Борис Бабкин - Сто баксов на похороны
– Давайте за знакомство моих отцов, – поднял он рюмку. Удивленно посмотрев на него, Михайлов, кивнув, выпил. Глеб тоже. Более удивленный, чем все остальные, Игорь лишь коснулся края рюмки губами. Яков, смеясь, выпил коньяк из своей. – Все должно было быть немного по-другому. Вы бы завтра уехали назад в Якутию с группой Горца. Ты бы, папочка, отдал золото ему, – он кивнул на «футболиста», – как человеку от Султана. На самом деле оно бы пошло в Англию. Помнишь, я говорил тебе, что нашел там человека?
– Ты что это, – недовольно посмотрел на него Михайлов, – себе позволяешь?…
– Я все продумал, – перебил его Яков. – Даже похищение. Горец, сам того не зная, выполнял мой план. Почему я вернулся в Россию? Да потому что, как говорят, запахло золотом. За ним я и приехал. И все были бы живы и довольны. Но сейчас все меняется. Ты убил маму, – посмотрел он на окончательно пораженного Михайлова. – И с горя выпил яд. Ваши тела, – он поочередно взглянул на старателей, – мы отвезем далеко и спрячем так, что никто не найдет. Искать вас не будет никто. Я, конечно, потужу по убиенной мамочке и покончившему с собой папуле, но быстро успокоюсь. Все перейдет ко мне. И больше не будет преступной группировки Кости. На твои деньги, папка, – засмеялся он, – я организую торговую фирму и заключу контракт с… – Не договорив, насмешливо посмотрел на перекошенное болью лицо Михайлова. Схватившись за живот, тот с пеной на губах повалился на пол. Глеб, привстав, тоже прижал руки к животу. Игорь, бросив взгляд на усмехавшегося Якова, сполз под стол.
– Вот и все, – засмеялся Яков. – Сейчас…
Из-под стола хлопнул выстрел. «Футболист» покачнулся, ударился спиной о стену и упал. Игорь, вскочив, направил ствол револьвера на замершего Якова.
– Я не люблю коньяк, – зло процедил Бронин. – И поэтому лишь слегка мочу губы. Сука! – Он два раза спустил курок. С глухим воем Яков согнулся, и вторая пуля попала ему в макушку. Игорь выстрелил в забежавшего в комнату парня. У дома хлопнули два выстрела. Раздался крик:
– Менты!
И снова ударил выстрел. Игорь выскочил из-за стола и бросился к двери. Стекло за его спиной со звоном разлетелось, и в комнату впрыгнул омоновец. Бронин выстрелил. В ответ коротко простучала автоматная очередь. Он рухнул на спину.
– Вячик, спасая себя, – усмехнулся молодой мужчина в джинсовой рубашке, – рассказал все, что знал о золоте. В Ярославле в СВ сели трое наших. В купе к Бронину, сунув проводнице деньги, сел находившийся в розыске Михеев. Что его связывало с Михайловым?
– Он встречался с сыном Кости, – перебил его майор милиции, – Яковом… И был любовником Лолы…
– Значит, Яков послал его в Ярославль, чтобы тот подстраховал Бронина и посмотрел, нет ли за тем «хвоста», – сказал сидевший в центре полковник. – Как же мы прозевали Ладова? Хотя, с одной стороны, это и хорошо. Ладов был объявлен в розыск по подозрению в соучастии в убийстве трех якутов неким Вензелом Сахи. Тот, кстати, так нигде и не появился. Впрочем, это дело угрозыска. Жаль, никто живым не попался. И что там произошло – непонятно. Я, конечно, получу за это нагоняй, но в целом отработали отлично, – улыбнулся он. – А что там у тебя, Миронов, с парой бродяг, которые нам Зуба подарили?
– В электричке Алексей Бурцев заступился за девушку, – ответил майор. – Напугал молодых подонков пистолетом. Прибалтийский пистолет-зажигалка. Я увидел, тоже подумал – настоящий. Те вышли и подослали к Нине и Алексею таксиста. А ехали они в сторону Михайлова, в какую-то деревню. Парни на машине догнали их, остановили и начали избивать. В это время в Рязань ехали участковый со стажером. Разумеется, вмешались. И, надо сказать, вовремя. Иначе их убили бы. Сейчас Бурцев в больнице, паспорта им вернули. Все как положено. Луковкина Нина купила домик в какой-то деревне. Часто навещает Бурцева. Тот вроде более-менее пришел в себя.
