Олег Маркеев - Тотальная война
Отдельно, в навал, лежали мертвые. Это от них по полу змеился темный ручеек, разливаясь у ворот в липкую лужу. Под многими из раненых матрасы потемнели от крови. Живые смотрелись ничуть не лучше мертвых, разве что еще шевелились и могли издавать звуки. Стоны и хриплые крики отражались от стен и высокого потолка. Их не могла заглушить адская какофония звуков боя, врывающаяся сквозь распахнутые ворота.
Максимов подошел к человеку в когда-то белом, забрызганном кровью халате. Шлепнул по плечу. Санитар испуганно вздрогнул и оглянулся.
— Промедол. Промедол, живо! — с трудом, будто рот был набит камнями, пробормотал Максимов.
Санитар похлопал себя по карманам. Помотал головой.
— Чурка березовая… Промедол, я сказал! — сатанея от боли, заорал ему в лицо Максимов.
Санитар наклонился над бойцом, бинтовавшим обрубок руки у раненого, тряпичной куклой валявшегося на матрасе. Боец вскочил, развернулся.
Максимов тихо застонал. Если бы не дикая боль, не дававшая двигаться, прошел бы мимо и не обратил внимание. Карина ничем не отличалась от солдат: черноволосых, низкорослых, худощавых, в измазанном камуфляже.
— Я тебе где сказал сидеть? Ну, какого черта тебе здесь надо, а? — начал Максимов.
— Вот. — Карина протянула измазанные кровью руки. Все еще держала бинт. — Помогаю.
— Бог мой, ну на минуту оставить нельзя, — уже без злобы сказал Максимов.
— Макс, ты не ранен? — Она провела ладонью по его горящему лбу.
— Галчонок, я даже не знаю, живой я или нет. — Максимов облизнул губы.
— Пить хочешь? — встрепенулась Карина. — Я сейчас.
— Нет. Это после. Сейчас — промедол.
Она вытащила из нагрудного кармана шприц-тюбик, протянула. Поморщилась, наблюдая, как Максимов всадил иглу в плечо.
— Может, сядешь?
Он покачал головой. Боль медленно отступала.
— Уф! — выдохнул Максимов. — Все, живем дальше. Стой здесь, я сейчас подойду
Максимов повернулся, с трудом сделал первый шаг. Карина наклонилась над раненым.
— Оставь его. Не видишь — он мертв, — бросил он через плечо.
Четверо бойцов из взвода разведки, устало присев на корточки, ждали его. Славка-Бес свое элитное подразделение, надо думать, гонял нещадно, обучил всему, что знал и умел сам. Разведчики оказались самими боеспособными и живучими. Из шестерки, с кем Максимов брал опорный пункт, к полудню зацепило лишь двоих, но и то не смертельно.
Максимов присел на корточки, положил рядом автомат. Взял у бойца из пальцев дымящуюся сигарету, сделал пару затяжек, вернул.
Все молча смотрели на него. Ждали. Судя по лицам, воевать им уже не хотелось. Умирать — тоже.
Окурок пошел по кругу. Вернулся к Максимову. Он сделал последнюю затяжку, уголек уже жег пальцы. Бросил окурок на пол.
— Значит, так. Шансов — ноль. — Максимов говорил тихо, дело касалось только их, лучших. Остальные, оглушенные и подавленные, примут решение как должное. — Бердыеву деться некуда. Там его долбят, судя по всему, со всех сторон. Выход у него один — прорваться сюда и залечь, как в норе. Минут через десять он повторит штурм. Воевать нам больше нечем и не с кем. — Максимов кивнул на лазарет. — Закрывайте ворота. Ставьте бронезаглушку. Наведите здесь порядок, чтобы не было паники и мародерства. И ждите, пока не подойдут правительственные части. Будут молотить у ворот Бердыева, не вмешивайтесь. Без вас управятся. Вопросы есть?
Бойцы переглянулись.
— А может… — Тот, что сидел напротив Максимова, с тоской посмотрел на ворота.
— Уйти? — догадался Максимов. — Глупо. Если не подстрелят сейчас, то найдут и расстреляют за оставление объекта без приказа. Лучше сидите здесь. Придут свои, может, на радостях и не тронут никого. Возможно, даже наградят. Такое тоже случается.
Максимов осмотрел бойцов. Выбрал подходящего.
Ткнул пальцем.
— Остаешься за старшего.
— А ты, командир? — спросил тот, кого он назначил старшим.
— Я здесь больше не командир.
Максимов встал. Сорвал с себя бронежилет, опустил на пол. Сразу же стало легче дышать. Расстегнул на груди липкую от пота куртку. Поднял автомат и качающейся походкой побрел к Карине.
Она шагнула навстречу, всхлипнув, уткнулась ему в грудь.
— Все, галчонок. Нам здесь больше делать нечего.
Он повел ее в глубь штрека.
«Папамобиль» стоял на прежнем месте. Белую обивку обильно запорошило песком и гарью.
Максимов усмехнулся, в который раз подивившись буйству разгильдяйской фантазии Беса.
