Иван Стрельцов - Уничтожить всех
Подходы к крепости прикрывали минные поля и множество огневых точек. Амбразуры с тяжелыми пулеметами закрывали многотонные каменные плиты, которые поднимались при помощи мощных гидродомкратов. Советская армия неоднократно пыталась захватить Тора-Бора, но ни разу ей это не удалось. Теперь наступила очередь антиталибской коалиции с их западными хозяевами сломать зубы о подземную твердыню.
Наконец афганцы втащили Триша в просторный, залитый холодным светом множества ламп зал. В зале находилось десятка полтора вооруженных людей. Судя по их одежде и оружию, это были не обычные моджахеды, а полевые командиры высокого ранга. Среди собравшихся майор увидел и своего давнего приятеля Абдаллу Ярохи. Теперь все встало на свои места — однорукий бандит опоил его опиумом и привез в логово террористов Апь-Каиды. В центре сидел тот, ради кого Триш приехал в эту богом забытую страну. Сомнений не оставалось — прежде чем предать мучительной смерти, его будут долго и изощренно пытать.
Перед сидящими моджахедами установили пластиковый раскладной стул, на который усадили Майкла Триша. Несколько минут афганцы молча рассматривали его, как диковину. Наконец со своего места поднялся однорукий Абдалла и громко произнес, обращаясь к пленнику:
— Майкл, брат, пока ты еще ничего не предпринял против моего народа, я решил тебя остановить, чтобы ты одумался и присоединился к нам в борьбе за истинную веру.
«Хорошо же ты мне помог, брат. Теперь с меня точно шкуру живьем спустят», — с сарказмом подумал Майкл, но вслух ничего говорить не стал. Его неподвижный взгляд был прикован к главе террористической организации, к человеку, за которого американцы обещали заплатить большие деньги.
Внешность его была именно такой, каким его представляла пресса. Худощавый, с продолговатым лицом и длинной бородой с серебристой проседью. Одет был араб в светлый плащ из привычной в здешних краях шерсти ламы; голову венчала белоснежная чалма с черной окаемкой, придающая внешности лидера едва ли не мистическое величие. Впрочем, ни одежда, ни борода с проседью не производили такого впечатления, как глаза — глубоко посаженные, со слегка изогнутыми контурами, они казались влажными. И потому создавалось впечатление, что их взгляд пронизывает тебя насквозь и видит все твои мысли. Такого пресса не показывала, а это, как понял сейчас бывший майор, оказалось самым главным.
Майкл Триш невольно облизнул пересохшие губы, подумав, что мешок с двадцатью пятью миллионами долларов сидит в каких-то десяти метрах от него.
«Видит око, да зуб неймет», — неожиданно промелькнула мысль. К русским пословицам он пристрастился незадолго до первой командировки в Афганистан, считая, что через них он сможет лучше понять душу своего врага. Впоследствии Триш сообразил, что пословицы порой и ему самому помогают комментировать происходящее в его жизни.
«Стащили с меня всю одежду, — рассуждал про себя бывший сасовец. — Не знали, где может находиться радиомаяк, и решили раздеть. Может, еще и в зад заглянули. Ну что ж, мы их сами учили воевать, теперь за оказанную любезность пора бы и рассчитаться сполна. Показать учителям на их шкуре, чему научились благодарные ученики».
Майкл уже смирился со своей участью. Единственное, что он сейчас хотел — чтобы все закончилось как можно быстрее.
Наблюдавший за англичанином лидер террористов, когда тот в очередной раз облизнул губы, негромко распорядился:
— Дайте ему воды.
Кто-то из молодых афганцев из-за спины Триша протянул ему высокий стакан, наполненный холодной родниковой водой. Припав к живительной влаге, Майкл стал жадно пить, не чувствуя ни холода, ломящего зубы, ни привкуса медикаментов. Лишь когда стакан опустел, майор вдруг подумал: «А вдруг там яд?»
Но, вместо того чтобы умирать, Триш неожиданно ощутил прилив сил. До этой минуты голова находилась будто в ватном футляре. Теперь же все вокруг прояснилось, даже появился легкий звон в ушах.
Только вот зрение подводило — как будто экран ненастроенного телевизора мерцал перед глазами, то вдруг вместо человеческих лиц, сидящих напротив, появлялись рожи кровожадных монстров, от страха перед которыми аж дух захватывало.
Последнее, что успел сообразить Майкл, что ему опять подсунули наркотик, но в этот раз вместо природного опия он употребил синтетический психотропик. Снова тело, мозг и душа были разъединены.
— Ты приехал в Кабул меня убить? — громовым голосом в ушах отставного майора прозвучал вопрос лидера Аль-Каиды.
— Нет, — невнятно пробормотал Триш, но его сознание было не в состоянии сопротивляться действию препарата и он заговорил: — Я приехал в Кабул, чтобы под видом журналиста обнаружить ваше местонахождение и при помощи радиомаяка, спрятанного в моих часах, пометить это место для американских бомбардировщиков.
— За что ты хотел нас убить? — снова раздался громовой голос. — Что мы сделали тебе плохого?
