Дмитрий Ребров - Семь пятниц
Беспокоило Сашу совсем другое. Во время своего ночного бегства она потеряла не только ставшие бесполезными шлем и пистолет, но и вещь ей абсолютно необходимую – свои очки. Те самые очки-велосипеды, так раздражавшие накануне Наговицына. Как она будет со своими минус тремя искать в лесу труп, а потом еще и свой рюкзак – было не очень понятно! Но зато ее грела слабая надежда наткнуться где-нибудь на потерянные очки, без которых Саша была как без рук.
«Да, как ни крути, а идти надо!» Девушка еще раз огляделась, прикидывая свой маршрут, и двинулась навстречу разгорающейся заре.
* * *п. Судострой, Олег Наговицын
Наговицын докурил сигарету до фильтра и взял следующую. На мониторах ровным счетом ничего не происходило. Время бежало, а ситуация нисколько не прояснялась, и ничего мало-мальски толкового на ум не шло.
Он встал и подошел к окну. Начинало светать, солнце за горизонтом, как набухшая почка в апреле, готовилось в очередной раз распустить над Судостроем свой ослепительный листок.
Олег вздохнул, сунул сигарету в рот и, поворачиваясь к мониторам, щелкнул зажигалкой.
«О, черт!..»
Так и не зажженная сигарета выпала изо рта – еще один монитор, уже третий по счету, запестрел уже привычной рябью! Еще одна камера на Чернеце была выведена из строя!
«Кто?.. Кто теперь?..» – испуганно думал Олег, бросившись к монтажному столу. Трясущимися руками он схватил Витину шпаргалку и уткнулся в нее. Под пятнадцатым номером в списке режиссера значился «морг».
««Морг»?.. Избушка для выбывших игроков? Но зачем она ему?..» – растерялся Олег. И тут, не успев ответить на этот вопрос, он понял нечто совсем другое, но несравненно более важное, и шумно, с огромным облегчением вздохнул.
Преступник не стал преследовать Пятницу. Разбив ее шлем, он повернул назад, на восток, и направился к «моргу». Значит, ночью он ее не разглядел, не узнал, а следовательно, – ее драгоценной жизни ничего не угрожает!!
«фу-у-у… – еще раз вздохнул Наговицын и пробормотал: – Ну, слава богу!.. Просто камень с души…»
Теперь, когда его больше не грызла ответственность за безопасность журналистки, можно было сосредоточиться на главном – на подготовке будущего суперхита о Ниро Вульфе XXI века!..
Итак, по порядку. За каким лешим убийца полез в «морг»? И не засветил ли он там, часом, свою злодейскую физиономию? Ну-ка, ну-ка…
Олег перемотал немного назад запись с «морговской» камеры и включил воспроизведение.
Над входом в избушку была установлена камера с широкофокусным объективом, поэтому картинка на экране монитора была чуть искаженной, выпуклой. Зато она отражала абсолютно все пространство перед домиком – от угла до угла, – и незаметно подобраться к «моргу» не было никакой возможности.
Олег пристально вглядывался в экран, но там ничего не происходило. Довольно обширная полянка, плотные кусты можжевельника слева и редкий подлесок напротив входа и правее. Совершенно никакого движения на мониторе (если б не бегущий счетчик времени в углу, изображение вообще можно было бы принять за стоп-кадр), и вдруг – ничтожное мгновение темноты, а дальше – сплошная рябь.
«Неужели обычный отказ аппаратуры? Выходит, убийца здесь ни при чем?.. Но раз его нет у «морга», значит, он… Да нет, быть того не может, тут он должен быть, тут…»
Олег с величайшим вниманием просмотрел запись еще раз – ничего. Снова перемотал назад и пустил пленку с максимальным замедлением. И только тогда он разглядел: из можжевеловых зарослей стремительной черной тенью вылетел пущенный чьей-то меткой рукой камень и угодил прямехонько в объектив камеры!
«Но зачем ему понадобился «морг»?.. Что он там забыл, гад?! – недоумевал Олег. – Ну не за водкой же он полез, не за жратвой, в самом деле… Что там еще есть?.. Телевизор, четыре койки, примус, телефон… О, черт!! Ну конечно – телефон!!! Это же единственная ниточка, связывающая игроков с остальным миром! И эту ниточку ему нужно оборвать – вот оно что! Но раз убийца полез за мобильником в «морг», значит, милицейскую рацию он уже опробовал, значит, знает, что это туфта, пустышка?.. Ишь шустрый какой, и когда только успел, постреленок?!» – усмехнулся про себя Олег.
