Кровь океана - Орехов Василий

Выглядела покойная превосходно – лишь два небольших надреза на коже: один там, где гарпун вошел, другой там, где вышел. Внутренние повреждения, естественно, тоже локализованы по длине раневого канала, а значит, если разделать добычу не спеша, аккуратно, то вполне реально поживиться несколькими неповрежденными внутренними органами, которые можно потом выгодно продать через дилеров на черном рынке.

Мясо каракатицы, практически не отличавшееся от плоти обычных земных моллюсков, Уэйн собирался съесть сам. Для таких случаев он держал в подвале своего маяка несколько мощных морозильных шкафов, приобретенных в разное время по случаю. Всю тушу он, конечно, за один раз не уволочет, а вернуться за остатками уже не удастся – на болотах достаточно желающих поживиться результатами чужого триумфа. За час сожрут дочиста. Но и того, что он сумеет забрать, хватит надолго, еще и соседям продавать сможет.

Аэроглиссер по инерции уплыл довольно далеко, и теперь его сносило ветром к востоку. Мотор работал на холостых оборотах, впустую расходуя топливо. Пришлось преодолеть больше сотни метров по жидкой грязи до суденышка, отогнать его поближе к мертвой каракатице и пришвартовать обнаруженным на борту якорем. После этого Уэйн принялся разделывать тушу, загружая куски мяса и ценные органы в глиссер.

Он увлекся работой настолько, что непростительно утратил бдительность, потому что прозвучавший за спиной плеск оказался для него полной неожиданностью. Такой звук могло издать только живое существо, а на болоте встреча с любым существом смертельно опасна. Поэтому индеец выхватил гарпун, притороченный к рюкзаку, перехватил древко поудобнее и резко развернулся, выставив перед собой сверкающее лезвие.

Перед ним стояла не инопланетная тварь, не двуногий двоякодышащий аквамен, похожий на саламандру, а всего лишь девушка, самая обыкновенная, лет восемнадцати на вид. Причем совершенно голая. Ее длинные черные волосы были мокрыми и прилипали к плечам, на лице и теле виднелись потеки болотной грязи. Она стояла по колено в воде, совершенно не стесняясь и не пугаясь постороннего мужчины, вообще не обращая на него внимания, и дрожала от холода.

– Ты кто?! – изумленный Уэйн опустил гарпун.

Девушка не ответила, по-прежнему глядя мимо охотника. Трудно было вообще понять, осознает ли она происходящее, и если осознает, то в какой мере.

Незнакомка была очень красива и притягивала взгляд куда сильнее, чем могла бы среднестатистическая нагая девушка ее возраста и комплекции. Она была гармонично сложена – иначе не скажешь. Тонкая талия, плоский живот, но вместе с тем округлые бедра и выраженный бугорок между ними, от которого вообще было сложно отвести глаза. Грудь среднего размера, но даже на вид упругая, с отвердевшими от холода сосками. Лицо… Уэйн поймал себя на мысли, что лицо стал разглядывать в последнюю очередь. Оно тоже оказалось привлекательным, но при взгляде на него создавалось впечатление крайней уязвимости, как у ребенка.

Индеец хотел было снять с себя льняную рубаху, чтобы отдать ее девушке, но воздержался, чтобы не напугать нимфу. Мало ли что подумает обнаженное юное создание, когда увидит раздевающегося мужчину. К тому же рубаха все равно была мокрой насквозь и тепла девушке не прибавила бы, тем более на ветру.

– Иди сюда! – Охотник протянул руку.

Девушка не шевельнулась, продолжая стоять в воде, как изваяние. Симпсону пришлось самому приблизиться к ней и осторожно, чтобы не вспугнуть, взять ее за руку. Незнакомка не сопротивлялась. Ладонь ее была вялой, холодной и мокрой.

– Пойдем, не бойся! – Уэйн потянул девушку к глиссеру.

