Сергей Зверев - Идеальный агент
«Что же это за археология такая у вас, мистер Бенсон, с „калашами“ и сверхнавороченной электроникой», – подумал Сергей.
Его вдруг охватил охотничий азарт, он чувствовал, что ухватился за ниточку, пускай пока еще тоненькую и почти невесомую. Наверное, похожие чувства испытывает борзая, наконец-то напавшая на след зайца. Остатки головной боли бесследно растворились в нахлынувшей адреналиновой волне.
Жаль, что не удалось посмотреть репортаж полностью. Картинка с микроплатами засела в памяти, где-то что-то подобное он уже видел. Но где? Показать бы это все специалисту, но название места он пропустил, а название это явно звучало. Стоп! В операторской наверняка велась запись, новости они всегда пишут. Он позвонил в радиооператорскую.
– Валя? Привет, это Круглов. Слушай, вы CNN сейчас пишете? Во, как хорошо! А кассетку мне дашь? Да, мне там кое-что проверить надо. Отлично, спасибо. Чего?! Какой литр… Это за какой прошлый раз?.. Да ты там не охренел ли, Валя, в своем подвале… Ну ладно, ладно, не ори. Литр так литр, но выпьем вместе… Давай… Давай вечером. Нет, лучше у меня, у меня поспокойней будет. Ну все, пока.
Затем он позвонил в научно-технический отдел с просьбой, если есть такая возможность, – а она есть, Сергей это точно знал, – проанализировать телевизионную запись, которую он сейчас принесет. Получив положительный ответ, он забрал уже приготовленную кассету у Валентина и отнес ее специалистам.
Специалисты оцифровали запись, проанализировали с помощью компьютерных программ и выяснили некоторые довольно интересные вещи. Оказалось, что чипы на микроплатах явно военного производства – скорее всего применяемые в ракетостроении. По изображению ничего точнее выяснить не удалось. Неплохо было бы получить образец, но и этого было достаточно, чтобы обратить более пристальное внимание на археологов и на место проведения раскопок. Выяснилось и примерное место проведения археологических работ, берег Евфрата в районе городка Сабах, расположенного примерно в трехстах километрах к юго-востоку от Багдада.
Оцифрованную телевизионную запись репортажа он перебросил на винчестер своего ноутбука. Затем отправился к начальнику режимной части договориться о машине и соответствующих документах, необходимых для поездки. Решение ехать к месту событий пришло к нему сразу же, как только он увидел загорелое лицо Бенсона на экране. В целесообразности поездки у Сергея не было ни малейших сомнений. Осмотреть это место нужно обязательно, вдруг еще что попадется. И еще одну цель преследовал Сергей, собираясь в Сабах, хотел он проверить свои догадки относительно «крота». И, если он окажется прав, чего бы очень не хотелось, поездка может оказаться очень опасной.
Начальник режимной части посольства Иван Кузьмич Заболотный выслушал Сергея внимательно, молча глядя на него поверх очков. Затем, так же не говоря ни слова, встал из кресла, достал подробную карту Ирака и расстелил ее на столе.
– Так, куда? – коротко спросил он.
Сергей ткнул пальцем в район Басры.
– Хорошо. Басра так Басра. Значит, на нефтяные терминалы, как я понимаю. Когда собираешься ехать?
– Сейчас, Иван Кузьмич, сейчас, время дорого, – горячо проговорил Сергей.
– Неразумно, Сережа. Не лучше ли завтра утром, на двух машинах с охраной. Путь-то неблизкий, – попытался вразумить его Иван Кузьмич.
– Нет, Иван Кузьмич, не лучше. Уже сейчас может быть поздно… Посоветуй лучше, кого из водителей взять, чтоб поопытней. Поедем сегодня на одной машине и без охраны, не надо лишней рисовки.
– Ну что ж, вольному воля, – после небольшой паузы произнес Иван Кузьмич. – Тогда возьми Лешу Смятского. Водитель он отменный, в тех местах бывал не раз. В случае чего и за охрану сойдет, он из ВДВ к нам пришел, воевал. Машину возьмете новую, «Лендкрузер», ну тот, серебристый, помнишь.
– Новый «Лендкрузер»? А не жалко Иван Кузьмич? – зная прижимистость Заболотного, с улыбкой спросил Сергей.
– Жалко, а что поделаешь. Ты ж сам сказал, что время дорого. На «Дефендере» вы будете туда до вечера тарахтеть, – со вздохом ответил начальник режимной части.
– Ну, спасибо, Иван Кузьмич. Так когда можно будет выезжать?
– Думаю, часа мне вполне хватит. Ты иди, собирайся, как будет все готово, я тебе позвоню.
