Олег Приходько - Запретная зона
— Вас понял. Оставайтесь в машине до особого распоряжения… Карат, Карат, как слышите, прием.
— Амфора, вас понял, я — Карат, беру объект-2 на углу Плеханова…
Коренастый щелкнул тумблером и посмотрел на фиксатого.
— До «гоп» еще нужно перепрыгнуть, — бросил он. Заметив, что тот вынимает очередную сигарету, прикрикнул: — Хватит дымить! Нанюхался за сутки твоего кизяка — блевать тянет!
Он откинул спинку кресла и, засунув руки в карманы, закрыл глаза.
Затемненные стекла делали «форд» похожим на сбившегося с пути слепого.
9
Женьку переполняла радость. Первое же дело выгорело и обещало быть легким.
Атмосфера особой важности, которой клиент окружил свое поручение, с одной стороны, смешила, с другой — вызывала к клиенту сочувствие, подтверждая Женькины выводы о его душевном нездоровье. Люди, имеющие допуск к государственным секретам, живут в других условиях и выглядят иначе — уж это-то Женька знал. Он улыбнулся, вспомнив, как старый хитрец клюнул на его розыгрыш: «Не подходите к окну!.. не выглядывайте в глазок!..» Сидит теперь небось в дальнем углу своей лачуги и ждет его возвращения, дрожа от страха, который сам же нагнал на себя. Ничего, пусть посидит, подумает. Женька не раз подвизался в роли телохранителя, и психическое состояние людей, подверженных «фобиям», было ему хорошо знакомо. Жалость к Изгорскому сменилась презрением: эта дверь, эти решетки… Нападали на него, как же!.. Да кому ты нужен, пархатый!.. Интересно бы заглянуть в твой портфельчик, если он, конечно, вообще существует. «Скажете ей, что умер Саша. Она знает», — напутствовал его Изгорский напоследок. Долю покойничка небось решили разделить? Денег, разумеется, в портфеле не будет — так, диссертация какая-нибудь или ученый труд покойника дождался нового автора. Впрочем, чего гадать — до Лобни час езды по хорошей погоде, а там видно будет.
Женька удачно вписывался в «зеленую волну». Вырулив на Народный проспект, решил мотнуть к Таньке, благо Медведково по пути. Пять новеньких «стольников» согревали душу. Для начала нужно будет оплатить лицензию да заехать в «Автозапчасти» на Ярославском шоссе, посмотреть крестовину. А на обратном пути, у Кольцевой, и заправиться не грех — чтоб «под завязку». Разумеется, если еврей не фальшивомонетчик…
Мыслишка о том, что доллары могут оказаться ненастоящими, как ни была глупа, но все же никак не улетучивалась из сознания, и, чтобы избавиться от нее, он решил разменять пару сотен: наличка-то все равно нужна.
Шериф намаялся в ожидании хозяина и теперь дремал, свернувшись калачиком на сиденье.
«Хорош псих, — мысленно вернулся Женька к Изгорскому, высматривая по сторонам «Обмен валют», — дело государственной важности первому встречному доверять! А я вот возьму и отвезу эти бумаги в ФСК!.. Нет, старик, конечно, полный «голландец», иначе его действия не объяснить».
В поле зрения оказалась солидная вывеска обменного пункта банка «Гермес» и знак стоянки у приземистой ограды сквера напротив. Женька притормозил, припарковался в удобном месте, загнав передние колеса на тротуар.
— Сидеть, Шериф! — приказал он вскочившему псу. — После выведу.
Опустив окно, чтобы, в случае чего, услышать лай, он захлопнул дверцу и побежал к обменному пункту.
— Амфора, я — Карат. Объект-2 вошел в обменный пункт на Большой Черкизовской.
— Карат, задержите его минут на десять. Как поняли?
— Вас понял. Выполняем.
Из бежевой «девятки» вышел долговязый парень в джинсах и свитере, постучал ногой по левому скату и, окинув стоянку беглым взглядом, направился к «жигулям» Столетника. В руке у него был автоматический нож американского производства. Если зайти со стороны сквера, будет виден вход в обменный пункт, и можно, быстро наклонившись, проткнуть переднее колесо. До цели оставалось шагов десять, как вдруг из салона высунулась огромная собачья голова и раздался предупреждающий рык, подобный тигриному. Словно разгадав намерения долговязого, пес не сводил с него злобного взгляда.
— Вот, зараза, — сказал долговязый оставшемуся на связи напарнику, ретировавшись в салон «девятки». — Что делать будем?..
Женька поменял две сотни, несмотря на то, что курс был явно не самым высоким в городе. От сердца отлегло — купюры оказались подлинными. «Кто-то подкармливает этого нищего, всеми заброшенного, без родных и друзей», — подумал Женька. Рассовав деньги по карманам, он вышел на улицу, поискал глазами киоск с мороженым.
