Каникулы строгого режима - Кивинов Андрей Владимирович
– Четыре года шла война с фашизмом! – блеснул эрудицией ведущий. – А потом наступил мир! Но и сегодня Российская армия стоит на стреме… тьфу, на страже наших границ!
Обидная оговорка впоследствии будет стоить ведущему недели тяжелых хозяйственных работ.
Шестеро активистов в мятых гимнастерках, пилотках и сапогах, взятых напрокат у цириков, нестройно промаршировали по плацу, напевая: «Не плачь, девчонка, пройдут дожди…»
Следом выскочили бравые, но рахитичные десантники в обвислых тельняшках и заломленных голубых беретах. Распевая «Давай за…», они изобразили несколько движений из арсенала карате, больше похожих на ленивую ловлю комаров. Батяня-комбат приволок из-за кулис пяток подпиленных кирпичей. Процесс их уничтожения прошел почти благополучно и безболезненно. С третьей или четвертой попытки. Последний кирпич сопротивлялся особенно ожесточенно, видимо, пропил был недостаточно глубок. (Ответственный за реквизит получит десять суток карцера.) Отбив руки, голубые береты гордо удалились.
Николай Филиппович снял фуражку и вытер рукавом вспотевший лоб. «Фу, вроде пока без сбоев… Не все, конечно, гладко, но в местных условиях вполне достойно». То, что некоторые из гостей, в том числе и начальник управления, едва сдерживаются от смеха, Вышкин не замечал, весь поглощенный созерцанием шоу.
– А теперь сюрприз для наших маленьких гостей! – провозгласил ведущий. – Русские народные сказки!
Только граждане с очень больным воображением смогли бы опознать в двух вышедших на плац симпатяг Принца и Золушку. Последнюю, разумеется, играл мужик. Небритый. Лет тридцати. Костюмы для актеров собирали с миру по нитке. Ниток было прискорбно мало. Поэтому Принц больше походил на перепившего Всадника Апокалипсиса, а Золушка – на дешевую вокзальную проститутку. Парочка не имела отношения не только к русским сказкам, но и к сказкам вообще.
Когда на плац вылезли Белоснежка и гномы, ложа не выдержала. Ржали все. Начальник управления даже смахнул непроизвольную слезу. Наслаждаться было чем. Увидевший хоть раз гориллообразную Белоснежку больше никогда не захотел бы покурить анаши. Некоторые из родственников свалились прямо на грязную землю, держась за животы.
Николай Филиппович, совершенно не рассчитывавший на подобную реакцию почтенной публики, не знал, как себя вести. Но на всякий случай натужно улыбнулся и тоже попытался засмеяться. Не получилось.
При виде Волка и Красной Шапочки маленькие дети заплакали, ибо Волк (вернее, актер) предпочел играть без грима, который ему был не особо и нужен. Квазимодо по сравнению с ним выглядел Джонни Деппом.
Последними выехали Бременские музыканты, исполнявшие мультяшную песенку про «крышу – небо голубое». Сказочные лабухи были более-менее близки к литературному первоисточнику, хотя зрителям все же пришлось гадать, кто есть кто. Ну, Осел, как и положено, тянет тележку, в которой по-барски развалились Трубадур, Пёс и Кот. А вот кто плетется следом? Ангел, что ли?.. «Какой, на хрен, ангел – Петух!..»
Непонятка возникла потому, что роль Петуха (не к ночи будь помянут!) доверили трижды судимому, в прошлом серьезному авторитету, но ныне сломанному и ставшему «козлом». Отказаться от позорной роли он не посмел, но категорически воспротивился надеть себе гребень на лысину и клюв на нос. По идеологическим соображениям. Крылья куда ни шло… Падший Ангел.
Ложа уже лежала на скамейках, задыхаясь от смеха. Управленец сполз на пол и что-то пытался сказать Николаю Филипповичу, но не мог. Дочка визжала от восторга и хлопала в ладоши. Макс Галкин или Верка Сердючка удавились бы от зависти – им до такого успеха кривляться и кривляться. Аншлаг! Полный аншлаг!