Мотор низко заурчал, стоило щелкнуть тумблером. Карина забралась на диванчик.
За спиной раздался гулкий удар. Прошелестела волна воздуха. Максимов оглянулся. Прямоугольник света в начале штрека погас. После низкого урчания, вскоре замолкшего, отрезало все звуки из внешнего мира.
Шестеро бойцов выполнили последний приказ — захлопнули ворота и опустили заглушку из монолитного бетона. Подземный город превратился в подводную лодку, ушедшую в автономное плавание.
Глава сорок седьмая. Мост лезвий
Странник
В апартаментах Беса мерно гудели кондиционеры, нагнетая прохладный воздух, пахнущий озоном. Максимов стал на ходу срывать с себя одежду.
— Карина, быстро переоденься. Найди в шкафу какую-нибудь цивильную одежду. Джинсы, кофту, что-то в этом роде. Ты должна выглядеть, как сотрудница экспедиции, а не новобранец. Да, обязательно брось в сумку еще что-нибудь. Пару платьев, но не дорогих. На тот случай, если мы доберемся до нормальных людей. Паспорт не потеряла?
— Нет, в спальне на тумбочке оставила.
— Умница. Давай, пошевеливайся.
Карина сбросила на пол камуфляжную куртку, осталась в зеленой майке и брюках.
Максимов скользнул взглядом по ее тонкой шее, торчавшей из безразмерной майки, усмехнулся.
— Дух он и в Африке — дух.
Она не ответила на шутку, глазами, полными боли, смотрела на Максимова.
— Макс, на тебе живого места нет!
— Ничего, до свадьбы заживет. — Он повел плечом. Рану разъело потом и растерло сбившимися бинтами. К следам собачьих клыков добавились синяки и порезы. Все жутко саднило. — Двигайся, галчонок, у нас нет времени.
Карина, путаясь в приспущенных штанах, затрусила по коридору в спальню, а он направился к холодильнику.
В гостиной Бес, конечно же, не хранил много провизии, но того, что Максимов увидел в холодильнике, по его прикидке должно было хватить на пару дней в горах. Сыры нескольких сортов, палки и нарезки колбасы, бастурма, консервированные оливки, сухофрукты в вакуумной упаковке, минеральная вода и пять бутылок водки. Все импортное, лучших сортов. Бес, верный принципу «что охраняешь, то и имеешь», запасы Хозяина считал своим доппайком за вредность.
Сначала Максимов, не удержавшись, поскреб иней в морозильной камере, блаженно щурясь, растер по лицу. Потом, выбирая только то, что не испортится на жаре, стал выгребать продукты.
Из спальни раздался крик Карины:
— Макс, сюда!
Максимов бросил продукты в кресло, схватил автомат, побежал.
Карина стояла перед дверью спальни на коленях. Как и Максимов, раздевалась на ходу, майка и штаны, бутсы и носки лежали на полу, отмечая путь к двери.
— Смотри. Только осторожно! — Карина указала на щель в дверном проеме.
Максимов увидел тонкий шнурок на ковре, если идти, не глядя под ноги, не заметишь.
Максимов отстранил Карину, задержав дыхание, осторожно, по миллиметру; стал открывать дверь. Шнурок ожил, дрогнул, оторвался от ковра.
— Черт, растяжка. И как ты только заметила!
— А я почувствовала. Неслась к двери и вдруг как на стену налетела. Стою, рука уже на ручке, а открыть не решаюсь.
Максимов внимательно посмотрел ей в лицо.
— Или я уже никуда не гожусь, или ты растешь на глазах, галчонок, — обронил он. — Спички есть?
Карина, не вставая с колен, потянулась за штанами, достала из кармана зажигалку, протянула Максимову.
Зазор позволял просунуть руку, и он легко пережег шнурок. Толкнул дверь.
Растяжку кто-то закрепил классическим способом: гранату к ножке шкафа, шнурок — к двери.
Максимов осмотрел спальню. Больше ничего подозрительного не заметил и не почувствовал.
— Все в порядке. Галчонок, у тебя ровно минута. — Он уступил дорогу Карине.
— Макс, а душ принять успею?
— Если успеешь, — ответил Максимов. Проводил взглядом мотнувшуюся в ванную Карину. — Галчонок, ты Юко, случаем, не видела?
— Нет! — Карина перекричала шум хлынувшей воды. — С вечера не видела.
«И слава богу», — пробормотал Максимов.
* * *Он поразился, настолько она стала похожа на Юко. Так поразился, что палец прыгнул на спусковой крючок автомата, едва она вошла в гостиную.
Откуда в гардеробе у Беса оказалась богатая коллекция женской одежды всех размеров и фасонов, осталось загадкой. Из всего разнообразия Карина выбрала холщовые штаны с накладными карманами, кремовую шелковую майку и белую куртку военного покроя. Заветренное лицо, высокие скулы и короткий ёршик темных волос делал ее не отличимой от Юко, той, что встречала Максимова в аэропорту.
