Г. Матвеев - Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов
— Без моей команды не стрелять! — приказал капрал. — Пулемет на холм. Живо!
— Варош! Почему у вас бегают каторжники? — окликнул его Чинч.
— Разрешите доложить… Мне на пост сообщили, что один из них сошел с ума. Не иначе как от жары. Он уложил уже несколько человек и двух овчарок. Попросил бы вас укрыться на время.
— Двух овчарок? С ума сойти! — вскричал Чинч. — Пристрелить подлеца!
Креол притаился за камнями. Они были хорошим прикрытием для него, так как сзади его защищал электропояс.
Появившиеся преследователи не решались приблизиться; они благоразумно прятались за стволами толстых платанов.
Заключенные, стоявшие поблизости, волей-неволей наблюдали за стражниками, трусливо укрывавшимися за деревьями.
— Взять живым! — вдруг передумал Чинч. — Он у меня узнает, как бегать! Двух псов… подумать только!
Варош вдруг неторопливым шагом направился к беглецу. Даже видавшие виды стражники застыли в изумлении. «Не иначе, смерти ищет, — подумали многие. — Каторжника голыми руками не возьмешь».
— Слушай, ты! — закричал Варош, остановившись в полсотне шагов от беглеца. — Игра твоя сыграна. Сдавайся, у тебя кончаются патроны.
— Не мешайся у смерти под ногами, капрал. Оставшиеся пули не твои, — ответил ему креол. — Эй, хромой дьявол, — обратился он к Чинчу, — покажись! Тебе мало от русских влетело… Я добавлю!
— Стреляйте из пулемета в него! — требовал медик, видя, как ствол автомата направился в его сторону.
Первые пули, сорвав зеленоватую кору платана, просвистели в нескольких сантиметрах от виска майора, обдав его горячим ветром. Одна из пуль второй автоматной очереди отсекла медику кончик носа. Тот упал на песок и отчаянно заверещал:
— Убивайте его… убивайте скорей!
— Да не визжите вы, как недорезанная свинья! — прикрикнул на него майор. — Каторжник выдохся, в обойме не осталось патронов.
Стражники гурьбою было двинулись к беглецу, но он в два прыжка очутился около проводов электропояса, и они в нерешительности остановились. Никому не хотелось рисковать, подойти поближе: неизвестно, что предпримет каторжник в последнюю минуту жизни.
— Компанейрос! Прощайте, братья! — звенящим голосом закричал креол.
— Как твое настоящее имя? Что передать родным? — раздались голоса заключенных.
Беглец вскинул голову и в наступившей тишине громко ответил:
— Мать у меня в Барвосе… зовут Барбара Лескано! Скажите, что я честно прожил и умираю без страха. Прощайте, компанейрос, я расплатился за вас, как сумел. Да здравствует свобода!
Он коснулся стволом автомата оголенного провода, и все невольно зажмурились от ослепительной вспышки.
Потрясенные его поступком, стражники и заключенные стояли в оцепенении, лишь Варош ровными шагами приблизился к отброшенному от электропояса креолу. Затушив тлеющую полосатую куртку, он поднял искореженный автомат и пробормотал:
— Как и тот… в прошлый раз! Но почему они всегда рвутся к морю? Ведь выхода нет нигде.
Глава седьмая ОСМЫСЛЕННОЕ ЗАНЯТИЕ
За двенадцать дней жизни на каторге Реаль основательно изучил остров, затерянный в океане.
Панданго и торчавшую Бородавку разделял бурный пролив шириной в полмили. Видимо, когда-то это был один остров, но за тысячи лет бури, возникавшие в океане, размыли его на две неодинаковые части. Если на небольшой каменистой Бородавке не росло ни одного деревца, то на Панданго растительность буйствовала и стремилась густой порослью занять участки, расчищенные людьми, особенно — в заболоченной части.
Невдалеке от острова в океане виднелись коралловые рифы. Они делали Панданго неприступным с юга.
В северной части острова, обращенной к проливу и Бородавке, находился лагерь, оцепленный рядами проволоки на белых и коричневых изоляторах. По проводам проходил ток высокого напряжения. Ограда охватывала семь квадратных километров. Внутри ее, под сенью высоких деревьев, находились бараки, мастерские, кухня и плантации, на которых уголовники выращивали сладкий картофель батат, фасоль, маниоку, маис — для каторжников — и сахарный тростник, анону[12], авокадо[13], и ананасы — для начальства.
