Максим Шахов - Детектив для «Кока – Колы»
Битюгов усердно сопел, запоминая мои наставления. По дороге мы обкатали легенду про договор и еще раз прошлись по всем пунктам программы. В фойе я улыбнулся администраторше, показав на часы. Она тоже улыбнулась. Зря.
Битюгов оказался выше всяких похвал. Я имею в виду, как актер. Характерные роли шли бы у него на «бис». Как ни сердилась Дебора, но в конце концов собралась, и я отвез их в офис. Битюгов прямо искрился от усердия.
– Вы тут занимайтесь, – притворно зевнул я, – а я съезжу насчет амортизатора. Закройтесь, мало ли что?
Дебора даже не удостоила меня взглядом, а Битюгов рванулся к двери. Замок щелкнул за моей спиной, и сонливость с меня словно рукой сняло. Сбежав по лестнице, я прыгнул в машину и покатил к исполкому.
Дундуков уже поджидал меня, поглядывая на часы. Ничего, это ему зачтется. Я извинился, усадил его и вырулил со стоянки.
– Мисс Смит немного задержится, но я уполномочен провести переговоры и подготовить некоторые, так сказать, конфиденциальные предложения. – При слове «предложения» я похлопал себя по левой стороне груди. – Начнем с ресторана или, может быть, сразу в гостиницу?
– Если переговоры конфиденциальные, – немного пожевал губами Дундуков, – я думаю, лучше в гостиницу…
– Я тоже, – вполне искренне сказал я.
До гостиницы он раздувал щеки, горделиво выпячивая грудь. Удивительный был болван. По фойе он промаршировал с видом надутого индюка, чем немало озадачил администраторшу. Пришлось опять ей подмигнуть. «Окосеешь так, к черту», – подумал я.
– Прошу, – пропустил я Дундукова в дверь. – Вы читали трактат Менделеева о водке?
– Нет, – признался Эдуард Гаврилович, усаживаясь за стол.
Наверное, он даже не знал, кто это такой. Или думал, что какой-то писатель, вроде Достоевского.
– Обязательно прочтите! – назидательно посоветовал я, доставая бутылку «Смирновской». – На десятой странице в третьем абзаце написано, что перед черной икрой обязательно надо выпить сто пятьдесят граммов!
– Да? – недоверчиво спросил Дундуков.
– В обязательном порядке! – сказал я. – За наше сотрудничество! Пьем до дна!
Доза была лошадиная, но Битюгова она не испугала. Грешен был Эдуард Гаврилович, любил это дело… И правда, он только кивнул головой и выпил.
Я расстелил на столе скатерть-самобранку, и до шести часов мы повторили дозы еще дважды. Дундуков раскраснелся, снял свой жуткий пиджак и распустил галстук.
– Ну что? Еще по одной, и к делу? – спросил я. – Сейчас схожу за контрактом, он где-то в номере мисс Смит.
Дундуков с энтузиазмом закивал головой. Пьянел он моментально. Мы выпили, и я вышел. Виктор, как мы и договорились, стоял на пожарной лестнице с размалеванной девицей. Я открыл дверь, и они нырнули в номер Деборы.
Он был при полном параде. У девицы были такие формы, что я засомневался.
– А она не… это? Сколько?
– Пятнадцать, – ухмыльнулся Виктор и помахал у меня перед носом паспортом. – Обижаешь, начальник!
– Переодевайся, – повернулся я к ней, подавая халат. – Да не здесь, в ванной!
– Вот еще… – хмыкнула девица и вышла, пожав плечами.
– Ну как клиент? – усмехнулся Виктор.
– Практически готов. Можно запускать сразу. А ты в ней уверен?
– Как в себе… Разбитная девчонка, сделает все, что нужно.
– Это вы про кого тут шуршите, про меня?
– Давай еще раз, Анжела…
– Да помню я все… Пришла, зашла, ушла… Давайте быстрее! Мне еще сегодня на стрелку местись!
Я посмотрел на нее, незаметно покачал головой и вышел, показав Виктору два пальца.
– А вот и я! – пьяным голосом заявил я с порога. – Не могу найти контракт, будь он неладен! Придется подождать мисс Смит. Выпьем?
– Выпьем, – промычал Дундуков, налегая на стол.
Не успели мы закусить, как раздался стук в дверь. Я пошел открывать ее с бутербродом в руке.
– Извините, – ангельским голоском прощебетала Анжела. – У вас нет кипятильника?
– Сейчас поищу. Заходи.
– Ой! Здрасьте! – притворно смутилась она при виде Дундукова, кутаясь в халат. – Мы тут приехали на месяц танцевать в кабаре… А у вас выпить нет?
Дундуков даже причмокнул от удовольствия.
– Есть! У нас все есть! Присаживайтесь!
