Александр Тамоников - Чемпион тюремного ринга
А укропы злорадно, издевательски хохотали, орали, чтобы не стоял. Они его ждут, если не подойдет, будут стрелять на поражение. У нескольких человек лопнуло терпение. Они спрыгнули с обрыва и отправились за добычей. Их рожи с ядовитыми ухмылками мерцали перед глазами Ильи.
Они и пробудили дремлющий вулкан. Ярость ударила в голову разведчику. Он оскалился, болезненная судорога перекосила лицо.
Ткач резким движением выхватил нож из чехла, стиснул рукоятку. Все, падлы, разбудили древнее зло!
Он бросился в контратаку и бился, как знаменитый предводитель гладиаторов в своей последней схватке. С ножом сразу не повезло. Илья целил в боковую часть шеи, одновременно выбросил левый кулак. Удар под скулу состоялся, но нож приказал долго жить. Укроп успел выбросить вверх казенник автомата. Запястье зажглось болью, пальцы разжались, но решимости не убавилось.
Ткач пер напропалую, работая обоими кулаками. Энергия долбила из него как из атомной станции. Он бил по рукам, по ненавистным мордам.
Укропы пытались его скрутить, поскольку приказ был недвусмыслен – взять живым, не нанося непоправимых увечий. Они пробовали достать его кулаками, но разведчик, впавший в бешенство, отбивал все удары. Живым они его не возьмут!
Чтобы не лезли со спины – а ведь пытались, он чувствовал, – Ткач с силой выбросил ногу назад, разогнув ее в колене. Чисто для профилактики. Маневр оказался не лишним. Кажется, он сломал кому-то коленку. Хрустнула кость, ахнул боец, не ожидавший подвоха.
Сколько их там осталось? Фигуры перед глазами двоились и троились, не поддавались учету и контролю. Он еще не выдохся. Сила пошла на убыль, но Илья был еще способен удивлять и расстраивать врага.
Но прилетело ему сбоку, откуда он не ждал. Удар был сокрушительный. Деревянный приклад «АК» сотряс до основания содержимое черепной коробки. Мозги будто размазались по ее стенкам, а потом стекали по ним, теряя форму и содержание. Мир рассыпался как разбитое мозаичное стекло. Он даже не помнил, как падал. Словно кто-то повернул рубильник в освещенной комнате, и настал мрак.
Глава 4
Сознание Ильи забрезжило, когда его ногами утрамбовали в непересыхающую лужу. Он нахлебался, кашлял, как зэк с запущенным туберкулезом. Вояки смеялись, били по чему попало, потом схватили пленника за шиворот и куда-то потащили. Кроссовка зацепилась за камень, вросший в землю, свалилась с ноги. Затем упала и вторая, намокшая и разбухшая.
Ткач не хотел приходить в себя, но иногда такое случалось. Разведчик пока еще помнил, кто он такой, что произошло. Но все труднее становилось извлекать из памяти события и соотносить их с текущим положением.
Старший лейтенант точно знал, что его не везли на машине. Тащили волоком, сначала по лесу, потом на холм. «Носильщиков» было двое. Они недовольно ворчали, что в слуги этому колораду не нанимались и не обязаны его кантовать.
Потом он оказался в просторных сенях частного дома или пристройке вроде сарая. Ткач лежал на скрипящих половицах. Помещение было открыто всем ветрам. Сквозь щели в досках проникал солнечный свет.
«Вот и настал новый день, – равнодушно подумал пленник. – Не последний ли?»
Голова трещала и взрывалась. Пульсация под черепной коробкой рождала рвотные спазмы. Болело все туловище, по которому старательно прошлись украинские солдаты. Сколько человек они сегодня потеряли по милости этого террориста, который был хорошо, спортивно сложен, но не производил впечатления непобедимого богатыря!
Илья мысленно отметил, что от тяжелых травм Господь его уберег. Голова поболит и перестанет. Опухшее лицо придет в норму.
Он лежал в углу, куда его швырнули, рядом со стеллажом с пыльными банками и кастрюлями. С другой стороны валялись ржавые ведра и алюминиевый бак, имеющий такую форму, словно им молотили кого-то по голове, мятая мешковина, обломки глиняной посуды. Ничего похожего на оружие Илья не разглядел.
Помещение было замкнутым. С одной стороны дверь, обитая древним дерматином и запертая на висячий замок, с другой еще одна, входная, из горбыля, потемневшего от времени. На ней не было замка.
Зато в узком окошке рядом с дверью иногда появлялся любопытный глаз. Он, по-видимому, принадлежал часовому, который прохаживался снаружи.
С улицы доносились приглушенные голоса. Там визжала циркулярная пила. Ревел по нарастающей, а потом замолкал двигатель. Кудахтали куры. Сквозь неплотно пригнанные доски в помещение проникал запах навоза.
