занимается…
— Я вам сама все покажу, — неожиданно твердо, даже решительно сказала женщина, положила папку на стол и развернула ее в нужном месте, ориентируясь на яркий стикер.
— Вот платежка, вот реквизиты, вот подтверждение банка, — говорила она, — все в порядке, указанная вами сумма была перечислена на счет Серегина Максима Васильевича в тот же день…
Илья поднялся со стула, заглянул в папку и своим глазам не поверил: это была та самая сумма, те деньги, в которые, как щенка носом, его тыкал Артемьев. «Его процент, предоплата за разрешение транзакции, аванс. Все так делают…» Ага, все да не все. Ну слава тебе, господи, не зря прокатился, и теперь есть что эсбээшнику предъявить.
— А можно мне копию? — попросил Илья, и требуемое получил незамедлительно. Женщина с папкой ушла, Воронцов же открыл сейф у себя под столом, достал оттуда бутылку коньяка, две стопки и сложенный вчетверо лист бумаги, подал его Илье.
— Расписка, — пояснил он, — там все сказано. Читай.
Илья развернул бумагу, и точно — это была расписка в получении денег от Воронцова П. И. В том, что он обязуется вернуть Серегину М. В. деньги в сумме… Дальше шла собственно сумма, цифрой и прописью, дальше стояли две подписи — брата и Воронцова — и дата пятилетней давности.
— Я тогда крепко влип, — сказал Воронцов, держа в руках коньяк, — только раскручиваться начал, заказы хорошие пошли. Слушай, давай помянем Макса, а то как-то не по-русски… Жаль, что так вышло, не успели мы с ним поговорить по-человечески. И я хорош, и он тоже…
Воронцов свернул бутылке «голову» и нацелился на стопку, что стояла напротив Ильи.
— Я за рулем, — отказался он, Воронцов кивнул, налил себе стопку и выпил до дна, как воду, даже не поморщился. Потом налил вторую и проговорил:
— И тут бац — несчастный случай на стройке, у лифта трос оборвался, летел он с шестнадцатого этажа, а внутри трое работяг. Насмерть, разумеется. — Он выпил половину рюмки, и тут его проняло. Воронцов покривился, выдохнул, взъерошил волосы на голове, пригладил их и снова тоскливо посмотрел на Илью:
— Прикинь, что тут началось. Мне теперь Армагеддон или Третья мировая не страшны, я такое пережил… Всем платить пришлось, сам под статьей ходил, полконторы сбежали — зарплату платить было нечем, еле наскребал на минималку. Всем платил, всем — и ментам, и врачам, и прочим контролирующим, чтобы все как неосторожность оформить. В общем, сделали им нахождение на объекте в нерабочий день в состоянии алкогольного опьянения, свидетелей нашли, тоже, понимаешь, не бесплатно. Потом родственникам пособия, двоим до сих пор плачу, и за квартиру, и за институт ребенку. Еле-еле отбился тогда, думал, хана мне. Деньги искал где мог, многие отказали, кто-то процент зверский заламывал. А Макс сразу дал, сколько надо, отдашь, когда сможешь, сказал. Я ему расписку, а он мне — засунь ее себе куда-нибудь туда. Ну я и засунул, в сейф. Забирай, если хочешь, мне она без надобности.
«А мне пригодится», — Илья сложил листок, убрал в карман куртки вместе с копией платежки. Все, один вопрос решен, есть, чем отбиться, как Воронцов говорит. А тот накатил третью, и уже пьяными глазами глядел на собеседника, качал в пальцах пустую стопку и любовался на свои фиалки.