Я же говорю, удивительный был болван, сам лез в петлю, даже подталкивать не надо было. Пожирая ее глазами, он налил водки, и они выпили без меня. Я ничего не имел против, потому что возился в ванной с «Кодаком» Деборы: хоть какая-то от него польза в этой дыре.
– А что вы танцуете? – игриво спросил Дундуков.
– Ну… всякое-разное… стриптиз, там… – захлопала глазами Анжела. – На фотки снимаемся…
Дундуков заерзал от прилива чувств. Остальное произошло в считанные минуты. Выпили еще. Она немного потанцевала, а я немного поснимал. Сперва – ее, потом – ее с Дундуковым. На последних снимках она вообще распахнула халат.
В самый разгар веселья в номер ворвался Виктор. Проверил документы, забрал фотоаппарат и увел Анжелу, заперев за собой дверь. Дундуков попытался выступить, но я его быстро успокоил.
– Куда звонить, Эдуард Гаврилович?! У него же фотографии!
– Да я…
– Успокойтесь, сейчас все уладим!
– Черт! – произнес он, наливая водки, но пить не стал. – Черт!
Через пару минут Виктор открыл дверь и позвал меня.
– Порядок. Анжела ушла.
– Хорошо, – сказал я и вернулся.
Дундуков посмотрел на меня исподлобья. Может, начал о чем-то догадываться, а может, и нет: во всяком случае, протрезвел.
– Дела неважные, Эдуард Гаврилович, – сказал я. – Проверка проводилась по заданию областного управления внутренних дел. Фотоаппарат изъят. Девице, оказывается, еще нет шестнадцати лет, и сейчас она за стенкой пишет заявление о том, что вами в отношении ее совершались развратные действия… А это статья… кроме всего прочего… Это, так сказать, негатив. Но есть и позитив. Я могу все уладить.
– Что я должен сделать? – спросил он, подвигав желваками.
– Ничего, то есть, ничего сверх того, что вы уже давно должны были сделать в соответствии с законом и своими должностными обязанностями. Вы ведь слуга народа? И должны служить круглосуточно? Вы просто поедете сейчас в исполком, позвоните Битюгову, подпишите и вручите ему все документы. И впредь не будете ставить палки в колеса. И все. Так как?
Он кивнул, не поднимая головы. Наверное, закончились слова.
– И еще одно. Взять вас на работу мы теперь, конечно, не можем, но если у вас когда-нибудь появится только мысль кого-то поприжать, кому-то отомстить или что-нибудь в этом роде – я вам не завидую. Ваша карьера на этом закончится навсегда! Вам ясно?
– …
– Вам ясно?
– Да, – процедил Дундуков.
– Через пару минут едем.
Я зашел к Виктору и усмехнулся.
– Порядок.
Потом взял фотоаппарат и вытащил кассету.
– Держи. Это будет твоим талисманом.
– Оставь себе. Мне хватит заявления. Я тебе еще нужен? Сегодня футбол.
– Нет, – сказал я. – Спасибо. Ты мне здорово помог. И вот еще что. Я был в твоей шкуре и знаю, что это такое. Возьми. Это чистые деньги. Я их заработал. Поживешь хоть месяц как человек.
– Нет, – отказался он.
– Да, – сказал я. – И не забудь мой телефон. Пока.
– Пока.
Я махнул ему вслед и вздохнул. Еще надо было везти этого болвана.
Эпилог
Уезжали мы утром. Было прохладно. Пока я грузил чемоданы, Дебора, стоя на крыльце, зябко куталась в цветастую мексиканскую шаль и сочувственно поглядывала на меня. В последнее время у нас установились трогательные отношения. Ночь я провел в ее номере. Скорчившись, торчал в сидячей ванне, то и дело вскакивал, услышав ее крики и просьбы погонять мышей. Такое не забывается.
Битюгов не смог прийти проводить нас, потому что укатил с двумя трейлерами за новой партией кока-колы. После того, как вечером Дундуков торжественно вручил ему документы, он провел, быть может, самую счастливую ночь в своей жизни, развернув в офисе бурную деятельность. И результаты были налицо. Все витрины вдоль главной улицы – сколько хватало глаз – расцветились плакатами «Всегда кока-кола». Редкие в этот час прохожие удивленно поглядывали по сторонам.
При выезде бригада монтажников вместо покореженного приветствия устанавливала подъемным краном новенький блестящий щит «Кока-колы» с любезного разрешения заместителя мэра. Хромой пес внимательно наблюдал за происходящим, склонив голову набок.
Я оглянулся в последний раз, и меня охватило странное чувство. Нас никто не посылал раскрашивать этот город в оптимистические цвета, но мы сделали это. Дали ему глоток кока-колы и – как знать, – быть может, подарили надежду.
Когда мы выбрались на трассу, Дебора лукаво посмотрела на меня и спросила:
