Андрей Дышев - Стерва, которая меня убила
Я продолжал делать вид, что намерен прыгать, хотя прекрасно знал, что без Лисицы этого уже не сделаю. Она все-таки еще крепко держала меня на крючке. Нахмурив лоб, я внимательно рассматривал крюки и скобы, дергал их, проверяя на прочность, и думал, как же мне теперь отклеить от себя эту прилипалу.
Лисица смотрела на меня и улыбалась. Я чувствовал это.
– Если ты не станешь умываться, – сказал я, – то тебя без экзаменов примут в институт Патриса Лумумбы… Чего сверкаешь зубами? Иди сюда!
– А ты хотел бы переспать с негритянкой? – спросила Лисица.
– Что?! – рявкнул я. – Сюда иди! Ставь ногу на эту скобу!.. Размечталась…
«Ого, – подумал я, – как меня занесло!» Еще совсем недавно я был счастлив, когда прыщавая и сутулая Маринка проявляла ко мне интерес как к мужчине. А при виде красивых женщин комплексы неполноценности мгновенно лишали меня дара речи, заставляли краснеть и спотыкаться на ровном месте. Лисица, конечно, не фотомодель из «Пентхауза», и все же даже после угольного товарняка она оставалась весьма сексапильной и привлекательной – намного более привлекательной, чем я посмел бы для себя пожелать.
Шаг за шагом я помог ей спуститься по бортовым скобам почти к колесам. Они лязгали, пропуская под собой рельсы, совсем рядом. Состав замедлял ход на крутом участке, но все равно было страшно. Мне еще никогда не приходилось прыгать с поезда.
Я прижимал Лисицу своим телом к борту. Ее волосы, развеваясь на ветру, щекотали мне лицо. У меня тряслись колени. Я ждал, когда под нами появится пологий травяной склон.
– Прыгай! – нетерпеливо крикнула Лисица.
Я изо всех сил оттолкнулся ногами, полетел вниз, ощущая пустоту в животе, свалился на склон и бревном покатился под откос. Когда остановился и поднял голову – перед глазами все плыло.
Лисица прыгнула сразу за мной. Она не так сильно крутилась на склоне, как я, но юбка все равно оказалась у нее на голове.
Мы лежали до тех пор, пока не прошли все вагоны. Последний, нагруженный бревнами, утащил с собой лязг и стук колес.
Когда все стихло, я услышал щебет жаворонка. Солнце клонилось к закату. Земля пахла сухими цветами. Это был рай. Несведущим сообщаю: попасть в рай совсем нетрудно. Для этого надо спрыгнуть с поезда, идущего в ад. Но найти такой поезд и сесть в него гораздо сложнее.
Я поднялся на ноги. Меня качало. Я был опьянен удивительной легкостью во всем теле. Душа пела. Грудь распирало от силы и уверенности в себе. Все это я испытывал впервые.
Лисица неподвижно лежала на склоне лицом вниз. Когда моя тень легла на нее, она поправила юбку.
– Знаешь что, – произнесла она, не поворачивая головы, – я забыла тебе сказать…
«Сейчас она признается в любви», – подумал я.
– Когда я пришла к тебе домой… ну, сегодня утром…
«…то я поняла, что ты скромный и честный человек…» – мысленно продолжил я ее слова.
– …то я показала тебе часы… ну этого, которого мы…
Я насторожился.
– А потом пришел милиционер…
– Дальше, дальше! – поторопил я ее.
Лисица наконец перевернулась, села, сунула в рот травинку.
– В общем, я испугалась его и спрятала часы под газетой, на подоконнике.
Рай оказался бутафорным. Песня жаворонка – магнитофонной записью. Солнце – электрокамином. Цветы – искусственными, для погребальных венков.
Я присел, глядя в ее бесстыжие глаза.
– Я же сказал тебе, чтобы ты их выбросила! Значит, надо было выбросить. Или на крайний случай съесть, – прошептал я. – Ты в самом деле такая глупая или же только притворяешься?
– В самом деле, – попыталась заверить меня Лисица.
– Не похоже, – с сомнением покачал я головой. – Как все ловко получилось! В моей машине, под сиденьем, осталось ружье. В моем доме, на подоконнике, лежат часы убитого. В ущелье, под мостом, над которым я проезжал, валяется труп.
– Что ты на меня наезжаешь! – обиделась Лисица. – Ружье ты забыл выкинуть, труп сам скинул в ущелье. При чем здесь я?
Она поднялась на ноги.
– Пока! – сказала она и стала взбираться по склону. – Мне надо в пансионат. Я кушать хочу!.. Прощай.
Я смотрел, как Лисица поднимается к рельсам, хватаясь за пучки травы. «А если по пути в пансионат она зайдет в милицию? – думал я. – И оставит там маленькое поганенькое заявление?»
– Стой! – крикнул я, быстро догнал Лисицу и схватил ее за руку. – Так не пойдет! Тебе надо принять душ и привести в порядок одежду. Ведь твой пансионат называется «Дельфин», а не «Шахтер»!
– И где ты предлагаешь принять душ? – поинтересовалась Лисица, убирая мою руку со своей.
– У меня.
Глава 10
Мы вернулись в поселок уже в сумерках. Меня тревожила судьба моей машины. Что с ней? Она по-прежнему стоит на мосту или же ее эвакуировали на штрафную площадку? Как расценил милиционер наши прыжки с моста? Он доложил об этом начальству или махнул на нас рукой?
