Максим Гарин - Атаман. Кровь за кровь
Демидов помолчал, затем снова заговорил:
— Кто придумал на западный манер провокационный для России лозунг «Земля — народу!»? Ленин? А вы у народа спросили, собирается ли он вообще работать? Наш народ и не собирался работать. У нас в пословицах все сказано: «работа дураков любит». Или — «работа не волк, в лес не убежит». А первейшие лодыри у нас кто? Чеченцы! Украл человека, получил выкуп — построил дом. Украл второго, получил выкуп — купил машину...
«Пусть болтает, — подумал Терпухин, продолжая вылавливать насекомых, — лишь бы не ныл...»
— Я бы сейчас борщика съел, — мечтательно сказал Демидов, наблюдая за Терпухиным. — Когда я был помоложе, мог целую кастрюлю за обед слопать. Со сметаной, холодненькой...
— Забудь о еде, думай о демократии.
— Да на черта мне об этом дерьме думать! — вдруг взъярился Демидов. — Это на Западе демократия, а у нас... Давно хотел туда рвануть, да, как говорил Чапаев, языков не знаю... Вот евреи молодцы, почуяли, что жареным пахнет, и рванули кто куда. Одни в Израиль, другие в Америку.
— Сейчас твои евреи стали возвращаться назад в Россию-матушку, — вставил Терпухин, — и становятся новыми русскими. Ты вот смог свои миллионы здесь заработать, а не в Америке...
— Лучше бы их у меня не было, спокойнее спал бы, — буркнул Демидов. — Никто бы у меня машин не воровал, выкупа не требовал. Правильно простые работяги живут. Заработал, пропил — и спи себе...
— Вот и ты поспи, побереги силы...
Демидов улегся поудобнее и вскоре уснул. После полудня, передав пулемет Демидову, вздремнул и Терпухин.
Он проснулся от грубого толчка. Демидов приложил палец к губам, всем своим видом показывая, что Терпухину нельзя шевелиться.
— В чем дело? — прошептал Юрий.
— Да тихо ты! Не двигайся. Они внизу... Я их всех на мушке держу.
Терпухин медленно поднял голову и взглянул между веток с увядшими и скрутившимися от жары листьями. Далеко внизу на развилке двух тропинок стояла группа чеченцев — человек семь-восемь. Они о чем-то оживленно разговаривали, то и дело указывая оружием на вершину горы. Укрывшись в шалашике из веток, Демидов держал их на прицеле.
— Не вздумай стрелять, — прошептал Терпухин.
— Это все родственнички убитых тобою чеченцев? — мрачно спросил Демидов.
— Возможно, — ответил Юрий, задетый местоимением «тобой», употребленным Демидовым по отношению к убитым прошлой ночью чеченцам.
— Восемь человек при полной боевой выкладке, — снова прошептал Демидов. — Они не выпустят нас отсюда. Видишь, расходятся, в кольцо будут брать.
— Не стони, — произнес Терпухин. — Насчет себя можешь не беспокоиться. Ты же не стрелял, трупы не твои...
— Подумаешь, не мои, — равнодушно произнес Демидов. Некоторое время он лежал неподвижно. Затем вдруг угрожающе произнес: — Так ты говоришь, трупы не мои?
— Ты же сам сказал, — миролюбиво сказал Терпухин, еще ничего не предчувствуя. Но затем произошло то, о чем он не мог догадаться и что круто изменило ход событий: Демидов ни с того ни с сего, без всякой видимой угрозы со стороны чеченцев, вдруг ударил по ним из пулемета.
— Не мои трупы? Будут моими! — орал он, выпуская длинную очередь.
Один из чеченцев мешком упал на землю. Двое других, в которых попали пули, присели, странно изогнувшись, и один из них страшно и пронзительно закричал, видимо, смертельно раненный. Всех остальных чеченцев как ветром сдуло, а из-за камней ударили тугие газовые струи выстрелов из автоматов.
«Чертовски мощная эта штука — автомат Калашникова!» — подумал Терпухин, подползая к Демидову и хватая его за шею. Тот глупо улыбался, что-то говорил, но не выпускал пулемет из рук. Терпухин наотмашь ударил напарника по лицу. Демидов выпустил пулемет и, пятясь задом, выполз из шалашика.