Илья оперся на локоть, прислушался. За дверью, оснащенной замком, кто-то застонал. Еще один пленник? Или несколько?
Голова начинала работать, пусть и с перебоями.
«Меня волокли солдаты, которым я славно накостылял. Никуда не везли. Значит, я нахожусь в населенном пункте, ближайшем от места боя. Это село Паленое. То самое, где стоит минометная батарея, подлежащая ликвидации, и несколько самоходных орудий».
Тоска сжала горло Ильи. Перед его глазами возникло обезображенное лицо Сереги Якушенко, кусты, терзаемые пулями, в которых сидел Беженцев. Один лишь он почему-то был еще жив.
На улице что-то лязгнуло, тявкнула собака, послышались шаги. В окне еще раз мелькнул озабоченный лик, брякнула антабка. Часовой подтянул автомат, что-то кому-то сказал. В ушах Ильи надрывалась поземка, поэтому слова он не услышал.
Украинский военнослужащий, переступивший порог, не имел ничего, что могло бы вызвать к нему симпатию. Маленький, тощий, какой-то плюгавый, с прыщом на носу. Камуфляж висел на нем мешком, на что ему было глубоко плевать. Угловатый череп украшали две солидные залысины. У этого субъекта был неприятный прилипающий взгляд и сардоническая ухмылка.
– Что, сука, очнулся? – спросил он.
Язвительные глазки прожигали дыру в офицере спецназа.
– Очнулся, – согласился Илья. – Но как-то не весь.
– Ничего, сейчас весь проснешься, – заявил военный и осклабился.
Интеллекта в роже не было ни крохи, но дураком он не являлся, обладал изворотливостью и хитростью.
– Ты кто такой? Террорист?
– А то, – не стал возражать Илья, поднимаясь на ноги и держась за стенку.
– Чего АТО? – набычившись, проскрипел военный.
– Не АТО, а отвечаю согласием на твой вопрос, дубина, – не боясь последствий, отозвался Илья. – Правда, умеренный.
– Чего умеренный? – опять не понял посетитель.
– Террорист я умеренный, кретин, – заявил Илья. – А вот ты, мил человек, террорист самый опасный и явный, поскольку явился на чужую землю жечь, бомбить и убивать, не важно, кого именно.
– На чужую землю? – удивился укроп. – Здесь моя страна, а вот ты кто такой, москаль хренов? – Он стиснул кулак, поводил им перед носом пленника, но дальше пока дело не пошло. – Представляться будем?
– После вас, – проворчал Илья.
– Сержант Митяй Косарь, заместитель командира взвода отдельной караульной роты «Карпаты», – охотно назвался военный. – Для тебя, дружок, эта рота – карательная. Как и для всех ватников, поднявших руку на независимость украинского народа.
– Понятно. – Илья вздохнул. – Не всех еще перебили. Ничего, скоро исправимся. Да вы сами друг дружку прикончите.
– Ладно, хорош базарить не по теме, – повысил голос сержант. – А не то живо дух выбью. Ты кто такой?
– Лейтенант Шатун Илья Владимирович, – заявил Ткач. – Исполняющий обязанности командира взвода отдельного Краснознаменного гвардейского батальона морской пехоты имени Нестора Ивановича Махно. Гражданин Киргизии. Нахожусь в творческой командировке по обмену опытом.
В принципе, он мог бы и подумать, прежде чем молоть языком. Документов при себе никаких, удостоверить личность и цель задания некому. Мог бы соврать и поубедительнее. Но сказанного не воротишь.
Косарь воззрился на него с любопытством, склонил голову, понятливо кивнул. Илья облегченно перевел дыхание. Хороший симптом, когда идиоты тебя не бесят, а веселят. Впрочем, Ткач ошибся. Косарь приблизился, пытливо посмотрел в глаза пленника и ударил его в челюсть.
Искры брызнули из глаз Ильи. Хорошо, что сзади была стена. Он прилип спиной к шершавому горбылю, ноги подкосились. Ткач почувствовал, как сползает на пол. Сил сопротивляться не было. Все они ушли на тот последний бой, в котором он проявил себя неплохо, но мог бы и лучше. Теперь разведчик становился овощем, безвольным, не способным на элементарные поступки.
Кровь стекала с рассеченной губы. Он слизнул ее и чуть не подавился.
На шум в окне возникла любопытная физиономия, померцала и пропала.
– Шутки шутим, сепар? – прошипел Косарь, наклоняясь к пленнику. – Ничего, отвыкнешь. Давай еще раз попытаемся. – Сержант, поигрывая пальцами, опустился на колени рядом с Ильей.
Он продолжал разглядывать пленника с какой-то азартной жадностью, словно имел на него далекоидущие планы. – Фамилия, имя, звание, должность?
– Шатун Илья, лейтенант, командир взвода первой стрелковой роты второго батальона Четвертой механизированной бригады, – прошептал Илья.
