Александр Тамоников - Отравленные джунгли
– Николь, – вызвал он ее по селектору.
– Да, сэр. – Николь тут же появилась на пороге роскошного кабинета.
– Принеси два бокала виски со льдом. Ты ведь пьешь виски?
– Да, но…
– Николь, мне очень не нравится твое «но». Ты слишком часто его употребляешь.
– Простите, сэр. Сейчас принесу…
Спустя минуту девушка сидела на диване рядом с боссом и мелкими глотками пила виски.
– Ну, так что, Николь, – поглаживал мужчина ее волосы, шею, – ты поедешь ко мне домой или опять припомнишь свое «но»?
– Да, сэр, поеду, – тихо ответила она.
– Поедешь?! А как же твой молодой человек?
– Во-первых, вы замечательно ко мне относитесь. Приняли на работу, назначили высокое жалованье. А во-вторых…
– Дорогуша, ты же догадываешься, чем мы будем заниматься у меня дома, – не дослушав, заговорил Майкл. – А потом наша связь войдет в систему – тебе придется ночевать у меня дома как минимум раз в неделю. И тем не менее ты готова?..
– А во-вторых, мистер Тейлор, таким мужчинам, как вы, женщины не отказывают. Так что поедемте поскорее.
– Сейчас дождемся Айзена, поставим ему задачу, и в путь…
В приемной послышались торопливые шаги. Николь вскочила с дивана и, оправив юбку, схватила поднос с пустыми бокалами.
После короткого стука дверь кабинета распахнулась.
– Наконец-то! – раздраженно отреагировал Тейлор на появление помощника. – Джон, где тебя носит?
– Простите, сэр, на McDaniel Street образовалась пробка из-за аварии. Пришлось объезжать центр восточнее.
– Садись. Николь, свари нам крепкого кофе. По-турецки.
Девушка выпорхнула из кабинета.
Айзен устало опустился в гостевое кресло и с готовностью внимать уставился на босса.
– Запоминай, Джон, – расхаживая под кондиционером, раскуривал тот сигару. – Первое. В течение ближайшего часа ты должен скинуть Сейфулу Абдалкадиру фотографии всех членов вылетающей в Кенберун группы: доктора Мартинеса, его помощницы Эммы Райт и ассистента Генри Харриса.
– Понял, сэр. Будет сделано.
– И второе: утром вылетишь из Атланты в Гейнсвилл. Там ты обязан держать под контролем подготовку к вылету и сам вылет вплоть до того момента, когда самолет оторвется от полосы. Уяснил?
– Да, сэр.
В кабинет беззвучно вошла Николь, неся на подносе кофейный сервиз. Дождавшись ее ухода, Тейлор продолжил:
– Смотри, чтобы пассажиры в полном составе и вовремя прибыли в аэропорт.
– Понял, сэр.
– Ну что ж, давай выпьем кофе и займемся делами, – разлил босс напиток по чашкам.
Через двадцать минут Тейлор попросил Николь связаться с дежурным водителем и подать автомобиль к подъезду офисного здания.
– Вы разве не сами поведете машину? – растерянно спросила девушка.
– Я редко сажусь за руль. Это во-первых. Во-вторых, я с утра употребляю виски. А что тебя смущает?
– Не хотелось бы светиться перед водителями, – смущенно пожала она плечиками.
– Нашла чего бояться! – рассмеялся Майкл. – Мои сотрудники получают слишком большие деньги, чтобы распускать языки. Никто ничего не заметит. Или сделает вид, что не заметил. Пошли…
Покинув офис, они спустились в лифте в просторный холл, вышли из здания. Огромный бронированный автомобиль уже поджидал у нижних ступеней гранитной лестницы.
Усевшись на заднее сиденье, Тейлор бросил:
– Домой! – И, подняв тонированную перегородку, достал из бара бутылку с бокалами.
Пока он разливал алкоголь, Николь немного опустила стекло своей дверцы, достала из сумочки пачку тонких сигарет…
– Ты недавно в Атланте, не так ли? – подал ей наполненный бокал Майкл.
– Угадали, сэр.
– Э-э нет, детка, я не угадываю, я знаю точно!
– Судя по акценту, вы тоже нездешний, – парировала девушка.
– Верно, нездешний. Но об этом я расскажу попозже. А ты в наших краях не более полугода, верно?
– Пятый месяц. Мы с молодым человеком переехали сюда из Северной Каролины.
– Что же вас сюда привело: бизнес, политика, родственные связи?
– Моему парню только не хватало политики! – выпустив в сторону окна дым, засмеялась она. – Просто с работой в нашем штате плохо, нормальное место с достойной зарплатой найти очень трудно. К тому же недавно умерла моя мама, и оставаться на прежнем месте не хотелось…
Глаза ее во время печального монолога повлажнели, кончик тонкой сигареты предательски задрожал…
Тейлор осторожно коснулся женского запястья и тихо проговорил:
– Не унывай. Это происходит со всеми. Рано или поздно мы расстаемся с родителями навсегда.
