Джерри Эхерн - Сибирская альтернатива
— Это подделка?
— Нет. Мы раздобыли их другим способом, — уклончиво ответил Крэйн. — Тут не к чему придраться. Если ни у кого вокруг не возникнет подозрений, что вы действительно глухой, слепой и немой, то эти бумаги благополучно доведут вас до Риги. Ну, а там Алена знает, что делать.
— Подводная лодка? — спросил Фрост.
— Да, но детали вы узнаете, когда придет время. Мисс Горина в курсе.
— Хорошо, — кивнул Фрост, засовывая револьверы за пояс своих просторных брюк.
— Часы, капитан, — с улыбкой напомнил Хит. Фрост кивнул, снял с запястья “Ролекс” и протянул его англичанину.
— Эта вещь дорога мне как память.
— Я понял, капитан. Мы воспользуемся дипломатической почтой, и в США вы все получите обратно.
— Спасибо.
Фрост знал, что старый мистер Хит сдержит свое обещание. У него в ящике уже лежали другие вещи наемника: ключи, бумажник, зажигалка. Взамен он получил черные очки, мешковатые брюки, линялую голубую рубашку, растянутый старый свитер, грубые ботинки и тяжелое пальто, заштопанное в нескольких местах.
Волосы Фроста были теперь выкрашены под седину и зачесаны справа налево, усы он сбрил, а лицо покрывала четырехдневная жесткая щетина. Она сама по себе была седой, так что красить ее не было нужды. Ну, и черная повязка тоже лежала в ящике стола мистера Хита.
— Ну, пора, джентльмены? — спросил Фрост, одевая очки; потом посмотрел на женщину: — Вы готовы, Алена?
— Да, — кивнула мисс Горина.
— Я тоже, — ответил Фрост.
Ему было очень неприятно, что такое опасное дело приходится начинать со лжи.
Глава двенадцатая
Фрост старался вообще не дышать, чтобы охранники, голоса которых раздавались совсем рядом, не услышали его. Капитан лежал, а вернее — полулежал — в спинке заднего сидения автомобиля. Она была специально устроена таким образом, чтобы там мог разместиться человек.
Фрост буквально упирался в спины Крэйна и Алены Гориной, которые расположились на этом сиденье-Наемник освоил русский язык уже в достаточной степени, чтобы понять, о чем идет речь. Один из охранников спрашивал Крэйна, хорошо ли тот провел время в английском посольстве. Тот ответил, что дипломатические обязанности всегда одинаково скучны.
Алена рассмеялась и сказала, что ей вечер понравился. Ведь жизнь у учительницы русского языка очень бедна заметными событиями.
Еще чей-то голос сказал что-то о документах — что именно, Фрост не разобрал. А затем двигатель вновь заработал и “Кадиллак” тронулся с места. Кажется, все в порядке.
Фроста обычно никогда не мутило при поездках автомобилем, но сейчас он начинал чувствовать легкую тошноту — уж в очень странном и неестественном положении находилось его тело. А может, он просто наглотался выхлопных газов?
Капитан машинально взглянул на запястье, чтобы узнать время, но вспомнил, что “Ролекс” остался в посольстве. Взамен ему Хит тоже ничего не дал. Да и зачем слепому часы?
Они ехали уже очень долго — по крайней мере так казалось Фросту; внезапно раздался громкий хлопок, словно лопнула шина, и автомобиль остановился, перед тем вильнув несколько раз, что еще более усилило тошноту у человека, который лежал за спинкой сиденья.
Он услышал, как хлопнула дверь, услышал шепот рядом с собой — это Крэйн обменялся с Аленой какими-то фразами. Внезапно по его спине пробежал холодок, и Фрост понял, что открыли багажник машины.
— Придется менять колесо, сэр, — послышался где-то рядом громкий голос шофера.
— Только побыстрее, Гарри, — ответил Крэйн. — У меня важный телефонный разговор через двадцать минут.
— О’кей, мистер Крэйн. О, вон там машина остановилась. Может, я попрошу водителя посветить мне.
Фрост раздраженно подумал, что ни Крэйн, ни Гарри — его шофер и телохранитель — никогда не получили бы премию за актерское мастерство. Они сработали очень топорно и говорили неубедительно, а ведь машина, которая остановилась возле них, была частью плана, причем самой важной частью, на случай, если бы Крэйн находился под наблюдением КГБ.
Послышался еще один голос. Мужчина говорил на ломаном английском с жутким акцентом.
— Ваш машина не ехать дальше?
— Колесо пробило, — объяснил шофер, — Ну, понимаете, дырка. Бах, и все.
— А, понимать, — сказал мужчина. — Я могу вам сделать помощь.
