Пылающая сталь (СИ) - Добрый Владислав

Вжимаясь, вгрызаясь, закапываясь в эту промороженную, едко пахнущую немецкой взрывчаткой, землю. Родную землю.

С момента первого огневого контакта с противником прошло меньше получаса.

В лоб вскрытой позиции усиленного взвода пошла только часть бронированных машин. Другая часть техники обозначила атаку на село. Третья группа танков и самоходок попыталась по широкой дуге обойти позиции взвода. У командующего немецкой боевой группой было достаточно сил для маневра.

Со стороны Беспаловки позиции взвода прикрывала саперная рота отдельного 28-го саперного батальона. Целая рота. В бой её повел командир дивизионных саперов майор Дорохов. Вместе с ним и водителем грузовика, саперная рота насчитывала четыре человека. Но у них был грузовик. У них были мины. И они были живы. Прямо через огненный ад саперы прорывались к самому переднему краю, минировали дорогу и скрывались в дыму. Наращивали минирование там, куда направляли свои траки немецкие танки. Играли в страшные догонялки с немецкими снарядами и бомбами.

Но прямую атаку десятка танков и бронемашин удержать они не смогли.

Усиленный взвод молчал. Медленно продвигающиеся вперед немецкие танки изредка постреливали, надеясь найти затаившийся пулемет. Пехотинцы вермахта стрелять не спешили, сосредоточившись на дороге. Идти по подтаявшему снегу, изрытому взрывными волнами и осколками, было тяжело.

Уже с километра танки могут поражать позиции пехоты, выворачивая пулемётные гнезда и разбивая артиллерийские щиты. С пятисот метров опытный солдат из винтовки уверенно поразит ростовую мишень. Но, даже когда немцы приблизились на триста метров, позиции русских все еще оставались мертвы. Не встретили наступающих пулеметным и винтовочным огнем.

На трехстах метрах, по предвоенным предположениям, должен был уже вестись полноценный огневой бой. Немцы прошли и эту отметку. Командир усиленного взвода, гвардии лейтенант Петр Николаевич Широнин, ждал. Молчали окопы. Молчало село. Только злой холодный ветер шипел взрыхленным снегом в ответ на рычание немецких моторов.

Если враг подошел на сто пятьдесят метров — время нащупывать гранаты. Если враг подойдет на пятьдесят метров — пора метать гранаты и переходить в контратаку. Иначе окоп перестает быть преимуществом, а становится ловушкой — атакующий, стоя, занимает выгодную позицию и легко сможет контролировать позиции обороняющегося. Если остаться в окопах, бойцов просто перестреляют. Но если начать стрелять слишком рано — оборону вскроют артиллерийским огнем на прямой наводке из бронетехники до того, как обороняющиеся смогут нанести урон врагу. Приближающийся враг — испытание нервов обороняющихся. Холодный расчет против желания жить.

Только когда уже легко можно было различить номера на технике врага, в небо взвилась сигнальная ракета.

По полю разлился звук. Звук, который мог бы произвести немецкий церковный музыкальный инструмент из медных труб, «орган». Если бы его медные трубы были высотой с половину неба, а играл на нем сам дьявол.

Фигурки немецких пехотинцев бросились на землю в тщетной надежде успеть укрыться, а потом ракеты «Катюш» ударили по атакующим порядкам 6-й танковой.

И только тогда Петр Николаевич приказал открыть огонь.

И, без малого тридцать человек, начали стрелять.

Стреляли из своих ружей бронебойщики. После каждого третьего выстрела хватали свои ружья, прозванные за длину ствола «удочками» и ползли менять позицию.

Хладнокровно вбивал во врагов пулю за пулей Андрей Аркадьевич Скворцов, наверняка успевая подначивать «рыбаков», что мол у него хоть рыбка и помельче, зато уже десяток, а они и одну еще не поймали.

Из своих окопов так и не вышли артиллеристы. Гвардии сержант Комаров и заряжающий гвардии рядовой Петренко погибли во время воздушного налета.

Старшина Нечипуренко, который раньше служил артиллеристом, и гвардии рядовой Тюрин, который был минометчиком, выдвинули из укрытия чудом сохранившуюся «сорокопятку» и начали стрелять по вражеским танкам.

