Валериан Скворцов - Укради у мертвого смерть
Там, где стоит ничтожный Йот с пистолетом, никому не страшным, помутневшие от времени глаза Самого старшего брата три часа назад видели другого человека — с приколотым к карману рубашки крестиком и называвшего себя капелланом. Непочтительно держался, хотя бегло говорил на кантонском наречии, единственном, которое понимал старик.
— Господин Чан Ю, — говорил нарочито раздельно капеллан, — осуществление операции «Двойной удар» приурочивалось к началу маневров «Следующая тревога — боевая». Договоренности и инструкции... я отмечаю — инструкции... так вот, договоренности и инструкции предусматривали убийство честолюбивого профсоюзного босса, превращавшегося в гангстера, человеком, в прошлом известным своим пребыванием в Камбодже. Предписывалось этого человека убрать. Предполагалось на основе неопровержимых данных обвинить затем режимы в соседних странах во вмешательстве во внутренние дела Таиланда. Меня уполномочили передать: центру недостаточно маневров, ему нужна небольшая локальная война, хотя бы спазматическая боевая вспышка... Вы получили большие суммы. Деньги оказались израсходованы неэффективно. Убийца профсоюзного лидера не найден... Более того, в соответствующих кругах его смерть вызвала двойственное отношение... Господин Чан Ю, нам кажется, в вашем «Союзе» могут найтись другие люди, которые представляются центру более... более конструктивно настроенными.
— Майкл Цзо? — спросил Чан Ю. Он определенно знал, что американцы готовят на его место это черепашье яйцо и выскочку. Как продвигали черепашье яйцо и выскочку — любого, лишь бы слушался — в Сеуле, Сайгоне, Вьентьяне, Ханое и Пномпене. И проваливались. Американцы так и не научились после Мак-Артура ладить с азиатцами.
— Я назову имя, — сказал капеллан — когда меня уполномочат...
Нетерпеливые заморские дьяволы. Будда и Конфуций на Востоке, Христос и Магомет на Западе, другие светочи, не ровня политическим болтунам, несли новые концепции или возрождали древние, пренебрегая привычным человеческим корыстным расчетом, пытались воздвигнуть царство любви для человечества. Высокие гиганты не увидели торжества собственных идеалов, гармонии существования. А эти сегодня, сейчас, немедленно желают утвердить господство своей никчемной цивилизации материального обладания. Богом всемогущим сделали разведку, вынюхивание и интриги... Нетерпеливые, нерасчетливые, горячие варвары, не замечающие, что военная мощь тех, кому они навязывают свою волю, вырастает быстрее их собственной. Сто тридцать лет назад четыре американских корабля смогли заставить самураев открыть порты для торговли. А девяносто лет спустя Америке потребовалось мобилизовать почти все силы, чтобы остановить военное продвижение Японии... Сто лет назад британский или французский полк захватывал в Китае безнаказанно любой город. А тридцать лет назад родина оказалась в состоянии сражаться против лучших наземных сил Америки в Корее. Давно ли американцы ушли из Индокитая... И все желают командовать, распоряжаться, вмешиваться.
Могущество Азии стало бы большим, не будь оно подорвано коммунистами. Когда коммунизм сокрушит себя сам, внутренними болезнями и сгнившими правителями, наступит новый виток исторической игры на суше и океанах... Такие, как он, Самый старший брат «Союза цветов дракона», хранят память людей, удрученных несчастьями и унижениями родины, но не утративших достоинства и мужества.
Это он, тогда генерал Син Шивэнь, выводил остатки Пятой армии генералиссимуса Чан Кайши в непроходимые горы Бирмы в Маэсалонто, приводил к повиновению дезертиров из Третьей армии и Первого отдельного соединения. Солдаты лили самодельные пули, делали порох, кормились охотой. Скольких лично он обезглавил за попытку уйти назад, в Поднебесную, захваченную коммунистами! Оборванные, разутые, голодные офицеры брали пример с оборванного, разутого и голодного командующего... Через несколько лет он заставил мир заговорить о себе.
Майкл Цзо, выскочка, рвется к власти. Для « Союза цветов дракона» эта власть — американская. Но Чан Ю ведет свою игру. Воспреемник будет другой. Он подготовил его. Фарангам придется считаться с деньгами, деньгами двадцати миллионов соотечественников, заполнивших своим золотом Южных морей хранилища банков Японии, Тайваня, Сингапура, Гонконга, Австралии, Америки и Швейцарии. Это единственное в своем роде золото — золото хуацяо, где бы оно ни размещалось, сохраняет отечество... Потому что его владельцы, где бы ни оказались, сохраняют и на чужбине расовую исключительность. Потому что у них самое древнейшее прошлое. Могут ли иметь подобные чувства западные дьяволы, пусть даже соотнося себя с греками или римлянами, мессопотамцами или египтянами? Китаец не считает время столетиями. Коротка мерка. Эпохи, династии — вот охват прошлого, настоящего и будущего.
