Сергей Самаров - Стрела Чингисхана
Старший лейтенант Сломов в самом деле при довольно небольшом росте и среднем телосложении имел очень крупную голову.
– Ближе пяти метров интегрированный микрофон срабатывает, а переговорка не включается. Зачем? Интегрированный микрофон суперчуткий, он любой шепот донесет хоть в строю, хоть вне строя, хоть в бою. Михал Саныч, выйди в казарму, поговори оттуда. Можешь даже больше пяти метров отойти.
Старший лейтенант Васюков согласно махнул пушистыми ресницами и почти выбежал в коридор. Уже через несколько секунд в переговорном устройстве послышался его голос:
– Второй, Четвертый, как слышите?
Позывной «Четвертый» автоматически, видимо, закрепился за старшим лейтенантом Сломовым как за командиром четвертого взвода. Значит, сам Васюков, согласно той же логике, должен иметь позывной «Шестой».
– Слышу тебя, Шестой. Хорошо слышу.
– Я Четвертый. Отлично слышу…
Сломов все же натянул на свою большую голову шлем без мыла и радовался этому как ребенок.
Радиосвязь всех устроила. Как протянуть провода от перчаток к шлему, это показал уже капитан Чанышев, хотя сам ни разу этим делом не занимался. Но, вспомнив объяснения начальника тира и профессора Крейцера, легко с задачей сам справился и других научил. Теперь требовалось где-то испытать тепловизорный наглазник. Единственное темное днем помещение в казарме – это каптерка. Все втроем пошли туда. На ходу капитан объяснял командирам взводов, как подключается тачскрин, как управляется через монитор-забрало, как подключается сам наглазник. Войдя в каптерку, где с двух сторон от двери вдоль стен стояли в два этажа личные солдатские шкафы, капитан Чанышев сразу выключил свет. Поскольку шкафы закрывали и окно, то в помещении сразу наступила темнота.
– Кой хрен там шутить надумал! – сердито высказался старшина роты старший прапорщик Никитин. – А ну, включи и иди сюда…
– Две минуты, Александр Георгиевич, – отозвался командир роты, не обращая внимания на грубый тон старшего прапорщика. – Нам темнота нужна…
– А что, привыкнуть к зеленому цвету недолго, – оценил работу конструкторов старший лейтенант Сломов. – Одобряем…
– Меня тоже устраивает. Я ожидал большей яркости, но, видимо, матрица слабовата. И это тоже ничего. Вижу вот, как наш старшина роты как школьник авторучку грызет… Грызите, грызите, Александр Георгиевич. Кроме нас, никто не видит… – Капитан Чанышев включил свет и продолжил: – Хорошо бы нам всем на стрельбище съездить, да время не позволяет. Скоро на задание выезжаем. В горах и покажу, как оружием пользоваться. В принципе, несложно, но определенный навык нужно приобрести до боевой стрельбы.
– А в наглазник прицел видно? – спросил Сломов.
– У наших автоматов и мушка, и прицельная планка в темноте светятся. Для наглазника светятся, а со стороны, конечно, свечения не видно. Ладно. Проводите инструктаж для взводов, пусть собираются. Все, Александр Георгиевич, мы больше не мешаем. Сейчас солдаты придут получать свои ящики.
У дверей ротной канцелярии командир роты и командиры взводов встретили комбата подполковника Разумовского. Увидев на головах офицеров шлемы, подполковник обрадовался:
– Готовитесь? Отлично. На мою долю экипировку оставили?
– Обязательно, товарищ подполковник. Целый ящик…
Солдаты особого довольства шлемами не выказывали. Все-таки спецназ, пусть и не казачья, но в какой-то степени тоже вольница. И там нет таких строгих уставных отношений, как свежий подворотничок, обязательно выбритое лицо и прочее. Особенно в районе боевых действий. Наверное, происходит это потому, что спецназ ГРУ часто становится участником этих самых боевых действий, которые нивелируют обычные межчеловеческие понятия. Вообще-то, согласно военной доктрине России, применение армейских подразделений на территории страны допускается только для защиты рубежей от внешних угроз. И бандиты, традиционно и с удовольствием использующие наемников, сами того не подозревая, дают повод к использованию спецназа ГРУ, рода войск, встречаться с которым они особо не любят[6]. Себя бандиты всегда скромно считают волками, а спецназовцев возмущенно называют волкодавами. У волков, понятно, нет никакого желания любить волкодавов.
