Игорь Срибный - «Каскад» на связь не вышел
Седой и полковник Кондратенко прошли в расположение моряков, где в двойной, покрытой латексом палатке (мечта любого командира, бойцы которого вынуждены жить в полевых условиях) размещался их штаб. На длинном столе, сбитом из снарядных ящиков, была выставлена нехитрая армейская снедь, разбавленная деликатесом: мелко нарезанными кусочками селедки с луком. Офицеры уселись за стол, и Кондратенко познакомил Седого с начальником штаба отряда – невзрачным на вид подполковником, и командиром разведроты – капитаном Калиниченко. С последним ГСН предстояло решать поставленную командующим нелегкую боевую задачу. Калиниченко, почти двухметрового роста детина, с детским румянцем на щеках и рыжеватым пухом на подбородке, имитирующим взрослую бороду, плеснул по кружкам неразбавленный спирт. Выпили за знакомство, за Россию. Молча опрокинули третий тост за павших.
Затем прошли к другому столу, на котором, заботливо укрытая плащ-палаткой, лежала карта Грозного. Города, который незаживающей раной болел в сердцах тех, кто провел здесь детство и юность. Кто встретил здесь первую любовь и познал радость первого поцелуя. Кто строил здесь дома и разбивал парки и скверы, превращая город в жемчужину Северного Кавказа. Кто до последнего дня надеялся, что разум восторжествует и войны не будет. К сожалению, ни одна из сторон политического конфликта не проявила доброй воли для того, чтобы конфликт политический не перерос в конфликт военный. Политические амбиции лидеров затмили здравый смысл. А президент Ичкерии Джохар Дудаев, поставленный на «президенствование» и заботливо выпестованный Москвой, во всеуслышанье заявил на пресс-конференции, которую снимали десятки ведущих телерадиокомпаний мира, что даже если в войне погибнет 70 % – это все равно будет победа, поскольку оставшиеся в живых 30 % будут свободными людьми в свободной стране. Свободной от кого – от населения?
Офицеры прикинули схему маршрута движения отряда и наметили ближайшие задачи для разведчиков.
– Старшими в группах пойдут разведчики ГСН, – сказал Седой. – Почти все они имеют боевой опыт, уже работали в Грозном и город знают. Главное – во всем следовать их указаниям, тогда работу сделаем качественно и без потерь. Еще попрошу – в разведгруппы и штурмовые группы назначить ребят с опытом, крепких, с хорошими нервами. В Грозном ночью не воюют; боевики в лучшем случае оставляют на позициях снайпера с прикрытием и отдыхают. Я так мыслю, что если дом под боком, почему бы не переночевать в теплой постели с бабой? Вот «горцы» и бегут на ночь по домам, под одеяло. Ну, за исключением тех, конечно, кто прибыл сюда из дальних селений. Почему не поступает команда занять ночью их позиции, утречком встретить огоньком из всех видов оружия и быстренько закончить войну – вот вопрос…
Седой на минуту замолчал, задумавшись над парадоксами этой странной военной доктрины высшего командования. Затем тряхнул головой, отгоняя крамольные мысли, и продолжил:
– Ладно, это было, так сказать, лирическое отступление… О деле. Мы эту схему и используем для просачивания в боевые порядки боевиков. Сегодня ночью пойдет первая группа – наша. Проверим и обозначим безопасные «дорожки», постараемся выявить огневые точки, выберем места для засадных групп. Ваша задача – подготовить на завтрашнюю ночь уже две группы, которые «зачистят» позиции, обживут их и останутся на позициях до прохождения колонны. Будут прикрывать ее огнем.
Калиниченко, делавший пометки в своем рабочем блокноте, погрыз колпачок ручки и предложил:
– Давайте и сегодня отправим с вашими ребятами двоих наших. Прапорщик Фролов служил в ДШБ гранатометчиком, участвовал в боевых действиях во время осетино-ингушского конфликта. Прапорщик Дембицкий пришел из ВДВ – разведчик еще со срочной службы. Оба надежные крепкие парни. После выхода с вами они будут знать обстановку на маршруте и завтра поведут наши группы. Так будет проще и вам, и нам.
Седой, недолго думая, согласился и попросил отправить обоих прапорщиков на базу ГСН к 20.00, объяснив, как найти место дислокации группы, поскольку подразделение разведчиков было «растворено» среди личного состава батальона инженерно-технического обеспечения.
Когда официальная часть встречи была окончена, полковник Кондратенко вновь пригласил всех к столу, выпить «на посошок». Когда выпили по прощальной и стали закусывать, Кондратенко вдруг выдал военную тайну:
– А вы знаете, почему к нашему подразделению такой особый подход? – Выдержав многозначительную паузу и не услышав предположений, он сам и ответил: – Нашему сводному отряду предстоит выполнение особой задачи – мы будем штурмовать резиденцию Дудаева. То есть – чеченский Белый дом.