— Только я Максу правду не сказал. Наврал, что на развитие деньги нужны, чтобы конкурентов обставить. Если бы не он, я бы сел тогда, а фирма моя сдохла… Но Макс поверил, а потом откуда-то узнал про тот случай, позвонил, скотиной назвал и еще разными словами. И как в воду канул. Ну а что мне было делать, что? И про долг он не вспоминал, а деньги хорошие. Я как поднялся, сразу решил расплатиться, а он за свое… Нет, погоди, ты мне вот что скажи…
Илья уже шел к двери, не обращая внимания на пьяного Воронцова. Странно, как быстро его с трех рюмок развезло, или в бутылке был не коньяк, а, к примеру, спирт медицинский? Да какая разница, чем он там накачаться решил, ехать пора.
— Сволочь, ты, говорит, Ворон, и паскуда, — жаловался Воронцов в спину Илье и даже увязался за ним по коридору, вышел на крыльцо и там наконец отстал. Илья сел в машину, завел ее и проехал мимо «Альянса». Воронцова не было, там вообще было пусто, даже «Лексус» исчез. «Конечно, сволочь, — подумал Илья и поехал к выезду из города, — но это не мое дело. Я тебе не судья». И до того тошно стало на душе, тошно и горько, точно один день в себя всю тоску и гадость вобрал, что по норме на год положена, уж больно не ко времени всплыла эта старая история. Грело одно — Артемьев теперь утрется и слова свои насчет «деньги отдавать» обратно возьмет, как миленький. Выходило, что не зря все-таки прокатился, но дальше-то что? Снова за этой красоткой кататься, других вариантов нет, тем более там что-то интересное намечается.
По списку у Пономаревой сегодня был фитнес, Илья, уже знавший маршрут, готовился перестраиваться в левый ряд для поворота и вдруг заметил в зеркале заднего вида «Мазду», которая ехала прямо. Проскочила за «маршруткой» и пропала в потоке, раздались раздраженные гудки — на светофоре загорелся зеленый, и Илье пришлось поворачивать. Шедшая слева и немного позади «Ауди» вообще куда-то пропала в этой кутерьме, Илья не видел ее, да и высматривать времени не было.
Пока нашел место, где развернуться, пока гнал назад — прошло минут десять, сущие пустяки, но «Мазду» он потерял, и ничего не оставалось, как тащиться в потоке до светофора. Машин было полно, ползли они еле-еле, Илья злился и на себя, и на погоду — снова шел дождь, — и на Пономареву, так ловко ускользнувшую от него. Поток машин остановился, Илья осматривался по сторонам. Ничего интересного — тротуар, фонари, люди с собаками и без, подсветка витрин магазинов, огни отражаются в лужах, лобовое стекло мокрое от дождя. Он включил «дворники» и тут краем глаза заметил припаркованную вдали от дороги красную машину, ее почти скрывали кусты, еще не облетевшие, и над ними виднелась только крыша. Вероятность была ничтожно мала, но Илья свернул при первой же возможности и вернулся к парковке, проехал мимо, остановился, посмотрел в окно.
Это была «Мазда» Пономаревой, она мокла под дождем рядом с черным «Ниссаном», и эту машину Илья видел раньше, номера были ему знакомы. Как и хозяин — коллега Макса, тоже заместитель кого-то там в правлении, молодой человек по фамилии Андреев, который и сказал тогда про Стешина. «Ауди» поблизости не оказалось, то ли потеряли ее соглядатаи, то ли — что вероятнее — довели до места и бросили, решив почему-то сегодня не провожать Пономареву до дома.
Илья еще раз глянул на машины, потом на здание, которому и принадлежала парковка. «Отель «Сюита» — гласила вывеска над входом, за стеклянной дверью просматривалось фойе и охранник внутри, второй курил на крыльце и смотрел на «Ровер». Заведение, судя по внешнему виду и расположению, было не из дешевых — отремонтированный особняк в тихом центре Москвы, торцом выходит на узкую улицу и сквер за ней, фасад смотрит во двор. Рядом еще один дом, тоже старый, многоэтажка еще сталинских времен, выстроенная буквой «г». Машины, детская площадка, клумбы, кусты вдоль дороги — все чисто и ухоженно, и очень тихо, даже камерно, можно сказать.