На пороге топтались менялы.
— Доллары покупаем, продаем? — спросил вполголоса долговязый в джинсах.
— Нет, — отрезал Женька и пошел к машине.
Двое пошли следом.
— Погоди-ка, — нагловато сказал другой. — Может, полтинник разменяешь?
— Не разменяю, — не поворачивая в их сторону головы, буркнул Женька: он терпеть не мог валютчиков, всю эту шваль вонючую, готовую за пять «зеленых» мать родную продать, и разговаривать с ними считал ниже своего достоинства.
— Стой, говорю, — взял его за рукав наглый тип в сером костюме.
Женька остановился. Долговязый заходил за спину.
— Ну?
— У тебя нет, что ли? Не будь жлобом, помоги временно неработающим.
Поняв, что парни вовсе не те, за кого он их принял, а обыкновенные «гоп-стопники», Женька улыбнулся.
— Давай свой полтинник, разменяю, — предложил он, наверняка зная, что у них нет ни цента.
— У тебя по «единичке» найдется? — не растерялся наглый.
— Единичкой ты не отделаешься, — спокойно ответил Женька. — Сейчас за это по червонцу дают. Хочешь, устрою?
Выдержка у наглого оказалась завидной.
— Слыхал, Витек? — обратился он к напарнику через Женькино плечо. — Он вроде нам угрожает?
— Чего хамишь, лох? — хлопнул Женьку по спине долговязый с явным расчетом, что тот повернется к нему и подставится крепышу в костюме.
Женька на уловку не клюнул, не сводя взгляда с наглого, крикнул вдруг требовательно:
— Шериф! Ко мне!
Оба налетчика повернули головы в сторону «жигулей». Воспользовавшись этим, Женька ударил ребром стопы по голени впереди стоящего и, когда тот рефлекторно наклонился, — коленом в челюсть опрокинул его на асфальт. Долговязый замахнулся, но Женька, развернувшись, перехватил руку и ткнул ему в подбородок короткий ствол «Скифа»:
— Стоять! Одно движение — и из твоей башки вылетят мозги, если они у тебя там есть, конечно.
Долговязый застыл. Шериф, выскочив из машины, мчался на долговязого во всю прыть. Тот лег ничком и вытянул руки по швам (знал, сволочь, что собаки не трогают человека в таком положении). Шериф остановился, но лаять не переставал.
Несколько прохожих наблюдали за развитием событий.
— Сейчас я заберу песика к подержу до тех пор, пока вы будете бежать во-он в том направлении, — сказал Женька. — Как только остановитесь — пускаю. Все ясно?
Долговязый согласно моргнул.
— На старт! — Женька сунул пистолет в карман и взял Шерифа за ошейник. — Внимание! Марш!
Наглый поднялся, похромал нехотя, то и дело оглядываясь. Долговязый по инерции пробежал метров десять и перешел на шаг.
— Бегом, я сказал! — рявкнул Женька. — Шериф, голос!
Шериф неистово залаял и рванулся так, что пришлось приподнять его на ошейнике.
Двое побежали. Довольные зрители, смеясь, стали расходиться.
— Хорошо, Шериф, — Женька потрепал друга по спине и направился к машине. — Садись вперед, заслужил, — сказал он, распахнув перед ним пассажирскую дверцу.
Сев за руль, достал «Кэмел», воткнул прикуриватель в гнездо.
— Их счастье, что нас с тобой дело ждет, да? Поехали, угостимся пломбиром!
Пес высунул язык и тяжело дышал, не сводя взгляда с остановившихся в ста метрах налетчиков, отчего казалось, что он улыбается.
«Одиннадцать часов ровно», — раздалось в салоне.
Начала возрастать активность цзи-юань — точки канала сердца.
10
— Здравствуй, Женечка!.. Ух ты, какой! — последние слова пожилой Танькиной соседки тети Гали относились к Шерифу. Женька поднимался по знакомой лестнице подъезда, в котором даже запах остался, кажется, неизменным со времен его юности. Сверху доносилась старенькая мелодия — ветеран дядя Сеня крутил пластинки.
— Здрасьте, теть Галь, как здоровьице?
— Слава богу, пенсия, вот только маловата, — соседка остановилась передохнуть. — Как думаешь, вымрем?
— Вымрете, теть Галь, обязательно вымрете, — пообещал Женька и протянул ей одну из шести порций эскимо, которые нес в руке наподобие букета, — если не будете есть мороженого.
— А если буду? — засмеялась она.
— Тогда все равно вымрете, только очень не скоро.
Соседка взяла гостинец.
— Спасибо, Женечка.
— На здоровье…
