Сергей Зверев - Накануне большой войны
– А где министр? – спросил он.
Брюнеты молчали. В этот момент дверь за спиной Колчина захлопнулась, щелкнув замком. Колчин обернулся и не увидел за своей спиной референта министра, который, видимо, остался в предбаннике.
Колчин резко повернулся к двум своим молчаливым собеседникам и произнес:
– Черт возьми, что здесь происходит?
– Мы с тобой поговорить должны, – произнес один из мужчин, приближаясь к Колчину.
– О чем мне с вами говорить?
– Говорить будем мы, – произнес брюнет, – ты будешь слушать и запоминать…
В следующий момент кулак брюнета врезался в лицо Колчина. От удара он отлетел к двери и ударился о нее головой.
– Вы с ума сошли… – пытался проговорить Колчин, схватившись за ушибленную скулу, но его тут же оборвал удар кулака в живот.
Колчин рухнул на колени, но один из бандитов тут же поднял его за шиворот и еще раз вонзил кулак ему в живот. У Колчина перехватило дыхание, несколько долгих секунд он не мог дышать, в горле у него клокотало, изо рта пошла кровавая пена.
Один из нападавших схватил Колчина за ворот пиджака и за ремень брюк и что есть силы швырнул в сторону дивана. Колчин, пролетев почти через всю комнату, упал на диван, скорчившись на нем от боли.
Но мучители не оставляли его в покое. Один из них, подойдя к дивану, схватил свою жертву за лацкан пиджака и нанес Колчину еще несколько ударов кулаком в лицо, последний из которых отключил сознание Колчина.
Мужчина, избивавший Колчина, увидев это, отпустил его пиджак, и Колчин рухнул на пол. Взял в руки графин с водой, стоявший на столике, и начал поливать лицо Колчину. Когда тот стал приходить в себя, один из брюнетов присел на корточки перед Колчиным и спросил:
– Ты все понял, что мы сейчас тебе сказали?
Колчин из последних сил сделал попытку подняться:
– Вы за это ответите.
– Ты, видимо, все же не понял, – произнес говорящий с Колчиным брюнет, раздосадованно покачав головой. – Тогда я повторю тебе на словах. Приехав в чужой город, надо вести себя прилично. Не надо лезть в чужой монастырь со своим уставом. Тем более не надо безобразничать, взрывая чужие магазины. Мой хозяин очень любил свой магазин. Надеюсь, ты понял, что это наш город и здесь ты от нас нигде не скроешься.
Колчин собирался что-то сказать в ответ, но костолом опередил его, пнув ногой в живот. От этого удара Колчин застонал и снова повалился на пол, скорчившись от боли.
Второй громила, стоявший чуть в стороне, подошел к двери и крикнул:
– Все, собеседование закончено.
Дверь открылась, и оба боевика вышли из комнаты.
Некоторое время Колчин лежал без движения. Наконец он собрался с силами и, став на четвереньки, огляделся по сторонам. Рядом с диваном на маленькой тумбочке стоял телефонный аппарат. Колчин подполз к нему и, сняв трубку, набрал номер.
– Приемная Хворостенко, вас слушают, – произнес мелодичный женский голос.
– Передайте министру, что звонит Колчин, – еле-еле выдавил из себя избитый нефтяной магнат.
Секретарша несколько секунд помедлила, потом с сомнением в голосе все же произнесла:
– Секундочку, я сейчас узнаю.
Прошло несколько секунд ожидания. Колчин сидел, прислонившись спиной к тумбочке и приложив трубку к уху.
– Владимир Андреевич, – послышался знакомый голос Хворостенко.
– Да, – еле произнес Колчин.
– Где вы находитесь, я вас жду уже двадцать минут, – слегка раздраженно проговорил министр.
– Я здесь, – ответил Колчин, – в красном уголке, в подвале.
– Где? – удивленно произнес Хворостенко.
Колчин тяжело вздохнул и произнес:
– В подвале здания администрации. Спуститесь, пожалуйста, сюда, я вас очень прошу.
Произнеся это, Колчин бросил трубку, и она повисла, болтаясь на шнуре. Несколько секунд из нее еще слышался удивленный голос министра.
– Владимир Андреевич… Владимир Андреевич, вы слышите меня… Алло…
Через десять минут Колчин мутным взором увидел, как над ним склонилось знакомое лицо министра нефтепромышленности Хворостенко. На его широком одутловатом лице выразилось неимоверное удивление от того, что он увидел.
– Что с вами случилось, Владимир Андреевич? Как вы сюда попали?
– Долго объяснять, – ответил Колчин. – Лучше помогите мне подняться.
Хворостенко вместе со своим помощником, мужчиной средних лет, подняли Колчина за руки и осторожно провели в банную комнату.