Чеченцы вели беспрерывный огонь по высотке, не давая возможности поднять головы. Когда огонь на короткое время затихал, Терпухин видел, что по всем правилам военной науки чеченцы короткими перебежками рассредоточиваются по местности, в самом деле окружая гору.
— Болван! — крикнул Терпухин. — Теперь они точно нас окружат!
«Их было восемь, троих Демидов подстрелил, — Юрий стал лихорадочно подсчитывать количество врагов, — осталось пятеро. Если начнут гасить из подствольников — будет совсем худо.»
Подствольники не заставили себя долго ждать. Первая граната не долетела и взорвалась намного ниже вершины горы, обдав беглецов смрадным дымом тротилового заряда. Вторая угодила меж крупных камней, Сразу же после взрыва Терпухин поднял голову и выпустил длинную очередь по чеченцу, который стрелял из подствольника. Тот на некоторое время затих.
Терпухин оглянулся и увидел совершенно белое лицо Демидова.
— Игнатий! С тобой все в порядке?
Демидов с трудом улыбнулся.
— К-кажется, к-контузило... — Демидов поднял руку с ободранной на локте кожей.
— Чтоб тебе голову скорее оторвало, дурак, — крикнул Юрий.
— Все равно отрежут, — ответил Демидов.
— У тебя есть граната и пистолет. Марш к тем камням! — рявкнул Терпухин. — Как только он шаркнет из подствольника, метни туда гранату!..
От третьей гранаты пострадал сам Терпухин. Неожиданно что-то лопнуло совсем рядом. В глазах ослепительно засияла болезненная белизна. Когда Терпухин пришел в себя, то увидел множество мелких осколков, словно вцепившихся в брючину.. Боли он не чувствовал, но по опыту знал, что она придет позже... Он принялся выковыривать осколки и с яростью отшвыривать их от себя.
— Зацепило, да? — спросил неожиданно появившийся рядом Демидов.
— Я тебе сказал метать гранату! — в бешенстве заорал Юрий.
— Я метнул... Его того... в клочья... Так тебя зацепило, Юра?
— Черт, похоже, что да, — Терпухин дрожащими руками поднял брючину. На коже виднелись многочисленные, но неглубокие ранки. Из них маленькими струйками сочилась кровь. Демидов стал рвать подол рубахи.
— Ну, теперь мне капут. Укатали сивку крутые горки, — сказал Терпухин.
— Надо перевязать артерию, — проговорил Демидов, опустился на колени и зубами разорвал оторванный кусок рубашки на два куска.
— Пригнись, убьют!.. Не убьют — ушли...
Терпухин выглянул из-за камня. Далеко от горы, стараясь укрываться в складках местности, мельтешили фигурки чеченцев, уносящих раненого. Он по-прежнему громко, истошно кричал.
— Так что, мы с тобой теперь друзья? — произнес Демидов.
— Раз ты меня спасаешь, значит, друзья. Но зря ты это затеял, Демидов. Не военный ты человек.
— Да, зря, — Демидов сплюнул, пытаясь освободиться от нитки, застрявшей между зубами. — Я думал, пока они в куче, я их перестреляю. Никогда не доверяй штатским, атаман... Никогда... Ну, все, — Демидов завязал скрученную жгутом ткань аккуратным узелком, — теперь ты поправишься.
— Дудки, — устало произнес Терпухин. — Жгут надо через час ослабить.
— Пошли. Не торчать же здесь, — сказал Демидов. — Они быстро вернутся.
— Да, чеченцы никогда не бросают своих. Даже мертвых...
Они спустились с горы и подобрали автомат одного из убитых. Рожок оказался почти пустым, зато в карманах нашлись две гранаты. Возле второго убитого оружия не было, и карманы его были пусты.
— Почистили, — хмуро пробормотал Терпухин.
Беглецы побрели по ущелью, словно обреченные,
Через сотню шагов Терпухин устало опустился но землю.
— Хватит, нога одеревенела, снимай жгут.
Демидов осмотрел ногу. Она заметно припухла.
— Ходок из меня никудышный, сам видишь, — сказал Терпухин. — Мне надо вернуться.
— Куда?
— На высотку... Там и помру...
