Чингиз Абдуллаев - Уйти и не вернуться
Американцы, конечно, тогда сжульничали. Они благополучно провели свою Олимпиаду 13-24 февраля 1980 года в Лейк-Плэсиде даже не заикнувшись о бойкоте. Олимпиаду выиграла сборная СССР. Американцы оказались на третьем месте, пропустив и сборную ГДР. Но вот после этой Олимпиады они вдруг вспомнили о бойкоте. И решили сорвать удовольствие Советам. Наивные люди.
Спустя четыре года, уже при Черненко, советская сборная, в свою очередь, не поедет в Америку на ХХШ Олимпийские игры. У старцев из Политбюро окажется хорошая память.
К концу восьмидесятого советских лидеров гораздо больше Афганистана будет волновать Польша. Внешне удачный опыт вторжения в южную страну и «памятная помощь» Венгрии в пятьдесят шестом и Чехословакии в шестьдесят восьмом, станет своего рода напоминанием о возможности наказания антисоциалистических элементов в Польше. Какой-то электрик Лех Валенса начнет устраивать забастовки, рабочие тысячами начнут выходить из профсоюзов, из партии.
В сентябре по прямому требованию из Москвы 6-й Пленум ЦК ПОРП уберет Э. Герека, слитком либерального и нерешительного, по мнению Москвы, политика.
Избранный на его место пятидесятитрехлетний Станислав Каня должен будет наводить порядок в стране. Первое, что сделает Каня, это посетит Советский Союз для получения руководящих указаний.
К тому времени Брежнев совместно с другими членами Политбюро, наконец, уберет строптивого Косыгина* , заменив его на своего ставленника, семидесятипятилетнего Николая Тихонова, представляющего так называемую «днепродзержинскую группу» соратников Генерального секретаря.
Наконец 4 ноября 1980 года на пост Президента Соединенных Штатов Америки будет избран Рональд Рейган, буквально разгромивший бесславно ушедшего Джимми Картера. Начнется новая эра в истории Америки.
А Шеварднадзе, конечно, успел прилететь на Октябрьский Пленум ЦК КПСС.
Обсуждались скучные доклады Председателя Госплана И. К. Байбакова и министра финансов В. Ф. Гарбузова о проектах плана и бюджета страны на будущий год.
В конце Пленума, как всегда, единогласно из кандидатов в члены Политбюро был переведен секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев.
XI
Они впервые собрались вместе. Все девять человек. Орлов и Затонский по просьбе Асанова не участвовали в этой первой встрече. Он оглядел свою группу. Все молча ждали его первых слов.
— Прямо мини-Советский Союз, — пошутил генерал, — все нации и народности.
И сразу спало напряжение. Все заулыбались, задвигали стульями. Собравшиеся впервые внимательно разглядывали друг друга. Самым старшим и опытным после Асанова был подполковник Рахимов.
Генерал знал его уже более десяти лет. Выдержка, собранность, умение быстро принять правильное решение, отличные аналитические способности; Рахимов вполне мог возглавить группу. И может спасти, вывести группу в случае смерти самого Асанова.
Сидевшая в углу подполковник Падерина формально была третьим человеком в группе по своему воинскому званию, хотя Асанов не хотел об этом думать. Она снова распустила свои винные волосы и, хотя сидела в маскировочном костюме, имела вид далеко не походный. Но остричь волосы нельзя — это Асанов знал хорошо.
Первым он представил Рахимова — как своего заместителя. Чуть помедлив, представил Падерину как второго заместителя. От него не укрылось, с каким любопытством глядели на подполковника внешней разведки его офицеры. Третьим заместителем он назвал майора Машкова.
Следующим шел прилетевший вчера майор Константин Семенов. Якут по национальности, Семенов имел характерный разрез глаз и темные волосы, большой, чуть придавленный нос, узкие губы. Небольшого роста, он удивительно мягко передвигался, словно уже находился в горах.
Майор Абдулло Ташмухаммедов говорил по-русски, пожалуй, лучше всех. Он кончал филологический факультет МГУ, а уже затем был взят на работу в разведку из АПН. Вместе с тем он хорошо ориентировался в Афганистане, знал эту страну и провел в ней более пяти лет, работая на стыке афганско-пакистанской границы. Он отвечал за магистральную дорогу Кандагар-Кветта, откуда шло вооружение для моджахедов. Очень части советские штурмовики успевали наносить прицельные бомбовые удары во время передвижения техники, приводя в ужас моджахедов. Те и не подозревали, что узбек Абдулло, скромный владелец лавки в Кандагарр, офицер советского КГБ.
Капитан Альберт Елагин, прилетевший вместе с Семеновым из Москвы, сразу всем понравился своей веселой добродушной улыбкой и открытым характером. Он даже пытался приставать к Падериной, едва войдя в комнату, пока с ужасом не узнал, что она подполковник.