Теперь он глубокий старец и поэтому вправе упрекнуть соотечественников за погрязание в эгоизме и себялюбии. И все же, и все же... Он, Чан Ю, бывший генерал Син Шинвэнь, десятилетиями упорных трудов собрал разрозненные землячества и соперничающие предпринимательские группировки в нечто целое. Заложена первоначальная финансовая основа... Цзо рвет на себя первенство по наущению из Америки. Он тянет руки к змее, которую не укротит. Чтобы сохранять влияние, нужно упорно работать, даже во сне. Едва преодолеваешь одно осложнение, возникает другое. Равновесие на тонкой, рвущейся, не имеющей конца проволоке — вот что такое власть. Передышка приходит как свобода к рабу — с поражением или смертью.
Конфуций настоятельно рекомендовал следить за речью. Он указывал, что лучше слишком недоговаривать, чем говорить слишком. Великий учитель предписывал, слушая — слушать сосредоточенно, объяснять внятно и неторопливо...
Что кричит на каком-то языке отщепенец Майкл Цзо, продавшийся заморским варварам? Отчего он так унижается перед этим Йотом, морским пиратом, возомнившим себя и на самом деле адмиралом Южных морей?
Палавек выстрелил в Чан Ю, когда торговец опиумом, бывший генерал, Самый старший брат «Союза цветов дракона» и полновластный вершитель судеб хуацяо мог бы считаться мертвым и без того. Сердце его остановилось на восемьдесят пятом году жизни.
Вломившийся охранник в падении, не разобравшись в обстановке, успел несколько раз попасть в Цзо. Палавеку пришлось стрелять в охранника, повернувшего автомат в его сторону.
Цзо, раненный, откатился за кресло Чан Ю и там нажимал кнопки сигнализации. Если нижние охранники успеют, он — спасен.
Свет в помещении вырубили. За окном выли сирены воздушной тревоги. Согласно плану маневров, электростанция отключила энергию. Но свет зажегся вновь. Дизельный движок гостиницы «Чианг Инн», администрация которой могла себе позволить не считаться с причудами армии, дал ток.
Цзо в комнате не оказалось. Через дверь в коридор, минуя Палавека, уйти он не мог. Потайной выход?
Из лифта, едва раздвинулись створки, охранник в "смокинге выпустил очередь вдоль коридора. Палавек втиснулся в проем двери. Выставил руку и трижды выстрелил на топот. Падение тела...
Близ алтаря предков приметилась щель. Палавек пинком распахнул вход во внутренние покои Чан Ю.
Всемогущий богач жил в помещении, обставленном, как деревенская; хижина. Дощатый стол. Деревянная, вытертая до блеска кровать без белья. Сундук для посуды, сундук для бумаг и сундук для одежды. На подставке — бронзовый бюст Конфуция, который Майкл Цзо бросил в голову Палавека. Возможно, из-за этого выстрел от бедра, навзлет, оказался неудачным. Пуля сбила бронзовую цаплю с ног, припаянных к спине бронзовой черепахи. Символ долголетия — тысяча лет цапли и десять тысяч лет черепахи — рухнул под ноги Цзо. В растерзанном вечернем пиджаке, вылезшей из загаженных штанов разодранной сорочке, с серебряным замком, болтавшимся на цепочке, округлив ротик, нагнав складки на лбу, расставив короткие ноги, Цзо нащупал левой рукой вторую цаплю.
— Щелкните пушечкой в последний раз, господин Йот, — сказал он, обводя губы по кругу языком. — Вы неплохо поработали моим подарочком. Мягкий спуск, не так ли? Тринадцать мягких нажимов, не так ли?
Пятясь, Палавек вытянул Цзо на середину комнаты. Форменный расстрел.
Дядюшка Нюан знал, что делал, когда подменивал парабеллум. Один патрон оставался и сверх надобности.
Он прислушался. Движения ни в приемной Чан Ю, ни в коридоре, ни у лифта не слышалось. Значит, больше снизу не поднимались. Похоже, полиция прибыла уже в «Чианг Инн», нейтрализовала людей Чан Ю и принимается за дело сама?
![Росс Томас - Смерть в Сингапуре [сборник]](/uploads/posts/books/13740/13740.jpg)