Седой от неожиданности даже поперхнулся куском хлеба. Прокашлявшись и утерев выступившие от кашля слезы, он сдавленным голосом промолвил:
– Господи, какой же умник изобрел для вас эту задачу? Там ведь нет ничего, кроме каркаса здания – все раздолбано артиллерией! Там сидит сейчас, может, с десяток «духов», и то только потому, что с высоты здания простреливаются прилегающие улицы. Как правительственное учреждение Белый дом уже давно не функционирует, политическое его значение на сегодняшний день равно нулю! За что же вас так наказывают, хлопцы?
Кондратенко недоуменно пожал плечами и ответил:
– У меня информация иного плана. Политическое значение Дворца Дудаева огромно. Если мы захватим его штурмом и водрузим над ним российский стяг, война будет окончена в течение последующих суток!
– Да бред это сивой кобылы, – уже спокойнее сказал Седой. – Не вижу смысла рисковать жизнями бойцов, чтобы взять штурмом руины, пусть даже и правительственные. Но спорить не приходится, приказ есть приказ. Будем брать развалины, коль приказано. Проблема будет только добраться до этих руин через два кольца обороны «духов». А насчет победоносного окончания войны, помяните мое слово, мы здесь застряли всерьез и надолго…
Коротко попрощавшись с новыми знакомыми, Седой отправился к своим разведчикам готовить группу к ночной работе.
* * *К 20.00 все было готово к выходу. Разведчики привычно подгоняли снаряжение, обвешивая разгрузочные системы фляжками с водой, дополнительными ножами, ракетами красного и зеленого огня, вгоняя в тесные кармашки разгрузок ВОГи.
Вновь прибывшие моряки тут же по традиции получили прозвища. Прапорщик Фролов с «шайтан-трубой» и комплектом выстрелов к ней за плечами был окрещен Шайтанычем. А прапорщик Дембицкий за созвучие фамилии с основным событием в жизни солдата получил прозвище Дембель. Они как-то сразу вписались в спаянный коллектив разведчиков, которые чужака чуют за версту и никогда его к себе не подпустят.
В 21.00 разведчики вышли к улице Алтайская, за которой начиналась территория, все еще контролируемая боевиками. Здесь оставалась группа прикрытия, призванная обеспечить их отход в случае обнаружения разведгруппы дозорами «духов». Разбившись на тройки, прикрываясь утопающими в непроглядной тьме каменными утесами многоэтажек, они ступили на вражескую территорию.
Очень скоро был обнаружен первый опорный пункт боевиков, перекрывающий движение сразу по двум направлениям. На позиции были аккуратно разложены ящики с патронами, 4 РПГ-7 и несколько выстрелов к ним, прикрытые куском полиэтиленовой пленки, две РКГ-72 и… ни одной живой души. Разведчики установили мину-ловушку для подрыва опорного пункта с таким расчетом, чтобы взрыв произошел при попытке снарядить РПГ боеприпасом и походил на ошибку гранатометчика при заряжании, и двинулись дальше. В моросящей тьме показались три громады десятиэтажных домов. Седой полушепотом передал по рации приказ проверить каждую, так как совершенно понятно было, что с их высоты улица Алтайская с одной стороны и Старопромысловское шоссе – с другой простреливаются полностью. А если в комнатах верхних этажей разместить крупнокалиберные пулеметы и оборудовать позиции гранатометчиков…
Седой, Шайтаныч и трое разведчиков вплотную подошли к первому из домов, а остальные двинулись дальше. Во дворе никого не было, и они вошли в подъезд. Кабина лифта разделяла его на два крыла, в каждом из которых было несколько квартир. Седой взглянул на светящийся циферблат командирских часов, фиксируя время для рапорта. Стрелки показывали половину второго ночи…
Темень в подъезде была непроглядная, и Седой включил ПНВ. В мерцающем зеленом свете появились четкие очертания коридора.
Некоторое время разведчики стояли, прислушиваясь. Но кроме завывания ветра, усиленного гулким эхом пустого коридора, не услышали ничего подозрительного. Седой дал знак одному из разведчиков контролировать вход, остальным показал направления поиска. Разведчики разошлись, внимательно осматривая двери квартир. Некоторые из них были открыты или полуоткрыты, поэтому не заслуживали внимания. Некоторые заперты на ключ, что тоже свидетельствовало об отсутствии «духов» в данной квартире (кто же будет устраивать себе западню). Наконец, в левом крыле подъезда Шайтаныч обнаружил то, что искали: за металлической дверью, закрытой на защелку, находилась деревянная, закрытая изнутри на шпингалет. Приложив ухо к двери, Шайтаныч услышал мощный храп, изрыгаемый сразу из нескольких носоглоток, и подозвал Седого. Тот легонько отжал дверь от себя рукой, и шпингалет издал тихий характерный звук. Вытащив из ножен нож, он осторожно ввел его лезвие между дверью и коробкой в том месте, где шпингалет удерживал полотнище двери, и начал постепенно отжимать дверь от коробки. Вскоре шпингалет тихо лязгнул, отрываясь от двери. Седой дал знак разведчикам оставаться на месте и вошел в квартиру.