Илья Деревянко - Военный преступник
– Чего же ты рот разинул, «гладиатор»?! – не прекращая подниматься вверх, тихо спросил я. – Перед тобой отнюдь не галлюцинация, а вполне реальный противник. Так нападай, собака!!!
Опомнившийся сатанист замахнулся тесаком, но я уже успел приблизиться на достаточное расстояние, перехватил на лету атакующую конечность и применил специальный прием из закрытого раздела[33] боевого самбо. В результате широкое лезвие до самого основания вонзилось в грудь чертопоклонника. Здоровенная туша Брыкуна передернулась в предсмертной судороге, изо рта с бульканьем хлынула кровь. «Раз», – начал мысленный отсчет я, аккуратно придержал падающее тело, рывком вытащил из раны тесак, обтер об одежду убитого и, выпрямившись, оглядел окрестности. Ночь выдалась хмурая, ненастная. Небо заволокло густыми тучами. Луна и звезды полностью скрылись за их свинцовым навесом. Тем не менее благодаря многочисленным кострам света на поляне хватало. У одного из костров я заметил «Брата Альфреда» и «Брата Якоба», негромко беседующих о чем-то. Других чертопоклонников видно не было. Очевидно, расползлись по палаткам. В первую очередь я намеревался завладеть своим рюкзаком с оружием, который минувшим утром остался в моей палатке, расположенной непосредственно за спинами господ «правозащитников». А посему, не раздумывая, двинулся к ним. Ихлов лениво полуобернулся на звук шагов, но меня сразу не узнал (приняв почему-то за Брыкуна) и тревоги поднимать не стал, а только процедил сквозь зубы:
– Ты, хохол, оставил пост без разрешения! Будешь строго наказан!
– Премного извиняюсь, пан начальник, – подойдя вплотную, сказал я. – Нужда заставила!
Тут, наконец, «Брат Якоб» разглядел, ктоперед ним, испуганно съежился, широко раззявил слюнявый рот, однако позвать на помощь не сумел. Сокрушительный удар ноги в висок отправил гнилую душонку сатаниста прямиком в Геенну Огненную... «Два!»... Аккуратов суетливо вскочил и перед тем, как я вонзил ему острие тесака в яремную вену[34] успел задушенно пискнуть... «Три»...
Моя палатка оказалась занята. В ней, вольготно развалившись, дрых Шевченко. Тот, надо отдать должное, среагировал, как подобает профессионалу. Едва я отодвинул полог – он открыл глаза, мгновенно оценил ситуацию, схватил лежащий рядом пистолет, но... фактор внезапности все же работал на меня! С силой брошенный тесак буквально пришпилил экс-легионера к брезентовому полу... «Четыре»... Тем не менее палец Валентина в агонии надавил на спуск. Пуля благополучно пролетела мимо, но громыхнувший среди ночи выстрел переполошил остальных нелюдей.
На поляне началась беготня, послышались панические выкрики. Подхватив шевченковский «стечкин» и свой рюкзак, я кубарем выкатился из палатки, как раз за секунду до того, как ее изрешетил из автомата чернявый, горбоносый боевик секты по имени Рубен. Он стрелял из положения стоя, широко расставив ноги и, видать, нисколько не сомневался, что успешно ликвидировал возникшую опасность. А напрасно! В следующий момент я одиночным выстрелом уложил его наповал... «Пять». Сдвинул пальцем регулятор ведения огня[35], длинной очередью прикончил бестолково мечущихся возле жертвенника Квашу со Сперанским. «Шесть, семь». Страхуясь, кувыркнулся в сторону, укрылся за лежащим толстым брюхом вверх трупом Ихлова и, запустив руку в рюкзак, извлек оттуда новую обойму. В живых оставалось еще четверо бесовских «шестерок». Повели они себя по-разному. Двое боевиков секты (Роман и Артур), спрятавшись за головным джипом, открыли яростную, беспорядочную стрельбу из автоматов, а выскочившие из голубой палатки Астахов с Залумяном попытались скрыться в лесу. Тщательно прицелившись, я выпустил по удирающим любовничкам две короткие очереди. «Брату Хираму» пули попали в спину («Восемь»), а белобрысому Сержику – раздробили коленные суставы. Юный педераст дернулся, словно споткнулся о невидимое препятствие, рухнул в траву и протяжно, по-собачьи завыл. Убежать теперь, с перебитыми ногами, Астахов не мог, и я сосредоточил внимание на продолжавших пальбу боевиках. В принципе можно было «накрыть» ублюдков одной из «Ф-1», но я уже придумал для гранат иное применение, а потому решил просто прострелить бензобак джипа. Намеченную цель удалось поразить со второй попытки. Машина взорвалась с оглушительным грохотом. Оба сатаниста погибли мгновенно, пораженные множеством металлических осколков... «Девять, десять!»