– Вы правы, сэр, – наивно хлопнула она длиннющими ресницами.
– Николь, предлагаю в моменты интимных уединений обходиться без официоза. Согласна?
– Согласна. И как же вас называть?
– Можно по имени. Или, к примеру, «дорогой».
Ладонь пожилого и очень богатого ловеласа по-хозяйски шарила под коротенькой юбкой.
– Чудесная сегодня погодка, не правда ли? – нагло смотрел он в ее большие карие глаза, потихоньку разрывая по шву тонкие трусики.
– Замечательная, – бесстрастно ответила она, затягиваясь сигаретой. Затушив же окурок в пепельнице, тихо добавила: – Дорогой, оставь что-нибудь для постели, а то ведь скучать придется в твоем доме. Налей-ка лучше еще виски…
Тейлор на секунду опешил. Потом громко рассмеялся и, потянувшись к бутылке, произнес:
– Ты начинаешь мне нравиться…
Глава 8
Российская Федерация, Москва
15 июля
Двое суток отдыха, отпущенные генералом Поляковым, пролетели, словно их и не было. Утром третьего дня Гурьев позвонил в управление, дабы уточнить дальнейшие действия.
– Проблема у нас, Захар, – пробасил в трубку Поляков. – Не можем найти нужного специалиста.
– И что же делать? – растерялся капитан.
Сидеть безвылазно в Москве и в любую минуту ждать вызова – не самый лучший вариант. Ни отъехать на рыбалку, ни от души напиться с друзьями.
– Как что делать? Ждать! А мы будем продолжать поиски.
– Понятно, товарищ генерал. Когда позвонить?
– Я сам тебя найду. Из Москвы пока не отлучаться и быть на связи. Вопросы есть?
– Никак нет.
Отключившись, Захар отшвырнул телефон и поплелся на кухню. Достав из холодильника последнюю бутылку пива, он вышел на лоджию и зажмурился от яркого утреннего солнца. «Сейчас бы рвануть в дальнее Подмосковье с удочками и палаткой! – подумал он. – Туда, где тихо и нет ни единой души. Где не берет сотовая связь и не пахнет выхлопными газами…»
Ближе к обеду раздался телефонный звонок.
Гурьев схватил мобилу в надежде увидеть на экране номер Полякова, но… звонил Генка.
– Привет, Захар, – промямлил он в трубку.
– Здорово.
– Знаешь, меня так задел наш разговор в метро… Я все время его вспоминаю и размышляю над своей жизнью.
– Ну, это уже большой шаг к переосмыслению своего пути, – попытался пошутить Гурьев.
Однако школьному товарищу было не до шуток. Он продолжал с очевидной горечью в голосе:
– Кажется, ты действительно прав. Как ни крути, а ведь получается, что я поставил на своей жизни и карьере жирный крест.
– Послушай, – поморщился Захар. – Я понимаю, сейчас тебе нужна поддержка. В общем, это не телефонный разговор. Давай-ка сделаем так. Тут у меня сложились такие обстоятельства, что ни отъехать, ни отойти. Подъезжай ко мне после работы – посидим, выпьем пива, подумаем, как тебе быть дальше. Ты пиво, надеюсь, пьешь или супруга не разрешает?
– Еще бы! Но трезвость без повода – симптом тревожный. Пью, как и раньше. Только гораздо реже и в значительно меньших количествах.
– Записывай адрес…
Генка Сидякин с радостью согласился составить товарищу компанию и записал продиктованный адрес.
«Беда многих семейных людей заключается в том, что они играют в мучеников, – сокрушался Захар по дороге в ближайший супермаркет. – Они просовывают башку в семейное ярмо и несут его по пыльной дороге жизни. Причем женские истерики, сопли и тотальный контроль им даже нравятся. Генка – типичный представитель. Сидя за бутылкой, сегодня опять станет жаловаться, как замучила жена. И опять приплетет детей, которым не может дать ничего, потому что занят не воспитанием, а добыванием копеек и разборками со своей супругой…»
Старенький «Мерседес» был успешно отбуксирован на станцию технического обслуживания, для похода за продуктами и спиртным он был не нужен, большой супермаркет находился в трехстах шагах от дома.
Затарившись, Гурьев направился с двумя пакетами домой. Но и на обратном пути из головы не выходили проблемы несчастного друга.
«Между тем по Генкиной схеме живут миллионы, – поставив пакеты у двери квартиры, копался он в карманах, ища ключи. – Вместо того чтобы остановиться, посмотреть на себя и задать вопрос: «Как и для чего я живу?», они предпочитают спрятать голову под женскую юбку. А потом вдруг осознают, что красивые девушки на улице их не замечают. И причина тому – не кольцо на правой руке, а вид затрапезного и замученного подкаблучника. Вид, который через три-четыре года супружеской жизни становится настолько очевидным, что даже бомжи перестают у них просить мелочь. «Бытовуха заела!» – сокрушаются они, не понимая, что суть не в бытовухе, а в элементарной нелюбви к себе…»
