Евгений Костюченко - Гарнизон не сдается в аренду
Как и брат, Вадим Гранцов тоже не верил в случайности. Поэтому для начала он обследовал все закоулки спортзала в поисках случайных посетителей. Не обнаружив никого, он устроился у входа с толстой газетой, которую подобрал в пустой раздевалке, и делал умное лицо, изучая биржевые котировки. Время от времени он выходил на улицу, чтобы проконтролировать подходы к зданию. Но до сих пор никаких тревожных признаков не обнаружил.
Девчушки-айкидочки прибыли гурьбой. Направляясь в женскую раздевалку, они прошли мимо Гранцова, не узнав его, и это было приятно. Маскировка продолжала действовать. Мужская раздевалка находилась в другом крыле, и Гранцов перебрался в коридор, чтобы Поддубнов не смог бы проскользнуть туда незаметно. Он и не проскользнул. Борис Макарович бочком прошел между узких стеклянных дверей вестибюля и с порога пробасил:
— Вадим? Что с тобой? Почему в костюме?
— Потому что мы не в лесу. Ты нормально доехал?
— Да. Нет, ты ответь, что случилось? Откуда такой смокинг?
Не отвечая, Гранцов увлек его за собой по коридору. В раздевалке, кроме них, никого не было. Поддубнов расправлял свое кимоно и аккуратно вешал снятую одежду, слушая доклад, и лицо его становилось все более озадаченным.
— Жалко ребят, — проговорил он и принялся расхаживать по раздевалке, задумчиво постукивая кулаком по ладони. — Надежные были работники. Таких больше не найдешь… Надо бы женам как-то помочь. Да чем тут поможешь… Сами без денег сидим. Может, им консервов подбросить? Ты как думаешь?
— Я сейчас о другом думаю.
— Что-нибудь еще случилось? — насторожился Поддубнов. — Давай выкладывай все.
— Нет. Пока не случилось. Но может случиться очень скоро. Нам бы не о вдовах сейчас думать надо, а о себе. Да-да, о себе. Ты соберись, Борис Макарыч, разговор-то серьезный.
— Добро, слушаю тебя, — Поддубнов перестал ходить из угла в угол и сел рядом.
— Вот мои предварительные выводы, — сказал Гранцов. — Сменщика моего убили по ошибке. Целились в меня. Кто-то убивает тех, кто работает на базе. Убивает тогда, когда они находятся не на базе. Сейчас мне неважно, кто это делает и зачем. Сейчас мне важно, что будет дальше. А дальше будет вот что. Точнее, может быть. Тобой интересовался какой-то земляк. Звонил сюда, в зал, Ерофеичу. Спрашивал, когда ты появишься.
— Нет у меня никаких земляков. Никто не знает, что я хожу на айкидо.
— Ну-ну, — сказал Гранцов. — Любая девчонка из этой секции могла рассказать о тебе другой девчонке и так далее. И в конце концов докатилось до земляка. Логично?
— Да нет у меня земляков. Даже самому интересно, кто бы это мог быть.
— Вот и посмотрим.
— Димыч, ты что затеял? — сурово спросил Поддубнов.
— Ничего я не затеял. Просто интересно.
— Вижу я, что тебе интересно. Ты ноздри-то не раздувай.
— Господь с тобой, Борис Макарыч, какие ноздри? Просто хотел посмотреть на встречу земляков, и все.
— Думаешь, будет засада?
— На девяносто процентов уверен. Десять процентов добавлю на следующей тренировке.
— Значит, ты задумал контрзасадное мероприятие. Хочешь подловить гада на меня, как на живца?
— Ну да. Сто десять кило отличного живца.
— Сто семь, — ревниво поправил Поддубнов. — Значит, ты его тут караулишь? Навряд ли он сюда полезет. Здесь все на виду. Вот разве что в городе? Например, в кабаке или, допустим… Да нет, не представляю, как он может ко мне подступиться. Подпоить меня? Усыпить? Нет, Вадим Андреич, ты что-то намудрил. Если я — следующий, то для меня нужен снайпер. Или самосвал на встречной полосе.
— Борис Макарыч, давай соберись, — еще раз попросил Гранцов. — Может быть, я и намудрил. Но ты не расслабляйся. Самосвал самосвалом, но люди, бывает, и в корыте тонут. Давай к худшему готовиться. Лучше потом ты будешь надо мной смеяться, чем я потом буду плакать.
— Интересно посмотреть, как ты плачешь.
— Это метафора такая, — сказал Гранцов.
Поддубнов одернул кимоно, хлопнул в ладоши и запрыгал в боевой стойке, надвигаясь на Вадима. Но тот приподнял стол за край и, вообразив себя танком, попытался припечатать противника к стенке. За этим занятием их и застал Ерофеич, одетый по полной форме, в белой куртке и черных штанах-хакама:
— Батя, в строй! Димыч, присоединяйся, а то у Бати пары нет.
— Пусть пока тренируется на девочках, — небрежно бросил Гранцов, унимая одышку.
