Иван Стрельцов - Спец экстра-класса
– Добрый день, – не совсем по-военному поздоровался первый вошедший. Коренастый полковник с петлицами военной юстиции на камуфляжной форме занимал пост начальника особого отдела Чеченского гарнизона. Его спутник носил погоны майора и был в серой форме ОМОНа.
Появление этих двоих никак не могло вызвать подозрение. Ни для кого не было секретом, что в «Забытый полк» отравляют самых никудышных вояк, нарушителей дисциплины, а потому появление особиста и милиционера могло означать только одно – опять ведется расследование.
– Знакомьтесь, Гасан Камаев, начальник штаба здешнего ОМОНа, – представил своего спутника полковник-особист. Офицеры обменялись рукопожатиями.
Игорь Маклахов перед этой поездкой в Чечню подробно изучил досье на всех, с кем им придется работать. И поэтому хорошо знал, что в первую чеченскую кампанию бывший учитель математики Гасан Камаев был в отряде Бахрама Джамбекова начальником разведки. Свои знания математик использовал в военном деле, строя все операции с точным расчетом. После начала второй чеченской кампании их командир Джамбеков решил сдаться федеральным войскам и заставил свой отряд в присутствии муллы поклясться на Коране, что они никогда не будут воевать против русских. Гасан Камаев поступил на службу в начавшийся тогда формироваться ОМОН. После сорвавшегося покушения на Бахрама Джамбекова он, как и многие бывшие боевики, изъявил желание помочь мстить.
У бывшего начальника разведки была своя агентура среди мирного населения, да и в других отрядах тоже. Поэтому он был весьма интересен для ФСБ, и его собирались использовать на полную катушку.
– У Гасана Алиевича есть интересная информация по вашей проблеме, – загадочно сообщил полковник, когда все расселись за грубым столом, сколоченным из досок от ящиков.
– И что это за информация? – вяло поинтересовался Макнамара.
– У нас есть агент в ближайшем окружении алжирца Бабая, – не обращая внимания на реакцию Игоря, спокойным тоном педагога начал Камаев. – Вчера он сообщил, что Одноногий Шамиль решил идти ва-банк…
– То есть? – не понял начальник блокпоста.
– Он решил захватить, а если не получится, то уничтожить штаб объединенных войск в Моздоке.
– О-о-о, – глубокий возглас вырвался у всех троих офицеров.
– Это невозможно, – первым пришел в себя начальник блокпоста. – Штаб хорошо охраняется, подъезды к городу тщательно контролируются. Да и сколько людей у этого Одноногого?
– Сейчас не более шестидесяти, – ответил Гасан так, что казалось, он ждал этого вопроса. – Большая часть отряда погибла при обороне Грозного и когда вырывались из окружения. Потом ушли те, кому война была не в радость, – крестьяне, пастухи. Но зато те, что остались, настоящие башибузуки, «сорвиголовы».
– Даже при такой лестной характеристике это абсолютно не означает, что они решатся произвести атаку на штаб группировки, – вступил в разговор Маклахов. – Силенок не хватит.
– Несколько дней назад российский бомбардировщик уничтожил тяжелое вооружение отряда Шамиля. Одноногий, помешанный на своей репутации, решил стать шахидом. Броситься грудью на пулеметы он, конечно, не собирается. Ему надо было что-то сверхординарное придумать, такое, что бы заставило всех говорить о нем. Что может быть лучше штаба объединенной группировки? – Камаев замолчал, давая офицерам время осмыслить услышанное, потом продолжил: – Он связался по рации с Бабаем и объявил о своем желании, но ему требуется тяжелое вооружение. Алжирец сразу сообразил, как это выгодно ему в политическом смысле, и отдал один из своих тайников в Моздоке.
– И все равно это нереально – шестью десятками штурмовать штаб, – не сдавался начальник блокпоста. – Да и как они попадут в город?
– Большая часть отряда просочится маленькими группами или поодиночке. Остальные приедут под видом беженцев… А насчет штурма, в тайнике больше десятка противотанковых ракетных комплексов, не считая реактивных огнеметов, гранатометов и прочего вооружения.
Под низкими бетонными сводами штабного бункера повисла гнетущая тишина.
– Надо что-то делать, – ни к кому не обращаясь, пробормотал особист.
– Мы работаем, – ответил Гасан Камаев таким тоном, будто только местный ОМОН вел здесь войну. – Сейчас идут интенсивные поиски тайника. Тщательно шерстим всех прибывающих в город, но на это требуется время, которого, пока жив Одноногий, у нас нет.
– Что вам нужно на первом этапе? – спросил начальник особого отдела, резонно рассудив: раз кто-то делает твою работу – лучше ему помочь.