Со злыми взвизгиванием пули танковых пулеметов чертили рваные линии зачеркивая позиции взвода. Взрывы от пушечных выстрелов немецких самоходок и танков следовали за бронебойщиками, крошили запасной артиллерийский окоп с сорокопяткой, нащупывали пулеметные гнезда.

Но неослабевающий меткий огонь так и не дал подняться немецкой пехоте. Уже одна бронемашина и танк дымили — работа «катюш» и «сорокопятки».

Экипажи подбитых машин выбирались через люки, и бежали в тыл. Уйти удалось не всем.

Вперед выдвинулись немецкие пулеметчики, пытаясь подавить русских плотностью огня, но не получилось. Вот один немец поник у пулемета, крася грязный снег ярко красным. Вот второй отполз обратно за танк, баюкая простреленную руку. Остальные панцергренадеры вжимались в снег, под жужжание русских пуль вокруг них.

Занялась огнем еще одна немецкая машина. Старшина Нечипуренко и гвардии рядовой Тюрин били по врагу, хотя их артиллерийский окоп то и дело скрывался в облаке близких разрывов. Но каждый раз успевали они залечь, пригнуться.

Немецкая атака еще не захлебнулась. Несмотря ни на что, многие танкисты сохранили хладнокровие и продолжали стрелять, пытаясь подавить огневые точки русских. Пока остальная немецкая техника удерживала дистанцию, вперед выдвинулись немецкие танки последней модификации с усиленной броней. Повернувшись фронтальной проекцией к русским, ползущие вперёд танки оставались неуязвимы для противотанковых ружей и сорокапятки. Панцергренадеры залегли, но не бежали.

Именно в этот момент, неожиданно, с тыла, на позиции усиленного взвода Широнина и выскочила немецкая самоходка. Немцы редко били в лоб, разве что в таких исключительных случаях, как этот переезд. Но и тогда, пользуясь преимуществом в подвижности, моторизированные части, как волки вокруг добычи, кружили вокруг обороны советских войск, ища уязвимое место. Второй отряд немцев обошел позицию усиленного взвода по степи. Благополучно избежав удара «катюш», немцы все же потеряли нескольких пехотинцев на минном поле. Бросив пехоту, танки пошли вперед сами. Один застыл, задергался, будто с разбегу налетевший на копье медведь. Взревел в последний раз мотором и обмяк, затих — это выцелила его пушка из села, и вогнала снаряд в борт. Билютин отчаянно прятал две свои 76-ти миллиметровые пушки и 45-ку, оборудовав им несколько огневых позиций в подвале школы и церкви. Но очень уж хорошо подставился бортом вражеский танк. Не удержались танкисты. «Выглянул» из-за угла дома Т-34, сделал единственный и точный выстрел. И исчез незамеченным.

Немцы повернули прочь от села, ушли в низину, прямо на позиции русских. Русские не стреляли. Тогда, пользуясь этим, одна из самоходок выскочила вперед. И спасла этим остальных. Это были ложные позиции, оборудованные на льду пруда. Бронемашина канула под лед, но остальная техника немцев успела сориентироваться и избежать её судьбы.

Потери, угроза флангу, и то, что техника слишком рассредоточилась, не остановили упорного врага. И вот, в разгар боя, из тыла усиленного взвода, неожиданно появилась прорвавшаяся немецкая самоходка. Вражеская боевая машина действовала нагло, но профессионально. Ловко выскочив с неожиданной стороны, не сбавляя темпа, она подмяла гусеницами «сорокопятку». Единственное оружие, что еще удерживало немецкие танки на расстоянии.

Самоходка завертелась на обломках пушки, зло грызя пулеметными очередями позиции усиленного взвода, заставляя стрелков упасть на дно окопов и затаится.

Андрей Аркадьевич Скворцов сухо матюкнулся, отложил винтовку и бережно прижав связку противотанковых гранат к груди, рванулся из окопа, навстречу смерти.

Война зачастую ставит тебя перед трудным выбором. Чтобы ты не выбрал, последствиями станет страдания и смерть. Но иногда ты можешь выбрать, кто их будет испытывать. Ты, твои товарищи или враг.