— О, спасибо, — ответил шофер заученно. Фрост лежал, слушая шум и лязг, пока Гарри менял колесо; внезапно что-то трижды негромко ударило по обшивке машины возле его головы. Потом еще и еще раз. Это был условный сигнал.
Фрост мог видеть отсвет фар справа, там, где стояла машина неизвестного.
— Давай, — сдавленно произнес шофер. Фрост моментально проскользнул в багажник, перекатился, вывалился оттуда и бросился — пригнувшись — бежать по заснеженной улице. Скользя и спотыкаясь, он добежал до машины и свалился на заднее сиденье. Насколько он успел разглядеть, это был “Москвич”.
Капитан немедленно опустился на пол и вытянулся там. Рядом что-то пошевелилось.
— Я укрою вас одеялом, — сказал женский голос. Фрост снова начал дышать. Пот ручьями тек по его телу и лицу. Теперь приходилось ждать, пока владелец “Москвича” поможет Гарри поменять колеса. КГБ не должен ничего заподозрить.
Наемник про себя считал секунды: “Тысяча один, тысяча два, тысяча три…” Лишь через семь с половиной минут все благополучно закончилось. Фрост услышал, как Гарри и русский прощаются, шофер поблагодарил за помощь. Затем хлопнула дверь “Москвича” и загудел двигатель.
— Все в порядке, друг, — сказал тот же голос, но уже почти без акцента и на хорошем английском языке. — Теперь лежите тихо и молитесь. Машина КГБ подъехала четыре минуты назад, и теперь они за нами наблюдают.
— Чтоб они сдохли, — буркнул Фрост. Машина тронулась с места.
Наемник сидел в скромно обставленной комнате на стуле и курил советскую сигарету, названия которой так и не запомнил. Где-то он читал, что в СССР сигареты специально делают с очень длинным фильтром, поскольку зимой тут ужасно холодно, а это позволяет курильщику держать сигарету даже будучи одетым в толстые рукавицы. Сам Фрост фильтры не любил.
В комнату вошел водитель “Москвича”.
— Алена Горина пока не может выбраться из американского посольства, — сообщил он. — КГБ почему-то усилило наблюдение.
— Вы думаете, они что-то подозревают?
— Конечно, подозревают. Они всегда что-то подозревают. Уж такая у них работа. Вопрос в том, подозревают ли они что-нибудь относительно нашей операции?
— Ну, вот я и спрашиваю, — Фрост погасил сигарету в пепельнице. — Подозревают ли они что-нибудь относительно нашей операции?
— Думаю, что нет. По крайней мере гэбисты пока ограничиваются наблюдением, арестов еще не было, а это значит, что они не знают ничего конкретного. Полагаю, вам будет лучше остаться у нас хотя бы на несколько часов, капитал.
— Как вас зовут? — спросил Фрост.
— Мы стараемся обходиться без имен, когда делаем такую работу. Можете называть меня Иваном, если хотите. Это не настоящее мое имя, но я обещаю отзываться на него.
— Из ваших слов я могу сделать вывод, что здесь, в Москве, существует разветвленное антикоммунистическое подполье, это так?
— Вы можете делать любые выводы из моих слов, — улыбнулся Иван и уселся на стул рядом с Фростом.
— А вы неплохо живете, — заметил капитан. — Частный дом, машина.
— Да, по сравнению со средним советским тружеником я действительно хорошо обеспечен. Да и не мог же я привезти вас в коммунальную квартиру, не так ли?
— Вы, наверное, ученый?
Иван снова засмеялся. Нечасто в Советском Союзе Фрост видел смеющихся людей.
— Нет, я не ученый. У меня всегда были проблемы с точными науками, еще в школе. Но похоже, что ваше любопытство безгранично, а это очень опасно. Отвечая на ваши вопросы, я могу случайно проговориться, а это потом пагубно скажется на мне и моей семье. Поэтому прошу вас — не надо больше вопросов. Ради нашей и вашей безопасности.
— Согласен, — кивнул Фрост. — А поесть у вас что-нибудь найдется? — Он улыбнулся, — Прошу прощения, я опять задал вопрос.
— О, еда сейчас будет готова. Моя жена как раз этим занимается на кухне.
— Тогда еще один вопрос, — сказал капитан. — Я задам его, поскольку понимаю, что вы не в первый раз оказываете помощь американцам.
Иван покачал головой.
— Ну, и что же это за такой важный вопрос?
— Как вы думаете, у меня есть шанс?
— Нет. Но вы должны попытаться. Все мы должны пытаться что-то делать, и тогда рано или поздно успех придет.
Иван встал, подошел к стенному шкафу, открыл его и достал пол-литровую бутылку водки.
— Выпьете? По-моему, американцы любят водку.
Фрост усмехнулся.
— Да, мне тоже об этом говорили.
Он решил, что не стоит вспоминать об апельсиновом соке.