Вышкин искренне не понимал, что вызвало столь бурную реакцию гостей и родственников. Он несколько месяцев готовил праздник, лично проводил репетиции… Все было серьезно…
– Ну, Филиппыч… Ну, порадовал… Гениально! – сумел выдавить главный цирик, показал большой палец и снова захрюкал от смеха.
– Стараемся… – растерянно пробормотал хозяин зоны.
Тем временем все участники грандиозного шоу вышли на плац. Ведущий взмахнул серпом – дирижерской палочкой. Грянули гимн лагеря, сочиненный местным поэтом-активистом на мотив нетленного хита Пахмутовой и Добронравова «Ничто на земле не проходит бесследно…»:
Текст вышел неказистым, поэту явно не хватало универсальной связки «бля», без которой он не мог обходиться в быту.
Пел вместе с другими и Кольцов, исполнявший в спектакле роль немецко-фашистского захватчика. Скажи ему лет пять назад, что он, старший опер убойного отдела, будет бегать по лагерному плацу в строительной каске со свастикой, с деревянным автоматом в руках и кричать «тра-тата», – пристрелил бы лжеца на месте из табельного «макара». Но, как известно, жизненные повороты гораздо круче и коварнее выдуманных.
Витя Сумрак в представлении, разумеется, не участвовал. Наблюдал из окон ближайшего барака. Препятствий Вышкину при подготовке шоу он не чинил, блатных против не настраивал – пускай активисты с ментами забавляются. Чем бы начальство ни тешилось, лишь бы гайки не закручивало. [10] В окне барака напротив мелькали улыбающиеся лица Казбека Шамаева и других авторитетов-смотрящих.
Исполнив гимн, все поклонились и под бешеные овации скрылись за забором. Публика потихоньку успокаивалась, вытирая слезы. Начальник управления, немного отдышавшись, пожал Вышкину руку:
– Ну, порадовал, Филиппыч… Ну, спасибо. Не ожидал… Особенно с ангелом-петухом…
– Да, классный прикол, – смеясь, поддержала дочка, – мужика теперь совсем зачмырят!
Как член семьи сотрудника исправительно-трудового учреждения она уже освоила профессиональный лексикон милого папа́.
Папенька, спрятав мокрый от слез носовой платок, наклонился к уху начальника зоны:
– У тебя там неполное, кажется, висит?
– Есть такое дело… – потупился Вышкин.
Начальник управления, совсем уж отмякнув душой, потрепал подчиненного по плечу:
– Ко Дню России решим вопрос. Знаешь, какое самое лучшее поощрение для офицера? Снятие ранее наложенного взыскания!.. Ха-ха!.. А ты, Филиппыч, давай продолжай… Не останавливайся. Я со школы так не смеялся…
– Спасибо, тащ пал-ковник!.. – втянул живот Вышкин. – У нас еще экскурсия по плану… И концерт.
– Валяй. Проводи!
Гостей провели по лагерю. Первым делом завернули на пищеблок, чтобы продемонстрировать суперпайку, специально приготовленную к празднику, – мол, так мы обычно питаемся. Потом показали промзону и несколько эксклюзивных гробов собственного изготовления. По окончании экскурсии родственникам разрешили вручить зэкам подарки. После чего последних обыскивали – нет ли чего запрещенного.
Счастливый Николай Филиппович, рассадив гостей в клубе смотреть концерт, помчался в кабинет, где принялся листать календарь, чтобы вспомнить, когда в стране отмечается День России. И был приятно удивлен, узнав, что совсем не в ноябре, как он предполагал.
* * *
Три дня спустя, когда смолкли звуки веселого праздника и наступили тягучие будни, несколько авторитетных бродяг во главе с Сумароковым заседали в одном из отрядов, глушили облегченный чифирь-лайт и «шпиляли в стиры», то есть, говоря по-русски, резались в карты. «Пулемет» – колода карт – был изготовлен местным умельцем по особой технологии. Сначала на рентгеновскую пленку наклеивалась бумага, затем через трафарет набивался рисунок и масть. На завершающем этапе колоду шлифовали стеклом, стачивая края и углы.