Я бесшумно открыл калитку, пропустил вперед Лисицу и шмыгнул во двор следом за ней. Почему-то хотелось говорить шепотом, а передвигаться, низко пригнув голову. Лисица сорвала горсть вишен и принялась стрелять косточками куда попало. Я поднялся на крыльцо и полез в карман за ключом. В этот момент из-за туч показалась полная луна. Луч света упал на входную дверь, и я увидел, что чуть повыше замка наклеена полоска бумаги.
– А это что за ерунда? – пробормотал я, опускаясь на корточки, чтобы лучше рассмотреть этот знак, не обещающий ничего хорошего.
Один край бумажки был наклеен на дверь, а второй – на наличник. Мне показалось, что на бумажке что-то написано.
Я сунул руку в карман, отыскивая зажигалку, как вдруг из-за моей спины в дверь ударил яркий луч света. Я вскочил на ноги и обернулся. Меня ослепил фонарик.
– Ты кто? – услышал я незнакомый мужской голос.
Я щурился, прикрывая глаза ладонью, и не торопился отвечать. У себя во дворе такие вопросы должен задавать я.
– Убери фонарик, а потом будем знакомиться.
Свет погас. Мои глаза недолго привыкали к темноте. Луна проявила детали двора, застывшую у калитки Лисицу и незнакомого человека в милицейской форме.
– Я участковый, – представился милиционер.
«Сегодня на милиционеров мне везет», – подумал я.
– А я хозяин дома, – в свою очередь представился я. – По какому вопросу?
Я сам себя приятно удивил. Еще никогда я не разговаривал с милиционером так спокойно и уверенно.
– Не надо открывать дверь! – сказал участковый.
– А это еще почему?
– Дом опечатан прокуратурой.
А вот это уже серьезно. Если опечатан, значит, надо ждать обыска. Милиция хочет что-то у меня найти. Если деньги, золото, оружие или наркоту – то пусть отдыхает. А если часы на металлическом браслете – тогда мне каюк.
– Разве я не имею права зайти к себе домой? – спросил я. Голос начал предательски дрожать.
– Не имеешь… Да отойди ты от двери, а то наряд вызову!
Все, мирный период выяснения отношений закончился. Участковый начал угрожать. Он двинулся на меня.
– А когда можно будет зайти?
– Завтра утром.
– А ночевать где?
Участковый, игнорируя присутствие дамы, ответил нецензурно, но в рифму.
Мне ничего не оставалось, как выйти на улицу, попутно вытолкав Лисицу. Мы отошли немного в сторону и остановились. Лисица принялась теребить рукав моей майки – мол, сопереживаю тебе, милый друг.
– С чего это прокуратура тобой заинтересовалась? – спросила она.
– В самом деле! – ответил я. – Сам удивляюсь. Ничего плохого не делал, только сутки напролет труп закапывал и выкапывал, закапывал и выкапывал…
– А мне тебя жалко, – вдруг призналась Лисица. – А тебе?
– Что «тебе»?
– Тебе меня не жалко?
– Мне этого участкового жалко, – уклонился я от ответа. – Когда его начальство узнает, кого он упустил, с него погоны снимут.
– Значит, хуже мы ему уже не сделаем. Пойдем!
– Куда?
– Я его отвлеку, а ты тихонечко подкрадешься… – Лисица стала изображать, как я буду пробираться на цыпочках к заветной двери. – Достанешь ключик и…
Я не сразу решился на эту глупость – значит, какие-то зачатки здравого разума еще сохранились.
Лисица танцующей походкой приблизилась к калитке. Я следил за ней из-за кустов.
– Маладой чилавек! – голосом вышедшей на пенсию путаны произнесла Лисица. – Угастите даму сигареткой!
Служебная добросовестность участкового, притаившегося во дворе, чуть не сразила меня наповал.
– Слушай, ты, шалава немытая! – раздался из темноты гневный голос. – Знаешь, чем я тебя сейчас угощу?
– Ой! – пискнула Лисица, немедленно ретируясь. – Догадываюсь…
Мы снова засели в кустах и принялись думать. Я рисовал в своем воображении картины одну ужаснее другой: вот я сижу в кабинете следователя, и он вытаскивает из стола часы, кладет их передо мной и спрашивает: «Каким образом, гражданин Еремин, в ваш дом попали часы пропавшего без вести Рюмина?» Я моргаю глазами и отвечаю: «Гадом буду, гражданин начальник, но сам диву даюсь! Первый раз их вижу!» А следователь хитро улыбается и приглашает в кабинет свидетеля № 1. А это тот самый мерзавец на джипе, который мое ружье чуть не переехал. «Да, – с радостью подтверждает он. – Я видел этого гражданина на диком пляже с пневматическим ружьем!» Потом заходит свидетель № 2. Это мальчик с чупа-чупсом. Он подтверждает, что я грузил в свою машину большой мешок из-под сахара. Потом появляется свидетель № 3 – инспектор ГИБДД с чувствительным нюхом. «Да, – проконстатирует он. – Мешок из-под сахара лежал в салоне его машины и при этом шибко смердел!» Он же подтвердит, что я сбросил мешок на товарняк. Лучшие сыскные собаки кинутся по рельсам на север и вскоре найдут мешок на дне ущелья. А затем команда пиратов принесет в качестве вещдока плавки покойника. И кольцо замкнется! Моя вина будет доказана окончательно, с блеском и триумфом, за что в ближайшем будущем войдет в учебники по криминалистике как классический образец неотвратимости возмездия.