— Первый такой случай в моей жизни, — шептал Елагин под оглушительный смех своих товарищей.
Последним Асанов представил капитанов Борзунова и Чон Дина. Они были чем-то похожи друг на друга, оба невысокие, мобильные, словно выточенные из железа, с неподвижно застывшими лицами, похожие на два спусковых крючка, готовых в любую секунду к выстрелу.
Асанов был прав, когда говорил о мини-стране. Сам он таджик по национальности, имел в составе своей группы казаха Рахимова, корейца Чон Дина, узбека Ташмухаммедова, якута Семенова, полутуркменку Падерину, воронежца Машкова, сибиряка Борзунова и русского Елагина, родившегося в Риге.
Аналитики дали свои подсобные рекомендации с учетом особенностей их группы. Для непосредственных контактов могли выдвигаться пары Рахимов — Чон Дин или Асанов — Семенов. В первом случае обоих офицеров вполне могли принять за живущих в долине киргизов или корейцев, во втором Асанову даже не нужно было притворяться — в северных областях Афганистана жили сотни тысяч таджиков. А Семенов был похож скорее на китайца или киргиза.
Для непосредственного контакта в городе или в кишлаке могли уходить уже подготовленные Падерина — Ташмухаммедов. По рекомендации экспертов Машков — Борзунов — Елагин должны были обеспечивать только огневое прикрытие группы, не появляясь при свидетелях. Языками, кроме Асанова, владели Рахимов, Падерина, Ташмухаммедов, Чон Дин. По данным СВР, полковника Кречетова, легко раненного при взятии в плен, держали в лагере Нуруллы, у Зебака. Судя по сообщениям резидента СВР, очевидно знавшего банду Нуруллы, бандиты готовились через две недели перебраться на юг, в Кунар, северо-восточную провинцию страны, с тем, чтобы перейти границу у Асадабада.
Все это Асанов излагал привычным спокойным, чуть глуховатым голосом.
— Нам придется действовать в очень тяжелых условиях, — подчеркнул генерал, — все время в горах, в разряженной местности, на высоте несколько тысяч метров над уровнем моря. С сегодняшнего дня все принимают таблетки, виданные в нашем медицинском центре.
— Все? — спросил Чон Дин. Он чувствовал себя в горах, как дома.
— Все, — кивнул генерал, — без всяких исключений. Наше место высадки — вот эта небольшая долина, между Файзабадом и Джурмом. Придется лететь ночью. Днем парашюты могут быть заметны из соседних киш-лаковъ Все прыгали с парашютом ночью?
Все молчали.
— Значит, все, — обрадовался генерал, — тогда все в порядке. По реке Кокче мы поднимаемся вверх до течению, огибаем Джурм и идем дальше. Здесь у небольшого селения Лими мы сворачиваем и идем на Зебак. Вот тут дорога очень трудная, придется идти через горный хребет. Это, правда, не сам Гиндукуш, но все-таки почти рядом. Прошедшим, можно сказать, почти гарантируется звание мастера спорта по альпинизму. Выходим к лагерю Нуруллы ориентировочно через три дня. Первыми отправляются Ташмухаммедов — Падерина. Вторая пара — Рахимов — Чон-Дин. Сейчас я вам покажу отработку взаимодействия в лагере Нуруллы.
Он начал чертить схему. Все восемь офицеров внимательно слушали его.
В соседней комнате сидели Затонский и Орлов.
— Как думаете, генерал, — спросил Орлов, — у них есть шансы вернуться?
— Пятьдесят на пятьдесят, — ответил, чуть помолчав, Затонский. И отвернулся. Ему было неприятно. У группы не было и одного шанса из ста. Или вернее был один, в расчете на чудо. Затонский это знал. И знал категорический приказ на участие в группе генерала Асанова. Руководство СВР сочло такой вариант почти идеальным. Затонский знал также, что операция по внедрению полковника Кречетова готовилась почти полтора года. И срывать ее из-за необдуманных действий самого Затонского было нельзя. Успокаивая свою совесть, генерал старался внушить себе, что это долг офицеров группы Асанова, что он честно предупредил самого генерала. Но в душе он отлично сознавал, что группа обречена. И генерал Асанов почти смертник. От этого было не по себе, словно он сам предавал своих товарищей.
Орлов, сидевший с ним рядом, уже рассчитывал на успех Асанова. Он знал Акбара много лет и верил в генерала, в его опыт и знание. Понимая, как трудно будет провести всю группу по маршруту и без потерь, он рассчитывал, что основная часть группы все-таки выберется из Афганистана и задание будет выполнено малой кровью.