– А доллары вы им вернули? – спросил полковник.
– Конечно, – засмеялся майор. – Все-таки они их честно заработали.
– А тот, кто свел старателей с Михайловым, жив еще? – спросил полковник грузного капитана.
– Живой, – улыбнулся тот. – Мы его, правда, в камеру к тем, кто хоть как-то был связан с Вячиком, не сажаем. Но сейчас он, можно сказать, личность. Почти все знают, что Вячик вломил Кость за золото. Так что Рыбаков уважением пользуется. И знаете, мне как-то по-человечески Свиридова жалко. Ведь мужик был обыкновенный. И зла никому не делал. А тут, – он махнул рукой, – довели…
– Сто баксов на похороны, – проворчал полковник. – Так мы и не взяли тогда этого деятеля. Но что не Вячик, это точно.
– Привет, племяш, – улыбнулся Матвей. – Как делишки-то?
– Отлично, – улыбнулся подошедший с матерью к кровати мальчик. – Вы скоро выздоровеете?
– Как только, – подмигнул ему Матвей, – так сразу. Опять натащили, – увидев два целлофановых пакета, недовольно прогудел он. – Самим, наверное, жрать нечего, а все несут.
– Ты сначала погляди, что там, – улыбаясь, прошептала Вика.
– Это что же за секрет? – удивился он. Свесившись, заглянул в пакет. И присвистнул. Посмотрел на Вику.
– Мать передала, – шепнула она.
– Давно бы надо было принести, – засмеялся он. – Я бы уже здоровый был. Живем, мужики, – приглушенно заявил он троим соседям по палате. – Водчонки две бутылочки, пиво и закусон отменный.
– А еще говорят, – улыбнулся лежавший у окна крепкий мужчина, – что на Руси жить хреново.
– Как она, доктор? – спросила Люба пожилую женщину в белом халате.
– Девочка перенесла сильное нервное потрясение. Но сейчас приходит в себя. Она просила отдать вам это. – Врач протянула Любе куклу Барби.
– В чем дело? – испуганно привстал из-за стола полковник Рудин.
– Вы арестованы, – сказал один из троих вошедших в кабинет милиционеров. – Вот постановление о вашем задержании. – Он показал бланк. – Тебя, сука, стрелять надо, – не выдержав, бросил он.
– Зря мы его берем, – усмехнулся обыскивавший стол оперативник. – Получил бы сто баксов на похороны, и вся недолга. А то ведь просидит от силы пару месяцев и выйдет.
* * *Рыбаков был осужден на четырнадцать лет лишения свободы с отбытием срока наказания в исправительно-трудовой колонии строгого режима. Приговор выслушал спокойно. Но в колонию попал только через год. Его пытались привлечь к делу о золоте. Борис говорил правду: он знал Ладова и Бронина по работе на Дальнем Востоке. Именно через него Глеб и Игорь вышли на Михайлова. Сам он золотом не занимался. Тогда его неожиданно обвинили в совершенных год назад трех убийствах, где родственникам давали сто долларов на похороны.
Рыбаков отнесся к новому обвинению равнодушно. Доказать свое алиби не мог. Впрочем, и не пытался этого делать. Об убийстве Вячика говорил просто – Свиридов рассказал ему свою историю, вот и пристукнул этого пса. Баксы были зашиты в плавках. Сунул ему в зубы, чтобы знал, гребень, что это. Он наверняка, перед тем как крякнуть, слышал. Сто баксов на похороны. Звучит красиво. Рыбакова убили на пересылке.
Найденная в гараже Любы машина стала веским основанием для обвинения Пасечника в пособничестве Зубову, и он был осужден на восемь лет лишения свободы. Люба с дочерью долго не могли забыть случившегося и жили в постоянном страхе, опасаясь мести друзей Зубова.
Милиция опознала в одном из отравленных объявленного в розыск Ладова. Найденные среди золота якутские украшения только подтвердили вину мертвого Глеба. Розыск якута продолжался еще долгое время.
