Сергей Москвин - Ядерный шантаж
Артур Губанов был одним из немногих людей, которым приходилось пользоваться продукцией обеих лабораторий. Поэтому он прекрасно понял смысл последней фразы Берша. Его удивила только срочность приказа.
– Зачем такая спешка? – поинтересовался Губанов.
– Обстоятельства изменились, – не вдаваясь в подробности, ответил Берш. – Вам придется выехать в понедельник. План действий тот же – визуальный контроль за работниками АМСЗ с нескольких наблюдательных позиций. Рядовые сотрудники меня не интересуют, поэтому фотографируйте только тех, кто пользуется служебными и личными автомобилями. Всю необходимую аппаратуру вместе с оружием получите в «отделе обеспечения» непосредственно перед выездом.
– Ясно, Петр Вениаминович. – Наклоном головы Губанов выразил полное понимание задачи. – Разрешите идти?
– Иди.
Берш удовлетворенно откинулся на спинку своего кресла: «Как только будут готовы документы прикрытия, группа наблюдения немедленно отправится в Арзамас-29. Если в понедельник члены думского комитета по экологии одобрят предложение Варенникова, а по-другому просто не должно быть, то через несколько дней депутат сам окажется в закрытом городе. Значит, к концу следующей недели я буду знать обстановку на АМСЗ. И тогда начнется новый этап операции».
Глава 10
ВЕТРОВ: «СЛУЧАЙНОСТЬ И ЗАКОНОМЕРНОСТЬ»
14.05, понедельник, 11.00
Больше всего я не люблю напрасный труд. Я его просто ненавижу! И мне бывает страшно обидно, когда работа, на которую затрачены время, усилия, воображение и все то, с чем связан труд оперативника, вдруг разом оказывается никому не нужной. Именно это и произошло сегодня, когда, явившись утром на службу, я узнал от Олега Муромцева, что Генеральная прокуратура закрыла дело о гибели депутата Симонова с формулировкой – несчастный случай. Говоря по правде, версия о несчастном случае с самого начала казалась наиболее вероятной, но чего ради я тогда ходил в Госдуму, встречался с коллегами погибшего и его подозрительным замом, а потом еще собирал о нем дополнительную информацию?! Для чего все это?! Чтобы написать несколько рапортов и справок, которые будут храниться в какой-нибудь безымянной папке, а перед очередной проверкой делопроизводства отправятся прямиком в печь вместе с остальными ненужными документами. Обидно – по-другому не скажешь.
Чтобы отвлечь себя от невеселых мыслей, я принялся размышлять о странном телефонном звонке. В субботу уже поздно вечером у меня в квартире неожиданно зазвонил телефон. Поздние звонки оперативным работникам – не такая уж большая редкость, однако в этот раз мне звонили вовсе не со службы. В трубке я услышал совершенно незнакомый мне мужской голос. Мужчина поздоровался со мной по имени-отчеству, чем снова озадачил. Мои знакомые обращаются ко мне только по имени. Я уже собирался спросить, с кем это я разговариваю, но собеседник и сам догадался представиться. Оказалось, что мне позвонил Сан Саныч Юдин. Мы с ним вместе служили в Московском управлении нашей конторы, правда, недолго. В 93-м году с двадцатилетней выслугой Юдин вышел в отставку, а меня вскоре взял в свою группу Павел Чернышов. Я, признаться, был несколько обескуражен звонком Юдина, ведь с 93-го года мы с ним не общались. Оказалось, что Сан Санычу не наскучила романтика нашей службы и он основал собственное детективное агентство под названием «Глобус». Каково? Да еще и вздумал пригласить меня к себе на работу. Такого поворота я уж никак не ожидал. Пришлось поблагодарить бывшего коллегу за его предложение и объяснить ему, что пока не собираюсь уходить со службы. Тут уже Юдин здорово удивился и сказал, что не далее как сегодня от одного из своих знакомых услышал совершенно противоположные сведения. Мне, конечно, стало страшно интересно, кто это взялся устраивать мою судьбу, и я напрямую спросил об этом Юдина. Он, по-моему, сначала не хотел говорить, но потом все же признался, что узнал такую новость от какого-то Петра Берша. Забавная фамилия. Юдин тут же добавил, что я его скорее всего не знаю. Еще бы! Уж человека с такой фамилией я бы наверняка запомнил. В итоге я пообещал Сан Санычу, что когда буду действительно искать работу, то в первую очередь позвоню ему, и мы распрощались.
