Сергей Самаров - Мертвая армия
— Слушаю вас, Константин Петрович. Здравия желаю, так сказать…
— Здравия желаю, — скучно ответил генерал, и от его голоса и без того не сильно веселый профессор поскучнел еще больше. — Как у вас дела?
— Я в аэропорту. Встречаю коллегу из Германии.
— Я слышал, что какой-то профессор должен к вам прилететь. Он уже прилетел?
— Самолет приземлился. Пассажиры проходят таможенный досмотр. Уже начали выходить. Жду не дождусь. А где, кстати, Юрий Васильевич? Вы не в курсе?
— Я в курсе. По этому поводу вам и звоню. У вас в лаборатории все в порядке? — Голос генерала звучал как-то тревожно.
— Все в порядке. А что у меня может быть не в порядке?
— Генерал Макарцев задержан службой внутренней безопасности ФСБ.
— Как так? По какому поводу?
Вообще-то Владимир Иванович Груббер знал о существовании службы собственной безопасности, но всегда считал, что эта служба занимается взяточниками и коррупционерами и больше ни в какие дела не суется. А какой из Макарцева взяточник или коррупционер? Он и с финансовыми потоками-то не работает. Все финансовые дела лаборатории проходят лично через руководителя лаборатории. Даже финансовый директор не имеет возможности потратить ни копейки без подписи профессора, хотя он обычно и подписывает все документы, принесенные финансовым директором на подпись, не читая. Но при чем здесь генерал Макарцев? Впрочем, у генерал-майора могли быть, и даже наверняка были, и другие профили деятельности. Он не только лишь одной генетической лабораторией занимался.
— У него из сейфа произведена выемка служебной документации. Из моего сейфа — тоже. У нас обоих сняли «винчестеры» с компьютеров. Но мне назначили время допроса на сегодняшний вечер, а его задержали.
— Где он сейчас?
— Разве в наших подвалах не хватает камер?
— Да. Я понимаю. А повод-то какой к аресту?
— Это не арест, это только задержание. Согласно процессуальному кодексу, следственные органы могут осуществлять задержание на сорок восемь часов, а после этого в судебном порядке оформляется арест.
— Оформят?
— Кто их знает. Все зависит от того, какие документы у него нашли.
— А какие у вас?
— Забрали только то, что касается вашей лаборатории. Но у меня по лаборатории документов немного, в основном по другим делам. А Юрий Васильевич вас курировал, наверное, у него есть что посмотреть.
— Документы по моей лаборатории? Это крайне странно. Почему меня никто не поставил в известность, что имеются какие-то сомнения по поводу нашей деятельности?
Владимир Иванович растерялся. Он попытался было высказать свое возмущение, хотя и понимал, что высказывает его не по адресу, но не успел, потому что из дверей вышел профессор Огервайзер, кативший за собой небольшой чемодан.
— Все, Константин Петрович. Мой гость вышел. Желаю вам удачно выпутаться. Держите меня в курсе событий. Если у меня что-то важное появится, я вам позвоню.
Он обернулся, поймал взгляд охранника и жестом подозвал его:
— Отнесите, пожалуйста, чемодан профессора в машину. — А сам трижды коснулся щекой щеки профессора. — Рад, что вы приняли мое приглашение, герр Огервайзер. Вы бывали когда-нибудь в Москве? Знаете город?
— Был только в Петербурге. Приглашали на симпозиум. Я тогда еще работал в фармацевтической компании «Пфайфер Лоок». Но симпозиум проходил за городом, нас вообще-то свозили в Петродворец, но сам город я посмотреть так и не успел. Время было сильно ограничено. Надеюсь, Москву вы мне покажете? Хотя времени у меня и в этот раз мало.
— Тогда сразу провезу вас по городу, поскольку моя лаборатория находится в лесу за городом. Пойдемте к машине. Я сам сегодня за рулем. Со мной только охранник, он не помешает нам беседовать.
Разговаривали они по-английски, поскольку Владимир Иванович, даже имея деда-немца, не слишком хорошо владел немецким языком. Все как-то времени не хватало плотно заняться. А английский пришлось выучить по необходимости еще в молодости, потому что в Советском Союзе генетика не считалась тогда серьезной наукой, и генетики не имели собственного журнала. Чтобы читать иностранные журналы, требовалось хорошо владеть английским. Научная литература в советских библиотеках вся была на английском языке. Даже немецкие журналы поставлялись в библиотеки в английском переводе. Касалось это журналов по генетике или вообще всех научных, Владимир Иванович не знал, да и не интересовался этим. Он всегда стремился знать только то, что ему было необходимо, а все остальное забывал очень быстро.