Она покорно побрела следом, словно ей было совершенно все равно, что с ней будет дальше. Или она просто искаженно воспринимала реальность? Даже не будучи специалистом в медицине, нетрудно было догадаться, что с психикой незнакомки что-то не так. Может, она из клиники для душевнобольных? Но как такая пациентка могла попасть на болота? Тем более что с психиатрическими клиниками в Америке после Атлантического инцидента было не очень…

Конечно, кто-то мог похитить или просто взять с собой на охоту вполне нормальную девушку, а потом изнасиловать и бросить. Это объяснило бы и ее костюм, точнее, его отсутствие, и состояние отрешенности, так как оно могло быть вызвано глубоким шоком.

Вот только это не объясняло, откуда незнакомка взялась рядом с тушей каракатицы. Если бы она шла по болоту издалека, Уэйн заметил бы ее гораздо раньше. А тайком подплыть под водой она, конечно, не могла – не аквамен какой-нибудь. Может, пряталась в зарослях тростника от каракатицы, а потом выбралась, завидев человека? Но это довольно странно для жертвы изнасилования – покинуть укрытие и направиться прямо к незнакомому головорезу, разделывающему тушу при помощи мачете…

Может, ее никто и не насиловал? Но тогда почему она голая и почему одна на болоте?..

Уэйн быстро понял, что пока у него не хватает информации для ответов на дополнительные вопросы. Пока следует просто оказать помощь незнакомке, не ломая голову над тем, как она оказалась в таком странном месте в столь необычном виде. Возможно, позже выяснится, что к чему, возможно, нет. Но не бросать же ее тут! Последствия Атлантического инцидента здорово ожесточили выживших местных, и именно поэтому каждый на Восточном побережье не упускал случая лишний раз доказать другим и главным образом самому себе, что он все еще человек, а не холодная морская тварь с мутной слизью вместо крови.

На корме глиссера, под дугами моторамы, нашелся брезетовый тент, которым накрывали мотор и пропеллер во время длительной стоянки. Усадив девушку в пассажирское кресло, Уэйн соорудил вокруг нее из тента нечто среднее между пончо и палаткой.

– Ну, вот так… – приговаривал он. – Пойдем тихим ходом, не бойся. Тут не так далеко, как кажется. Вон, видишь маяк на юге? Это и есть мой дом.

Девушка никак не реагировала на его слова. Казалось, она полностью пребывает в собственном внутреннем мире, даже не пытаясь взаимодействовать с внешним.

Уэйн закончил разделку туши, погрузил мясо в глиссер, забрался в кресло пилота и не спеша повел катер к тому месту, где оставил пирогу.

4

Когда поселок охотников-нелегалов только возник на побережье после страшного цунами, в нем было куда больше порядка и дисциплины, чем теперь, по прошествии трех лет.

В самом начале всем заправлял местный мафиоз средней руки, возомнивший себя царьком, который облагал местных данью, за что обеспечивал подобие безопасности силами своей вооруженной банды. Тогда все мужчины поселка обязаны были дежурить, вести наблюдение с сохранившегося на берегу маяка, а также проходить нечто вроде срочной службы в рядах этого незаконного вооруженного бандформирования.

Но такие порядки продержались недолго. Царька-мафиозо грохнул кто-то из подельников, власть несколько раз переходила от одного бандита к другому, пока жителям поселка это не надоело и они не вычистили бандитов под корень. Началась анархия, каждый стал сам за себя, но верховную власть прибрать к рукам больше никому не удалось, в связи с чем поселок превратился в подобие рыбацкой коммуны, где главным правилом стало: не лезь к другим, и тебя никто трогать не будет.

Уэйн был рад, что на волне беспорядков и хаоса, когда все в поселке распределялось по праву сильного, он успел отбить у конкурентов башню устоявшего под ударом грандиозного цунами маяка, устроив себе там и жилище, и склад, и наблюдательный пункт, и фабрику по производству пиротехнических составов, и небольшой кустарный оружейный заводик. Не всех это устраивало, конечно, но любые попытки восстановить справедливость в распределении недвижимого имущества со стороны других охотников разбивались о хорошо обустроенную оборону маяка, о которой с самого начала позаботился Уэйн. Он не доверял бледнолицым, прекрасно помня уроки истории, и не собирался отдавать соседям ни клочка из заработанного собственным потом и кровью.