Пока в посольском гараже «Лендкрузер» готовили к поездке, а Заболотный утрясал формальности, Сергей нашел Смятского и обсудил с ним предстоящий маршрут. Хотя и обсуждать-то было практически нечего, дорога в тот район была одна – километров триста по шоссе до Ан-Насириа, затем на левый берег Евфрата, а потом по левобережью, усыпанному мелкими речушками, скорее всего пересохшими, совсем без дорог, километров 90 на восток до городка Сабах.
Иван Кузьмич не обманул, не прошло и часа, как он позвонил Сергею и сообщил, что документы для поездки и машина уже готовы, можно отправляться в путь. Начальник режимной части был старым опытным службистом, за этот час он успел не только подготовить документы и утрясти все формальности, но и отправить шифрограмму, которой он уведомлял свое московское начальство о предстоящей поездке Сергея в Басру. Сергей также, согласно инструкциям, проинформировал своего куратора в МИДе о цели, месте и времени предстоящей поездки. Место назначения он описал подробно, со ссылкой на соответствующий репортаж CNN.
Ворота российского посольства распахнулись, Алексей Смятский поставил рукоятку переключения передач в положение «D», и серебристый джип с дипломатическими номерами покатил к южным окраинам Багдада, в сторону выезда на Карбалу.
Глава 11
Ирак, Тюрьма Абу-Грейб
Сам вид тюрьмы Абу-Грейб, находившейся километрах в двадцати к востоку от Багдада, внушал какой-то безотчетный, животный страх. Этим страхом здесь было пропитано все: высокие каменные заборы неопределенного серо-желтого цвета, напоминавшие крепостные стены, с мотками колючей проволоки наверху, застекленные сторожевые вышки, огромные ворота, впускавшие тысячи, выпускающие единицы. Сама земля, казалось, источала флюиды страха. Человек, ставший узником Абу-Грейба, переставал быть человеком в полном смысле этого слова. Он превращался в скотину, в отбросы, в ничтожество менее ценное даже той пыли, по которой он ступал. И свою малозначимость, исчезающе малую величину ценности своей жизни он начинал ощущать кожей с первых секунд пребывания на этой проклятой земле, сразу же, как за ним захлопывались тюремные ворота. Конечно, так было при Саддаме, теперь многое изменилось. И хотя пятизвездочным отелем Абу-Грейб не стала, но те издевательства над иракцами, свидетелями которых стал весь мир благодаря видеозаписям, сделанным самими же садистами, были исключением, а не правилом. К тому же в сравнении с тем, что творилось здесь при Хусейне, выглядели они просто невинными шутками невоспитанных детей. Но ореол иррационального, какого-то паранормального страха продолжал витать над этим местом, и поделать с этим ничего было нельзя.
Даже Алекс, ступив на тюремную землю, несмотря на железные нервы и отчетливое понимание того, что у него-то найдется выход, что это все же свои, тоже почувствовал этот неприятный холодок на спине и металлический привкус во рту – вкус страха.
Как только его ввели в тюремное здание, в нос ударил запах, не поддающийся описанию, ни на что не похожий, по силе и композиции резко отличавшийся от запаха американских тюрем. А поверх этого «Абу-Грейб парфюм», как сразу про себя окрестил его Алекс, плавала невероятная смесь крепких дезодорантов охранников.
Его долго вели по коридорам, лязгали замки открывающихся и закрывающихся решетчатых дверей, раздавались короткие команды «стоять», «пошел», навстречу изредка попадались охранники с откормленными рослыми овчарками на поводках.
Наконец его привели в длинное, узкое помещение, посреди которого стоял такой же длинный и узкий стол, чем-то походивший на барную стойку, и один из охранников приказал Алексу раздеться. После того как стрингер разделся догола, ему жестом и легким, беззлобным тычком резиновой дубинки в бок было предложено пройти в соседнюю комнату, оказавшуюся, как и предполагал Алекс, душем, где он с удовольствие помылся.
При выходе из душа ему вернули одежду и обувь. Содержимое карманов и брючный ремень отобрали. Часы тоже. Молчаливые охранники терпеливо ждали, пока Алекс оденется, а затем препроводили его в довольно сносную одиночную камеру в северной части тюремного комплекса.
Не успел арестованный как следует оглядеть свое новое жилище, как входная дверь распахнулась, и в камеру вошли двое. Первый – высокий негр с явно перекачанными мышцами, резиновой дубинкой в руках и ничего не выражающим широким лицом, оставшийся у двери, другой – щуплый белый офицер, судя по нашивкам, капитан армейской разведки, сразу усевшийся за маленький столик. Лицо у офицера было вытянутое, с близко посаженными блекло-голубыми глазами и длинным острым носом. Как неоднократно убеждался Алекс, это был основной физиономический признак злобности и паскудности характера. Оба военных не вызывали у него ни малейшей симпатии, скорее наоборот.