Он перекинул пиджак через плечо и снова вышел на улицу. Запыленный «ситроен» Поддубнова стоял рядом с «хондой» тренера. На другой стороне улицы стояла серая «нива», и Гранцов отметил, что в прошлый обход ее не было. На ней могли привезти кого-то из девчонок? Да, могли, но почему не подвезли прямо к залу? Интересная машина, подумал Гранцов, новая модель, удлиненная. Стекла тонированные, не разобрать, кто внутри. Но если там противник, то он сейчас, несомненно, наблюдает за входом в зал. Только бы не спугнуть.
Не останавливаясь, Гранцов пошел прочь от зала. Навстречу двигались двое в белых рубашках и черных брюках:
— Вы можете уделить нам минуту?
— Минуту? Могу.
Обычно Гранцов проходил сквозь таких назойливых незнакомцев, имитируя внезапную слепоглухонемоту. Если они не успевали посторониться или отдернуть ногу, то он не жалел их обувь. Но сейчас эта парочка была очень кстати.
— Вам приходилось думать о том, правильно ли вы живете?
— Ребята, вы кто? Мормоны? Иеговисты? — спросил Гранцов. — Учтите, что я ни в какие кружки и клубы по интересам не записываюсь. Так что не теряйте время.
— Не надо записываться. Мы можем просто поговорить, — сказали они. — Вы думаете, что знаете, как надо жить?
— А что, надо жить? — задумался Вадим. — Вот вам, лично вам — надо жить?
Сектанты замялись, неуверенно улыбаясь, и отступили на шаг.
— Ладно, даю вам еще минуту, — сказал Гранцов и развернулся так, чтобы не терять из виду «ниву». — Докажите мне, что жить НАДО, и я ваш.
— А вы думаете иначе?
— Я не думаю, — ответил он. — Светит солнышко, дождь кончился, женщину красивую встретил сегодня, товарищей похоронил. В общем, я не думаю, я живу. Но неужели это кому-нибудь НАДО? А, ребята? Кому это надо — это солнышко, этот дождь, эти несчастные мужики, которых убили ни за что? Так, минута кончилась, а вы даже не вспомнили о Боге. Плохо, очень плохо. Все свободны.
— Знаете, нам нужен такой человек, как вы, — сказали сектанты.
— Такого человека надо очень долго делать, — сказал Гранцов. — Начните с себя. Все, все, спасибо за внимание.
Он устыдился своей болтливости и перекрестился, отгоняя нечистую силу. Сектанты презрительно улыбнулись и пошли себе дальше, приглядываясь к прохожим.
«И легко же им учить нас жизни!», — мысленно ворчал Гранцов, снова натягивая пиджак на плечи и поправляя галстук перед витриной. Они сами по себе наглядное пособие: вот живи правильно — и ты тоже будешь таким. Живи правильно, молись правильно, плати правильно, и ты тоже родишься в штате Юта, и в десять лет сядешь за руль, а к пятнадцати сам купишь поношенный «фордик», а в сорок лет у тебя будет дом, ты только живи правильно, и все у тебя будет. Ты только не забывай отдавать нам десятую часть своих доходов, а мы уж позаботимся о том, чтобы доходы росли и преумножались, к твоей и нашей радости.
Глубокие философские изыскания не мешали Вадиму выполнять основную задачу, и он не прозевал — он заметил, что в «ниве» распахнулась дверь, и оттуда выскользнула фигура с портфелем. Фигура выглядела совершенно безобидно, но она пересекла улицу. И в следующий миг вся сигнализация внутри Гранцова взревела десятком сирен — в спортзал вошел чужой.
Он огляделся, оценивая ситуацию. В машине мог оставаться, как минимум, еще водитель.
Это могли быть обычные посетители спортзала, но Гранцов никогда не видел здесь эту «ниву». Возможно, они заехали сюда по каким-то делам к тренеру — к нему часто приезжали за ценным советом. Но тренер сейчас был занят, и он не отвлекался, когда вел занятие. Что ж, правильно, поэтому они и остались в машине, осаживал себя Вадим. Обычные посетители. Но номер машины все-таки запомним.
Он следил за выходом из спортзала. Чужой не вышел сразу. Значит, он будет ждать не в машине, а внутри. Самое время с ним познакомиться.
Гранцов вошел в вестибюль, как раз когда чужой обрабатывал местную медсестру.
— Наша канадская фирма медицинской косметики проводит рекламную кампанию, — торопливо говорил он, раскладывая перед ней пестрые футлярчики и коробочки.
Сам продавец, видимо, никогда не пользовался своим товаром по назначению. Его щеки были изрыты кратерами старых чирьев, и новый прыщ лилово выпирал над бровью. А густой запах одеколона «Шипр» выдавал привычку к отечественной продукции.
Гранцов присел в сторонке и развернул газету. Торговец работал небрежно. Путал названия кремов, перебивал медсестру, и все время порывался пройти со своим товаром в спортзал. Но вахтерша твердо преграждала ему путь со словами: «Все равно наши ничего не купят, только время потеряете». Медсестра ушла, отказавшись взять даже подарок. И тогда торговец повернулся к Вадиму.