В стороне от бараков была роща причудливых панданусов. Листья этих деревьев, похожие на пальмовые, располагались спиралью, а придаточные воздушные корни росли так, что казалось, будто деревья стоят на изогнутых ходулях. Видимо, от названия этих оригинальных деревьев и произошло наименование острова Панданго.
Ток в электропояс подавался по подводному кабелю с Бородавки. Там находилась подземная электростанция для нужд охраны и работы маячных прожекторов.
На электропояс Реаль обратил особое внимание. Проволочная ограда была высокой, и ширина ее в самом узком месте достигала семи — восьми метров. Видимо, смертоносный ток пробегал лишь по определенным проводам. Попробуй в ночной темноте угадать, где они! И перерезать не сможешь. Кроме алюминиевых ложек да оловянных мисок, у каторжников ничего не было. Кирки и мачете[14] вечером пересчитывались и запирались под замок.
С Бородавки велось непрестанное наблюдение за исправностью электропояса. В случае обрыва — прибор сигнализировал дежурному технику, в каком секторе произошло нарушение линии. Тот немедленно докладывал Чинчу о чрезвычайном происшествии и посылал электромонтеров к месту аварии. Если это происходило ночью, то прожектор обшаривал прилегающую местность. Но таких тревог за последние месяцы не случалось, ограда была надежна. Независимо от этого состояние электропояса два раза в неделю проверялось капралом Варошем, отправлявшимся в обход с овчаркой, обученной поиску подкопов.
Всякая растительность с внутренней стороны уничтожалась руками заключенных. На расстоянии в двадцать метров от проводов были предусмотрительно вырублены все деревья.
Через электропояс существовало два прохода. Один из них — возле пристани, в северной части острова. Там стояло невысокое здание первого поста, в котором жили стражники и капрал Варош. Для входа в лагерь одно из звеньев ограды поднималось механизмом так, что ограда оставалась под током.
Второй проход находился в южной стороне лагеря; через него выводили заключенных на заготовку дров, каучука, кокосовых орехов и расчистку зарослей. Сразу же за электропоясом начиналось сплошное сплетение деревьев, лиан и кустарников. Буйно росли высокие папоротники, орхидеи, броме-леи, стремящиеся к свету из сырого полумрака леса. Казалось, что многие деревья окутаны зеленым войлоком; с их ветвей спускались до земли воздушные корни, похожие на толстую проволоку. Когда тропическая темнота сгущалась, то из зарослей доносились голоса мощного хора: зычный крик лягушек, треск цикад, пронзительный визг диких кошек, рык ягуаров, специально завезенных на остров, и бормотание попугаев.
Лианы и вьющиеся растения за пределами лагеря чувствовали себя подлинными хозяевами. Сплетаясь с воздушными корнями эпифитов в густые сети, они превратили всю южную часть острова в непроходимую трущобу и подбирались к проводам электропояса. Поэтому Чинчу приходилось посылать на работу за оградой даже политических заключенных.
Южный проход открывался утром по сигналу ракетой. Заключенные проходили за электропояс, и поднятые звенья колючей проволоки немедля опускались. Когда подходило время возвращаться в лагерь, надзиратель выпускал вверх ракету, каторжников пересчитывали и пропускали за ограду. Впрочем, никто не рискнул бы остаться в зарослях, в которых ютились ягуары, ядовитые змеи, крупные, очень злые и всепожирающие муравьи.
Работа в душных и сырых зарослях, на вязком болоте, среди испарений гниющей листвы, изматывала истощенных людей. Но на нее все стремились, так как это был осмысленный труд. Кроме того, можно было передохнуть минутку в тени, пока не видит злобный глаз надсмотрщика, утолить жажду и голод соком молодого бамбука или дикими плодами.
Срубленные сучья и деревца доставлялись на кухню. Нагруженные вязанками хвороста, заключенные, работавшие в зарослях, возвращались обычно вечером грязные, исцарапанные, но довольные.
* * *Реаль долго разыскивал Энрико Диаса, а когда встретился, — с трудом узнал его. Брат Долорес походил на старика, обросшего окладистой бородой, хотя был на два года моложе Хосе.
Диас также едва признал в простоватом ковбое-усаче старого приятеля, но очень обрадовался, увидев его живым. А Реаль умышленно был сух. Он строго спросил:
— Центральный Комитет интересуется, — почему вы до сих пор не организовали побег?
— Видимо, были серьезные причины, — ответил Диас. — С острова не убежать, вот в чем дело.
— Удобная позиция! Страна словно на вулкане, нужен каждый человек, а вы уверили себя и успокоились.