– Надо обезвредить гидру, – спокойно произнес Гасан, глядя перед собой. – Необходимо ликвидировать Пастуха до начала штурма.
Теперь все взоры обратились к Маклахову.
– Нужна точная информация, а за нами дело не станет, – коротко ответил капитан.
– Информация есть, самая точная и подробная.
– Тогда поработаем.
Густой туман, подобно вате, навис над землей. Нагретая за день жарким солнцем земля не позволяла концентрированной влаге опуститься ниже. В сером предрассветном мареве промелькнули неясные очертания, тени. Одна, две, пять, шестнадцать… двадцать. Четырнадцать бойцов «Вымпела» и шестеро чеченских омоновцев, вызвавшихся добровольцами.
Чекисты были в полной боевой выкладке, поверх маскировочных комбинезонов были надеты новейшие бронежилеты «панцирь», изготовленные из полимерной пластмассы, по прочности не уступавшей титану. К бронежилету был прицеплен «лифчик» – разгрузочный жилет с десятью ячейками на груди для автоматных магазинов, внизу на поясе подсумки для гранат, – нож разведчика и кобура с автоматическим пистолетом. Сзади на пояснице прикреплена плоская черная коробочка портативной радиостанции, провод от которой тянулся к гарнитуре, состоявшей из наушника и микрофона, укрепленного на левой стороне головы. Лица разведчиков были покрыты зелено-черными разводами, изготовленными из смеси травы и древесной сажи. Тяжелого вооружения в группе не было, все бойцы имели при себе «АК-103», внешне похожие на «семьдесят четвертые» «калаши», только калибр побольше, 7,62, как у родоначальника этого оружия. Кроме того, у двух стрелков еще были «винторезы» – портативные бесшумные винтовки.
Чеченцы, вышедшие на задание вместе с «вымпеловцами», были и экипированы попроще, и вооружены не так. Одеты они были в однотонную серо-зеленую форму, лица закрывали клетчатые платки-«арафатки». Омоновцы специально так оделись, чтобы скрыть свою внешность, кровную месть еще никто не отменил. А нажить кровника означает всю жизнь ожидать смертельного удара исподтишка.
К месту засады они вышли, когда из-за вершины гор появились первые лучи солнца. Клочья тумана таяли прямо на глазах. Высоко в небе завел свою песню жаворонок, природа пробуждалась после короткой летней ночи.
Для засады позиция была выбрана крайне удачно: над петлей Грунтовой дороги навис небольшой холм, с противоположной стороны за кустами дикого шиповника раскинулись рваные края обрыва. Сама дорога в глубоких рытвинах и накатанной то там, то здесь колеей была трассой, с которой и большегрузной машине трудно выбраться, а под ураганным огнем нечего и говорить.
– Значит, так, Сергунек, – обратился Маклахов к невысокому коренастому снайперу, сжимающему в руках «ВСС» с толстым стволом-глушителем. – Как только головная машина повернет за холм, ты работаешь водилу, замыкающую машину работает Лис. После того как колонну застопорим – свободная охота, понял?
– А колонна точно будет? – поинтересовался снайпер, деловито расчехляя оптический прицел на «винторезе».
– Ункас заверил клятвенно, что Пастух вылез из своей норы и крадется в Моздок, строя алчные планы ло захвату штаба группировки, – вполголоса, чтобы Гасан Камаев не услышал, как его окрестил чекист, намекая на сына индейского вождя Чингачгука, последнего из могикан, произнес Макнамара. – Поэтому не расхолаживаться, могут объявиться в любую минуту.
Смешанная разведгруппа рассыпалась вдоль дороги, прячась в зарослях кустов. Приведя оружие в боевую готовность, все замерли в ожидании.
Ждать пришлось недолго, вскоре послышался отдаленный гул, который постепенно нарастал.
– Всем приготовиться, – включив рацию, проговорил Игорь в микрофон, после этого взял автомат на изготовку.
Автоколонна состояла из трех грузовых машин, головной шла плоскомордая гэдээровская «ИФА», за ней ползли два «ЗИЛа». Кузова машин были затянуты брезентовыми тентами, скрывая от посторонних глаз сидящих внутри боевиков.
Идея террористов ехать белым днем на машинах была не лишена рационального зерна. Ночью, когда действует комендантский час, машины могут запросто засечь пилоты «сушек», патрулирующих в небе, и с учетом военного времени церемониться не станут. Днем совсем другое дело, мало ли машин ездит по республике, опасность представляют только блокпосты, но они, как правило, стоят на главных трассах. А по грунтовке можно добраться до самого Моздока и только там бросить машины, чтобы поодиночке просочиться в город…
