Кремль 2222. Волоколамское шоссе - Кривчиков Константин Юрьевич
Так, по крайней мере, подумал сам «двуглазый». У него возникло подозрение, что бегущие хомо почти не отреагировали на атаку. Вроде бы сначала замедлили движение, засбоили. Один из хомо даже сильно покачнулся, едва не упав. Но тут же снова продолжил бег. Это было странно. И Люм занервничал.
Первый из капитолийцев уже приближался к грузовому составу из цистерн. Шам знал, что непонятный мох, покрывший цистерны, частично экранировал ментальные волны. Но проблема заключалась не только в этом.
Смещаясь вправо, хомо увеличивали дистанцию, заставляя Люма атаковать по диагонали. А это означало, что сила ментального импульса ослабляется, постепенно стремясь к нулю. На расстоянии в двести метров хомо уже вовсе не достать, это слишком далеко даже для двуглазого шама.
Допустить подобной развязки Люм не мог. Если он опростоволосится, о провале станет известно всему клану. А это не просто позор. Тут и жизни можно лишиться – если Руго придет к выводу, что Люм проявил преступную халатность.
Лапка шама непроизвольно потянулась к ладанке с чудесным стимулирующим снадобьем. Потянулась – и замерла, скребнув коготком по пробке. Люм хорошо помнил о том, что перебарщивать со стимулятором нельзя – уж слишком опасно. Чуток переберешь дозу и все – башку разнесет, как гранатой.
Знавал Люм парочку таких горячих голов, желавших усилить свою ментальную силу с помощью снадобья. Ничего от них не осталось – только мозги брызгами разлетелись по сторонам. Именно поэтому – в целях безопасности – во всем клане имелась лишь одна подобная ладанка с волшебной смесью. И выдавалась она лишь дежурному двуглазому шаму. В крайних случаях, когда речь шла о смертельной опасности для клана, тот мог пользоваться снадобьем без ограничений. Но ведь то в крайних случаях. А сейчас…
Оно ему надо, подумал Люм, рисковать собственными мозгами из-за поимки каких-то капитолийцев? Тем более, что можно справиться и без стимулятора. Не получилось накрыть хомо волной, значит, выбьет их поодиночке.
Люм напрягся и зафиксировал внутренний взгляд на фигуре, находившейся с правого края «экрана». Для дополнительной концентрации сжал ладони в кулаки. И тут же, на выдохе, послал в цель ментальный заряд…
Латыпов увидел, как внезапно споткнулся и рухнул на землю копейщик Гриня, бежавший первым. Сердце тревожно екнуло. Неужели шамы все-таки сумели пробить блокировку? Как им это удалось? Сократили дистанцию? Увеличили мощность импульса? Или защитное поле кустарного шлема не выдержало нагрузки?
Так или иначе, он не имел права испытывать судьбу дальше. И решил, что надо использовать спецсредство. Нельзя надеяться на удачу. Если шлемы «дырявые», то шамы вырубят всех разведчиков очень быстро. И тогда уже ничто не спасет.
У каждого из парней в подсумке лежало по парочке тепловых гранат. Но «тепловые», это так, для простоты обозначения. На самом деле такая граната больше напоминает петарду, разбрасывая вокруг горящие частички фосфорной смеси. Они создают тепловой экран, искажая изображение, и шамы перестают видеть цель.
И не только шамы. Оптические системы биороботов тоже цель теряют. Тем более что после взрыва гранаты еще и пелена вонючего дыма вокруг расползается. Это уже работает смесь хлористого аммония, антрацена и еще кое-какой гадости.
В общем, хорошее комплексное средство эта граната, сочетающее несколько элементов маскировки. Вполне эффективное для того, чтобы сбить со следа практически любого врага. Особенно, когда тебя зажали в угол и по-иному не спастись.
Латыпов не хотел расходовать «теплушки» без крайней необходимости. Путь от Тушино до Кремля по Волоколамке и Ленинградке долгий и тяжелый, всякое еще может случиться. Надо же что-то и про запас иметь, верно? Но сейчас инстинкт подсказал, что крайняя необходимость наступила.
Он перебежал на другую сторону насыпи – хоть какая-то, но дополнительная защита. Затем упал на бок и вытащил из подсумка гранату. Снял с нее боковые крышки и перед тем, как бросить, резко дернул за тесьму запального приспособления.