Анализируя сейчас звонок Юдина, я пришел к выводу, что это была чья-то не особенно умная шутка. Вот только непонятно, кого при этом пытались разыграть – его или меня. Так и не найдя иного объяснения случившемуся, я решил поинтересоваться мнением Олега Муромцева, но не успел это сделать. Как раз в тот момент, когда я собирался задать Олегу свой вопрос, у нас в кабинете зазвонил телефон внутренней связи, и Олег поспешно снял трубку.
– Чернышов вызывает, – объявил он мне, выслушав приказ начальника.
– Раз вызывает, пойдем, – вяло ответил я, поднимаясь со стула.
Догадаться о том, зачем мы понадобились начальнику, в общем-то, было нетрудно. Речь могла идти только о тех самых никому не нужных рапортах, описывающих нашу работу по расследованию обстоятельств смерти депутата Симонова.
Кабинет нашего начальника находится через стенку. Поэтому уже через несколько секунд мы предстали перед Чернышовым. Он сидел за столом, как всегда, в безукоризненно отглаженном костюме.
На мой взгляд, элегантно и красиво одеваться в нашем управлении умеют только три человека. Во-первых, это начальник управления генерал-майор Локтионов, во-вторых, начальник нашей опергруппы полковник Чернышов и, наконец, мой лучший друг Олег Муромцев, ну еще, может быть, начальник информационно-аналитического отдела полковник Сергеев. Нет, я не беру в расчет всякие джинсы и свитера, сейчас я говорю о строгих мужских костюмах. Справедливости ради надо отметить, что на генерале Локтионове и Олеге Муромцеве военная форма тоже сидит как влитая, а вот Павел Андреевич Чернышов в военной выправке и умении носить форму им явно проигрывает. Впрочем, я и сам не блещу военной выправкой, а из всей одежды предпочитаю те самые джинсы, рубашки-ковбойки, а вместо пиджаков – джемперы или короткую кожаную куртку.
– Сегодня утром Генеральная прокуратура вынесла постановление о прекращении дела, заведенного по факту смерти депутата Симонова, – объявил нам Чернышов.
Ну вот, так и есть. Сейчас начальник прикажет написать рапорты с отчетами о проделанной работе и сдать ему. На этом в деле о гибели депутата Симонова можно будет поставить точку. Однако вопреки моим ожиданиям Чернышов сказал совсем другое:
– Следователи, работавшие по делу, считают, что депутат и его водитель погибли в результате несчастного случая.
Из сказанного можно было сделать вывод, что сам Чернышов считает иначе. И на этот раз я не ошибся в своем предположении.
– На мой взгляд, Генпрокуратура поспешила с вынесением окончательного заключения. Вывод следователей целиком основан на результатах проведенных экспертиз. Боюсь, как бы такой поспешный вывод не оказался ошибочным, – произнес Чернышов.
– У вас появились оперативные данные о том, что Симонову помогли уйти из жизни?! – не сдержался я.
Вместо ответа Чернышов поднял со стола несколько отпечатанных на компьютере листков, схваченных канцелярской скрепкой, и сказал:
– Вот справка информационно-аналитического отдела, составленная по моей просьбе. Я просил экспертов сравнить смерть депутата Симонова с прочими несчастными случаями с трагическим исходом. Результат оказался совершенно неожиданным. Сегодня утром я уже докладывал генералу, сейчас хочу поделиться своими наблюдениями с вами. Так вот, за последние три года в ряде смертей российских бизнесменов и политиков, погибших в результате несчастных случаев, наблюдается определенная закономерность. Все эти люди погибли в период наиболее активной деятельности.
По нашим лицам Чернышов понял, что мы никак не можем ухватить его мысль, поэтому пояснил:
– Крупный банкир начал активно заниматься возвращением выделенного его банком кредита и вскоре умер от инфаркта. Некий предприниматель, наоборот, набрал многочисленные кредиты на подставную фирму. Потом фирма благополучно разорилась, а сам предприниматель сбежал от своих кредиторов в Испанию, но прожил там недолго. Примерно через месяц после переезда он неожиданно скончался от сердечного приступа. Одна финансово-промышленная группа из Западной Сибири добивалась крупного международного контракта на поставку российского алюминия в Западную Европу, но после смерти ее руководителей, задохнувшихся в бане углекислым газом, вынуждена была уступить контракт другой финансовой группировке. В том же ряду смерть депутата законодательного собрания Санкт-Петербурга, утонувшего этой зимой во время подледной рыбалки. Есть в этом списке еще один погибший депутат Госдумы, который выпал из окна второго этажа своего недостроенного коттеджа и ударился основанием черепа о груду кирпичей, умер мгновенно.