Но вот задержание одного генерала, и изъятие документов и материалов у двух генералов, и не каких-то генералов, не работников армейского тыла, а генералов ФСБ, касалось профессора Груббера напрямую. Изымалась документация, касающаяся его лаборатории. И мысли об этом никак не выходили из головы Владимира Ивановича. Он даже со своим гостем разговаривал, думая совсем о другом. Однако на дороге профессор стал более сосредоточенным. Он был хорошим водителем, любил ездить быстро, но не рискованно, умея соотносить свои желания с реальностью.
Время для поездки по Москве выпало как раз подходящее. И движение не слишком интенсивное, и пробок почти не было. Впрочем, такая свобода передвижения продлится недолго. Скоро люди начнут разъезжаться из офисов по домам, и тогда уже на любой улице можно будет попасть в пробку. И потому профессор спешил, ехал быстро, хотя и аккуратно, и внимательно посматривал по сторонам. Он сразу, в который уже раз, заметил в зеркало заднего вида незнакомую машину. Эта машина ехала за ними в аэропорт, теперь следовала за ними в обратную сторону. Это был «Мерседес» С-класса, который, конечно, где-нибудь на трассе и не подумал бы соревноваться со старшим по рейтингу собратом, но в городской тесноте вполне был способен не отстать.
И не отставал…
Глава четвертая
Перед выходом с острова старший лейтенант Гавриленков приказал залить водой все угли в кострах. Только наивный человек может думать, что болота не горят и оставлять на острове незатушенные костры безопасно. Еще как эти болота горят. Ведь природный газ — это как раз и есть продукт гниения древних болот. Современные болота, загнивая, тоже выделяют газ, и потому огонь обычно распространяется со страшной быстротой. А уж если на болоте имеется торф, то вообще спасения не будет. Горящий торфяник тушится чрезвычайно сложно, а дыму дает больше, чем мощный металлургический комбинат типа Магнитогорского.
Дилемма перед командиром взвода стояла достаточно понятная, только как ее разрешать, он не знал. Он не знал, есть ли опасность в том месте, где выпустили ракету, и не мог решить, что лучше — продолжать движение всем взводом или же выйти навстречу капитану Подопригоре и трем его солдатам. С одной стороны, Подопригоре следовало помочь и подстраховать его, с другой — если старший лейтенант сейчас выйдет к Подопригоре, то может разойтись с ним. Как идти навстречу? Можно снова напрямик через озеро, чтобы сократить путь, можно по берегу. Что выберет капитан? Поразмыслив так, Сергей Сергеевич выбрал самое рациональное решение, на его взгляд, — следовало идти вперед и дать возможность полицейскому капитану догонять, если, конечно, ему никто не помешает. А если попытаются помешать, здесь хотелось бы надеяться на опытность младшего сержанта контрактной службы Загоскина. Андрей Загоскин участвовал в трех командировках на Северный Кавказ и неплохо там себя зарекомендовал. Дважды «носом чувствовал» бандитские засады и предупреждал других. Может и здесь почувствовать. Тем более, после того, как сам Андрей нашел тела погибших полицейских спецназовцев в избушке на острове, он должен быть настороже.
С этими мыслями старший лейтенант приказал взводу собираться, чтобы отправиться в путь. Труднее всего снова идти после отдыха было группе оперативников ФСБ. Гавриленков слышал их вздохи и видел, как опера собираются. Умышленно медленно, чтобы оттянуть момент вступления в холодную болотную воду, хотя одежда и обувь у всех уже были сухими и даже теплыми. Это, наоборот, кого-то расслабляло, но не солдат. Солдаты были приучены к резким переменам и готовы были идти. Ждали только оперативную группу ФСБ…
* * *Младший сержант контрактной службы Андрей Загоскин шел ведущим в группе. За ним пристроился полицейский капитан Подопригора, которого младший сержант звал по имени-отчеству — Семен Николаевич, и замыкали короткий строй два солдата отделения Загоскина. Телефонные переговоры полицейского капитана длились недолго и начались даже не на дороге, а сразу, как только группа вступила в узкую таежную полосу, отгораживающую сопки, среди которых проходила дорога, от болот Приханкайской равнины. Младший сержант слушал разговор капитана, слушал его сообщение своему начальству о находке на острове, но начальство передало капитану еще какой-то телефонный номер, который капитан не мог запомнить, и младшему сержанту пришлось записать его под диктовку. Потом Подопригора позвонил по этому номеру и разговаривал с каким-то полковником. И уже после разговора, убрав трубку, сообщил Загоскину, что разговаривал с начальником штаба бригады спецназа ГРУ полковником Соловковым, и полковник сообщил, что ввиду новых открытых обстоятельств за ними вдогонку час назад выступили еще два взвода спецназа ГРУ, а двумя часами позже выступит и отряд спецназа ФСБ. Полицейскому капитану Подопригоре было предложено дождаться прибытия хотя бы двух взводов спецназа, и уже с ними отправляться за старшим лейтенантом Гавриленковым, поскольку передвижение малой группой по болотам опасно, но капитан отказался. Однако, уже отказавшись, задумался и решил посоветоваться с младшим сержантом.