Граната еще летела в сторону логова шамов, когда Илья ощутил ментальный удар. На этот раз получилось больно. Но терпимо, знавал он боль и посильней. Она возникла в затылке и походила на ожог слизистой оболочки. Глаза на мгновение закрыла багровая пелена. И тут же спала, оставив ощущение рези – словно в глаза швырнули горсть песка.
Однако он не потерял сознания. Шлем все-таки выполнил свою функцию, хотя и не на сто процентов. Илья тут же зашвырнул подальше вторую гранату – раз идет такая пьянка, то тут уже не до экономии боеприпасов. Затем вскочил и в несколько прыжков преодолел оставшееся расстояние до состава с цистернами. Там уже сидел на земле Гриня и ошалело поводил головой.
Похоже, что Гриню зацепило сильнее, подумал Латыпов. Но, главное, что в сознании остался. Теперь они наверняка проскочат. Самое важное, что им удалось разорвать дистанцию с шамами. И найти временное укрытие для короткой передышки.
Еще один рывок, и они в безопасности. Вряд ли мутанты побегут следом, рискуя нарваться на стрелу или пулю. Эти засранцы привыкли нападать из-за угла с безопасного для себя расстояния. А в открытом бою они слабаки…
Люм в изнеможении откинулся спиной на спинку стула и смахнул со лба пот. Уф, аж сердце заколотилось. Атака отняла у него почти все силы, и сейчас он чувствовал себя еле живым. Что-то пошло не так с самого начала. И теперь он уже жалел, что не разбудил еще одного среднего шама. Вдвоем они бы легко справились. Однако поздно об этом переживать, надо довершать начатое. Иначе Руго в порошок сотрет.
Нет, он знал, что его атаки не прошли вхолостую. Он видел, как упал хомо, бежавший впереди группы. И успел засечь, как зашатался и вроде бы упал второй. Вроде бы…
Люм мог лишь предполагать, потому что картинку в его мозгу затянуло мутной пеленой. И, что самое плохое, он совсем перестал ощущать капитолийцев. Они словно провалились в черную яму.
Надо подключить Гуса. С высоты пятого этажа он контролирует практически все. Ну, или почти все. Не зря же он там торчит и пялится в свою подзорную трубу, бездельник хренов.
Люм пару раз глубоко вздохнул через нос, приводя организм в норму. И потребовал, посылая ментальный импульс: «Гус, ответь! Что там происходит? Слышишь меня?»
Но Гус не отозвался. Ни через пару секунд – что еще можно было объяснить, ни через пять. Ни через десять. И тогда Люм «рявкнул» – так, что дернуло в висках.
«Гус, руконог тебя побери! Немедленно отвечай!» – понеслось в ментальное пространство. Но Гус и на этот раз не отозвался. Зато откликнулся Тук, сидевший в засаде на противоположной стороне железной дороги:
«Люм, что случилось? У вас все в порядке?»
Голос младшего шама доносился еле-еле. Оно и не удивительно – до него было почти двести метров. Да еще забивали сигнал непонятные, но сильные помехи.
«Почти, – мысленно локализовав местонахождение собеседника, буркнул Люм. – Ты их видишь?»
«Да».
«Действуй, как договаривались».
«Ты считаешь, нам пора действовать? – в интонации Тука сквозила неуверенность. – Эти хомо, мне показалось…»
«Не считаю, а приказываю! – отрезал Люм. – Атаковать! И взять живыми».
Ишь, распустились, лоботрясы! Он догадывался, что Тук чем-то смущен или сбит с толку. И по-хорошему надо было бы прояснить все обстоятельства. Но не признаваться же младшему шаму в том, что он, средний шам, потерял контроль над ситуацией?
Нет, нельзя подрывать собственный авторитет. К тому же Тук не преминет настучать Руго, если сообразит, что Люм прокололся. Уж лучше, если чего сорвется, свалить вину на бестолкового Тука. Ну и Гус, естественно, попадет под раздачу. На то они и одноглазые, чтобы выполнять роль козлов отпущения…
Последним до цистерны добрался арбалетчик Архип. Добежал и упал на колени, тяжело дыша. По лицу тек грязный пот.
– Надо же! – хрипло выдохнул. – Как будто километр по зыбучему песку прошагал.