«Погоди, погоди, – пришла ему в голову парадоксальная мысль. – Это что же получается?.. И убийце, и мне – нам обоим нужно одно и то же: чтобы игра продолжалась… Надо же… Занятно, занятно… Понятно, конечно, что цели-то у нас с ним разные. Он хочет замести следы, а я – вычислить его, голубчика, но тем не менее… Да, черт возьми, занятно…»
Но на этой любопытной мысли Наговицын задерживаться не стал. С этой минуты его интересовал только один вопрос – кто убийца? Классическое «кто виноват?», дождавшись своего часа, поднялось во всей своей исполинской грандиозности и разом отодвинуло все остальные вопросы на второй план.
Олег возбужденно потер руки. Пора было браться за дело, приступать к самому интересному – раскрытию преступления.
Никогда прежде ему не доводилось заниматься ничем подобным, но Наговицына это ничуть не смущало. Задача, стоявшая перед ним, вовсе не казалось ему невыполнимой.
Во-первых, круг подозреваемых был естественным образом ограничен участниками телеигры. Во-вторых, Олег всерьез рассчитывал на записи – их тщательный анализ мог ему существенно помочь. И, наконец, в-третьих, – он был абсолютно уверен, что это дело ему по зубам.
Каким должен быть успешный детектив – такой как Ниро Вульф, Эркюль Пуаро или, на худой конец, майор Пронин? Чем он, в первую очередь, должен обладать? Развитой логикой, наблюдательностью и настойчивостью – все эти качества, по глубокому убеждению Наговицына, были присущи ему в полной мере. Все, что ему требовалось – это сесть и, обстоятельно изучив ночные записи каждого игрока, сделать вывод о возможности его присутствия в час пятьдесят две на месте гибели Лисовца.
Впрочем, кое-кого из списка подозреваемых можно было исключить прямо сейчас. Олег достал ручку и на обороте режиссерской шпаргалки набросал столбиком: «Пн., Вт., Ср., Чт., Пт., Сб., Вс».
«Ну вот, а теперь – только вычеркивать! Тэ-э-экс… Воскресенье – жертва. Долой. Пятница – свидетель. Долой. Суббота – алиби: во время убийства где-то бродил, неугомонный. Тоже долой!.. Итак, осталось всего четверо гавриков… Вычеркнуть еще троих – и дело в шляпе!»
Теперь ему предстояло по ночным записям определить других невиновных, и эта задача представлялась ему достаточно простой. «Человек не может спать абсолютно неподвижно, – рассуждал Олег, – он шевелится во сне, меняет положение, переворачивается с боку на бок, и если на пленке что-то подобное есть, значит, этого человека можно смело вычеркивать. Значит, он действительно спал и к убийству никаким боком не причастен».
«Ну-с, начнем по порядку…» – Наговицын включил запись Понедельника. Тот лег спать сравнительно рано, поэтому Олег сразу перемотал пленку вперед – на роковые час пятьдесят.
Камера фиксировала немного: клочок земли, едва покрытой редкой травкой, несколько сосновых шишек и ствол поваленного дерева, густо облепленный пушистым светлым мхом. Цифры в углу кадра менялись, а сама картинка – нет. Прошло десять, пятнадцать, двадцать минут – на экране ничего не происходило. Наговицыну это стало надоедать, и он включил пленку на ускоренное воспроизведение.
Цифирки, отсчитывающие минуты и секунды, замелькали с утроенной скоростью, но только этим все и ограничилось. В остальном все на экране оставалось без изменений – и травка, и шишки, и пушистый мох…
Подождав еще немного, Олег, измученный однообразием, наконец-то сообразил, что просматривать всю запись от начала до конца – глупая и пустая трата времени. Вполне достаточно сравнить первоначальную картинку (когда игрок засыпал) с тем, что нашлемная камера передавала сейчас!
В случае с Понедельником совпадение было полным. Это означало, что тот, оставив шлем на месте ночевки, вполне мог в час пятьдесят две грохнуть камушком бедолагу Лисовца.
«Чудненько! Первый подозреваемый есть!» – Олег взял список, поставил против Понедельника жирный знак вопроса и приступил к следующей записи.
Но с пленкой Вторника получилась та же история – картинка с его нашлемной камеры за всю ночь нисколечко не изменилась. В списке подозреваемых появился еще один знак вопроса. А потом и еще один – против Среды. Тот тоже либо спал, замерев, как солдат из почетного караула на посту номер один, либо снял к чертям собачьим шлем и…
«А что, собственно, «и»?.. – с внезапным раздражением подумал Олег. – Что – «и»?.. Все предельно просто: спать в этом дурацком шлеме неудобно, вот его все и снимают!.. Проще пареной репы… Ничего мне эти записи не дадут, вот что… Ерунда это все!» – с тоской подытожил он.
На всякий случай Наговицын проверил и пленку Четверга – результат оказался тем же самым. Сомнений не осталось: все четверо подозреваемых свои шлемы на ночь снимали.