Солдаты и офицеры спецназа не любят носить каски. У каждого из них есть каска, но они редко берут ее с собой даже на боевую операцию. В некоторой степени каска является тоже защитой, хотя недостаточной. В спецназе ГРУ предпочитают вязаные шапочки армейского образца или банданы, даже самодельные, вырезанные в форме косынки из старой камуфлированной майки. А тут их заставили надевать шлемы. С непривычки это было очень неудобно, а достоинств новой амуниции они еще не поняли. Достоинства им обещали показать на месте, пока же только сообщили, что новый шлем выдерживает прямую автоматную очередь, выпущенную с десяти метров. Металлическая каска на такое не способна.
Комбат тоже еще не ощутил достоинств, однако радовался, поскольку слышал разговоры капитана с командирами взводов, которые пусть частично, но оценить оснастку смогли. И вообще, подполковник Разумовский любил все новое просто по своей натуре.
Выезжали привычно автомобильной колонной. Два грузовика, впереди которых шла боевая машина пехоты. Экипаж БМП не из состава спецназа ГРУ, это простое сопровождение от местного мотострелкового полка. Путь предстоял не близкий, некоторые солдаты попытались временно снять каски, но командиры взводов категорично предупредили:
– Каски не снимать. Привыкайте. Ниже ростом не станете. Каски легкие, не придавят.
Вскоре солдаты обратили внимание, что могут слышать, как кто-то разговаривает не рядом с ними, а в другом конце кузова. И это несмотря на то, что грузовики попались достаточно гремучие. Вроде бы наоборот должно быть: каска, кажется, обязана мешать слышать, поскольку закрывает уши. О других качествах шлема пока разговор не заходил, все рассматривали их исключительно как замену традиционной металлической каске, а командиры взводов, научив всех включать свою аппаратуру, не успели объяснить, на что она способна. Это должен был сделать на месте уже сам командир роты. Но открытие для солдат, совершенное ими самими, было приятным сюрпризом. Естественно, они сразу перевели это на боевую обстановку. Там подобное «слухачество» зачастую может и жизнь спасти.
На место прибыли через два с половиной часа. Остановились, даже не доехав до встречающих их бойцов ОМОНа. Дальняя остановка была совершена специально, чтобы дополнительно испытать шлем, который, как все уже поняли, вполне можно использовать в качестве подслушивающего устройства.
Выгрузившись из машин, военные разведчики двинулись к омоновцам двумя взводными колоннами. И разговоры ничего не подозревающих омоновцев уже слышали.
– А на хрена этих-то пригнали? Они что, пули не боятся? Их точно так же перестреляют, – скептически сказал один, весь из себя кубоподобный и, наверное, физически очень сильный.
– Их же всегда нам в пример ставят. Вот потому и гонят их как примерных, все дыры затыкать. А ты радуйся, что не ты затычкой стал. И не ворчи. – Это говорил, видимо, старший из встречающих. – У них, слышал, какое-то новое оборудование поступило на испытания. Будут опробовать. Я бы тоже посмотрел. Но меня не возьмут. Это же военная разведка… У них мама родная и та засекречена…
– В наручники бы их всех, – зло бросил третий омоновец. – Как только из армии увольняются, сразу наручники надевать и тогда только домой отпускать. Опасные люди.
– Что ж так круто… – не понял старший.
– Это он, товарищ майор, День десантника вспоминает. Ему тогда пьяные мальчишки челюсть сломали. До сих пор жует с трудом. Да не переживай ты, это же не десантура. Эти бить не умеют, они сразу убивают. А это не так больно, как кажется. – Последние фразы относились уже к третьему омоновцу.
– Чем они недовольны, товарищ подполковник? – спросил капитан Чанышев комбата. – Тем, что нас попросили им помочь?
– Они недовольны тем, что служат не в спецназе ГРУ, а в ОМОНе. Но я таких завистливых к себе в батальон и не взял бы. Не научили их вовремя, а переучивать, сам знаешь, еще труднее, чем учить.
Спецназовцы подошли вплотную, и майор ОМОНа лихо козырнул:
– Майор Максимов, командир отряда ОМОН Омского областного управления Министерства внутренних дел. Подполковник Разумовский, я полагаю?
– Я, – коротко ответил комбат.
– Показывать? – спросил майор.
– Время у нас еще есть?
– У нас время не регламентировано. Это у бандитов оно чешется. В этих пещерах воды нет, как спелеологи говорят, а без воды они долго не протянут. Мы бы и так их на выходе дождались. А при чем здесь время?
– Мы новое оснащение получили. Солдаты его еще не попробовали. Следует хотя бы по несколько очередей отстрелять.
– Бога ради. Мои люди все в ущелье. Здесь камней много, стреляйте, в нас не попадете. Посмотреть можно?