Произведя контрольные выстрелы в головы неподвижных, охваченных пламенем Артура и Романа, я направился прямиком к подранку-Сержику. Завидев меня, Астахов подавился воплем, обгадился со страха и зачастил плаксивой скороговоркой:
– Дяденька! Не убивайте Умоляю!!! Хотите, сделаю вам минет на высочайшем уровне?! Пожалуйста!!! Не уби... – Сморщившись в омерзении, я плавно нажал спусковой крючок. Девятимиллиметровая пуля, войдя точно в рот, заткнула педика навеки... «Одиннадцать»... Клятва полностью выполнена!!!
* * *Вплоть до рассвета я трудился не покладая рук. Первым делом собрал имеющиеся в наличии гранаты (вместе с шевченковскими их оказалось шесть), все неиспользованные патроны, отыскал в загашниках экспедиции некоторые химические реактивы и на основе этих компонентов соорудил хитроумное взрывное устройство направленного действия. Затем стащил трупы дьяволопоклонников в склеп, побросал туда же экспедиционное имущество, приведя в действие самодельную мину, взорвал вход в злополучную гробницу и старательно закатал поверхность массивными колесами уцелевшего джипа. Обугленные кости несчастной Тани Меньшиковой я захоронил подальше в лесу и водрузил над могилкой скромный деревянный крестик.
К восходу Солнца все было завершено. Жертвенник, правда, уничтожить не удалось. Скрепя сердце я ограничился тем, что облил его бензином да поджег. Пусть хотя бы от крови очистится!!! Потом уселся за руль джипа и, ни разу не обернувшись, навсегда покинул проклятое место.
По дороге в город, случайно посмотрев в боковое зеркальце, я вяло удивился – волосы на моей голове стали абсолютно седыми...
Ну вот, история наша подошла к концу. Хотите верьте, хотите нет, но описанные мною события отнюдь не страшная сказка, а чистой воды правда. Увы! В современном, стремительно несущемся к Апокалипсису мире подобное происходит сплошь и рядом!!!
К сожалению, большинство людей либо вовсе не замечают творящегося прямо у них под носом разгула сатанинских сил, либо стыдливо закрывают на него глаза... Ладно, Бог судья... А я, как и обещал в начале повествования, ухожу в один отдаленный, бедный монастырь, где буду неустанно, до конца жизни замаливать содеянные мною грехи, а кроме того, молиться об упокоении души заблудшей рабы Божьей Татьяны.
Прощайте! Не поминайте лихом!!! Бывший капитан спецназа Внутренних войск военный преступник Владимир Алексеев...
Эпилог (от автора)
В конце августа 2002 года к воротам «...» монастыря поздно вечером подошел среднего роста худощавый мужчина лет тридцати с военной выправкой, седой головой и скорбными глазами.
Ворота были уже закрыты, и он не решился стучать, а перекрестился, опустился на колени и так простоял до утра. На рассвете странного паломника заметил кто-то из монахов и, несказанно удивившись: «Почему не постучался?! Мы бы обязательно впустили!» – проводил его к настоятелю монастыря игумену Михаилу. После долгой беседы с глазу на глаз настоятель разрешил мужчине, назвавшемуся Владимиром, остаться при монастыре в качестве послушника.
Владимир добросовестно выполнял любую порученную работу, охотно помогал в трудах всем подряд (стараясь непременно взвалить на себя ношу потяжелее), был очень кроток, мягок в обращении, однако отличался редкостным немногословием. Даже жившие с ним в одной келье люди не знали о новом послушнике практически ничего! Все свободное время он отдавал молитве, уделяя для сна не более двух-трех часов в сутки.
В феврале 2003 года послушник Владимир принял иноческий постриг, став отныне отцом Сергием. С тех пор он, казалось, совершенно перестал спать. Только работал и молился, внешне вроде бы совсем не уставая.
На Пасху, 27 апреля 2003 года инок Сергий отстоял всю ночную службу около панихидного столика, под конец литургии исповедовался, причастился Святых Христовых Таинств, а в начале шестого утра, когда завершилась служба и настала пора разговляться, молча удалился в свою келью и больше наружу не вышел. Спустя час его обнаружили там мертвым, стоящим на коленях перед иконой Спасителя. На лице покойного застыла светлая, счастливая улыбка. Очевидно, покидая Земной Мир, он воочию увидел широко распахнутые перед ним сияющие Райские Врата!..[36]
* * *«...Отец его увидел издалеча.
И, радостью великою светясь,
Раскрыв объятья, Сам бежит навстречу
И лобызает бедное дитя.
А в горле комом – грешен пред Тобою.
И называться сыном, нету сил.
Отец в ответ одеждой дорогою
И чудным перстнем чадо одарил...»
Иеромонах Роман. «Блудный сын»