Через десять минут Колчин уже умылся холодной водой и, стерев кровь с разбитой губы и носа, вытерся полотенцем, которое помощник министра достал из шкафчика, и снова вернулся в комнату отдыха.
– Теперь-то вы мне расскажете, что случилось?! – Хворостенко нетерпеливо ерзал на стуле перед Колчиным.
– Вы не выписали пропуск моей охране, и наши с вами противники воспользовались этим недоразумением.
– Я тут ни при чем, – тут же заявил министр. – Я и понятия не имел, что такое может случиться.
– Я, признаться, тоже, – устало произнес Колчин. – Впрочем, я тоже хорош, поверил какому-то молокососу, который остановил меня у лифта и, представившись вашим референтом, провел меня в этот милый уголок. Здесь все устроено так, чтобы можно было спокойно отдохнуть в стороне от лишних глаз. Но, как теперь выясняется, не только для этого.
– Боже мой, – всплеснул руками министр, – они же могли вас здесь убить.
– Вряд ли, – мотнул головой Колчин и тут же сморщился от боли. – Скорее всего они просто дали мне понять, что у них тоже есть связи в администрации, что я нигде не смогу чувствовать себя спокойно, конфликтуя с ними. Даже здесь, в этих стенах.
Колчин криво усмехнулся разбитыми губами и произнес:
– Что ж, должен признаться, это удачный ход.
– Это безобразие, – проговорил министр. – Я сейчас сообщу службе безопасности здания. Этих беглецов тут же найдут и посадят за решетку.
– Бесполезно, – сказал Колчин, – они уже давно смотались из здания.
– И тем не менее я сообщу в милицию. Их должны найти и воздать по заслугам.
– Ничего этого не надо, – проговорил Колчин, повысив голос. – Во-первых, их все равно не найдут. А во-вторых, я хочу, чтобы об этом знало как можно меньше народу. Зачем рекламировать успехи своих соперников? Должен признаться, что этот раунд тоже остался за ними.
Через полчаса Колчин в сопровождении Хворостенко покинул здание администрации через служебный выход, к которому уже подвели сопровождавший Колчина кортеж из машин охраны. По пути Колчин по телефону связался с Лотковским и сообщил ему, что он направляется в загородный дом Лотковского, который и будет служить отныне резиденцией.
Вечером этого же дня Лотковский, приехав в свой загородный дом, застал своего московского шефа в окружении врачей, которые осматривали следы побоев на теле Колчина. Как только медики удалились, обработав раны нефтяного магната, Колчин сказал, обращаясь к Лотковскому:
– Сегодняшнее событие убедило меня в правоте ваших высказываний. Мы действительно не можем позволить себе воевать здесь на равных с нашими противниками. И у меня есть большие сомнения, что нам удастся переломить мнение администрации в свою пользу. Сегодняшний дерзкий выпад против меня показывает, что эти бандиты чувствуют себя так же уверенно, как и мы, поэтому я пришел к выводу, что нам надо обратиться за помощью к нашим друзьям из «конторы».
Услышав эти слова, Лотковский тяжело вздохнул.
«Ну что ж, этого можно было ожидать, – подумал он про себя. – Колчин остался верен себе. Этот человек по своему складу воин, а не бизнесмен, и он вряд ли согласится пойти на мировую на худших для себя условиях. Это значит, что война продолжается…»
* * *
Поздним вечером этого дня у дачи Лотковского, огороженной высоким металлическим забором, остановилась черная «Волга». Из нее вышел среднего роста светловолосый мужчина, одетый в серый костюм. Он подошел к калитке и нажал на кнопку звонка.
В калитке открылось окошко, и охранник, посмотрев на лицо ничем не примечательного визитера, спросил:
– Что вы хотите?
– Моя фамилия Доронин. У нас с господином Колчиным назначена встреча.
– Минутку, – проговорил охранник и закрыл окошко.
Через минуту калитка открылась. Охранник, вооруженный помповым ружьем, кивнул головой:
– Проходите.
Доронин вошел во двор и по бетонной дорожке направился к дому в сопровождении охранника. Еще через минуту он вошел в большой зал, оборудованный камином и располагавшийся на первом этаже здания. Здесь его ждали Колчин и Лотковский.
– Здравствуйте, господа, – произнес Доронин, пожав сначала руку Колчину, затем Лотковскому.
– Здравствуйте, Андрей Георгиевич, – поздоровался Колчин. – Сегодня днем я звонил полковнику Горелову и попросил о встрече. Он сказал, что сам приехать не может, но пришлет человека, уполномоченного вести от его лица переговоры.
– Да, – произнес Доронин, – такие полномочия мне даны. Поэтому вы можете излагать подробно все те вопросы, которые вас интересуют. В крайнем случае я в подробностях сообщу ваши пожелания своему начальству. И оно примет решение. Только прошу вас не называть больше никаких имен и фамилий, так, ради общей профилактики.