Примитивный вопрос, на который можно и вообще не отвечать, но когда сознание находится в плену психотропного вещества, все выглядит по-другому.
— Меня уволили со службы, и это был шанс заработать хорошие деньги.
— Сколько?
— Двадцать пять миллионов долларов, — ответил ровный бесстрастный голос.
— Тебя специально выбросили на помойку, чтобы ты для других загребал жар своими руками и рисковал своей головой. — Фраза, вновь произнесенная громовым голосом, пробила психотропный панцирь и дошла до сознания бывшего майора.
«А ведь точно, — с поразительной ясностью вдруг все понял Триш. — Королевская армия Ее Величества просто-напросто договорилась с американцами. Меня уволили, чтобы корона не несла ответственности за действия своего офицера. А янки наняли, чтобы за их идеалы рисковал хорошо обученный профессионал, до которого никому во всем мире не будет дела». Это походило на то, как один сутенер продает другому надоевшую ему шлюху. Ощущать себя шлюхой было противно. Из глаз майора непроизвольно хлынули слезы, а мозг заполнила ярость…
— Я несметно богат, — продолжал глава Аль-Каиды. — Двадцать пять миллионов долларов всего лишь песчинка под моим ногтем. Хочешь получить эту сумму от меня?
— Дай, — смахивая грубым рукавом рубашки слезы, проговорил Майкл. А в ответ услышал:
— Милостыню не даю. Но ты, майор, эти деньги можешь заработать. Ты — высококлассный профессионал, покажи мне, что умеешь делать лучше всего за эти деньги. Ну, я хочу услышать твое предложение.
И в следующее мгновение бурлящий в котле ярости мозг подсказал, а язык майора выдал:
— Я могу убить королеву или премьер-министра.
— Гибель одного человека, даже пусть и высокопоставленного, это всего лишь трагедия, которая может сплотить нацию. А уничтожение десятков тысяч — это ужас, заставляющий народы падать ниц перед возможностью неумолимой гибели. Такое сможешь придумать?
— Смогу, — уверенным тоном произнес Майкл Триш, в упор глянув на своего нанимателя…
Владивосток (наши дни)
Скорое возвращение Давыдова в роту вызвало некоторое замешательство среди рядового состава разведчиков. Потому что на совещание были вызваны не только командиры взводов, но даже их заместители, что подсказывало опытному служивому люду — это «жу-жу неспроста жу-жу»…
— Значится, так, — начал Денис почти торжественным тоном, окинув веселым взглядом собравшихся, где кроме недавних любителей забивать «козла» и и.о. старшины роты Маугли добавилось двое новых участников. Двухметровый верзила с лицом херувима и пронзительным взглядом серых глаз, сержант контрактной службы Константин Кириллович Колесник, прозванный Ку-Клукс-Кланом за начальные буквы своих инициалов, выполнял в роте обязанности главного оружейника — мог разобраться с любой огнестрельной системой, от самодельного самопала до реактивной системы «Ураган». Вторым был «замок», срочник, сержант Вадим Парамонов, среднего роста крепыш с бычьей шеей и мятыми, ломаными, как у всех борцов, ушами. За полтора года службы в морской пехоте он дважды защитил звание чемпиона округа по боевому самбо…
— Я приехал, господа, сообщить вам пренеприятнейшее известие, — непонятно почему продолжал веселиться майор.
— Нашу роту выбрали для съемок эротического фильма «Солдатские поллюции», — уловив паузу в затянувшейся речи майора, поспешил с комментариями Маугли. Собравшиеся громко засмеялись, но Денис, вопреки обычному, не стал одергивать болтуна, а только сказал: — Нет, кино здесь ни при чем. Министр обороны доверил нам поиграть в «войнушки» с местными чекистами. — В помещении канцелярии повисла глухая тишина, было слышно, как на плацу топчут асфальт нерадивые новобранцы.
— Это как? — первым поинтересовался капитан Шувалов.
— Очень просто, — стал пояснять Денис. — Сейчас во Владике находится директор ФСБ, он на манер нашего министра решил проверить, как его подчиненные службу тащат. Апогеем этой проверки должны стать учения эфэсбэшных антитерров. Вот наш и предложил чекистам проверить, кто круче. То есть Госбезопасность, как всегда, играет за себя, «герои-освободители», а нам предложено сыграть за «духов». И так как мы будем изображать террористов, то право выбора за нами. Вот я, значит, выбрал два десятка заложников. Мы всемером, — указательный палец майора обвел собравшихся, — держим их на прогулочном катере в бухте, но не у пирса. Так что товарищам антитеррам подойти незаметно можно будет только из-под воды. А вот теперь все вместе будем мозговать, как нам не попасть, как кур в ощип. На подготовку операции выделили двое суток, поэтому не будем откладывать решение этой задачи. Так что, мужики, работать будем так — сперва задаете вопросы, потом высказываете свои предложения и, наконец, составляем общий план. Ясно? — Ответом была тишина. Давыдов удовлетворенно кивнул. — Значит, переходим к вопросам.
