Клайв Касслер - Черный ветер
Только теперь Дирк заметил, что находится в небольшой прачечной. У дальней стены стояли миниатюрная стиральная машина и сушилка, а возле двери — разложенная гладильная доска. Вскочив на ноги, Дирк быстро направил «Зауэр» в грудь охранника и нажал на курок.
Не последовало ни звука выстрела, ни отдачи в кисть руки. Вместо всего этого раздался негромкий металлический щелчок — боек пистолета ударил по пустому патроннику. Дирк поморщился, сообразив, что успел выпустить все тринадцать патронов из магазина. При виде разряженного пистолета охранник Кана заулыбался и поднялся на колени. Он умело вставил полный магазин, который до сих пор сжимал в правой руке, в гнездо автомата. Дирк понимал, что ни за что не успеет перезарядить свой «Зауэр», но его тело само уже приступило к осуществлению альтернативного плана. Рука потянулась и схватила блестящий предмет, который Дирк успел заметить краешком глаза, — оборонительное оружие последнего шанса.
Хромированный утюг на гладильной доске не только не был горячим, он вообще не был включен в розетку. Зато метательный снаряд из него получился острый и неприятный. Бросок Дирка сделал бы честь самому Джону Элвею:[52] утюг, как пуля, полетел в боевика. Тот был так занят своим автоматом, что даже не попытался уклониться. Утюг ударил стрелка плоской стороной по голове, точно по наковальне; череп треснул с отчетливым звуком. Автомат выпал из рук боевика, а затем он и сам, закатив глаза, рухнул на пол.
Дирк внезапно почувствовал, как под ногами снова взревели двигатели яхты. Судно прошло протоку и теперь двигалось, набирая ход, по главному руслу реки Ханган. Яхта способна была легко уйти от стоявшего у протоки вспомогательного судна спецназа. Если они хотят остановить яхту, ему и Гутьерресу нужно действовать быстро. Но сколько еще боевиков на борту? И, самое главное, где Гутьеррес?
65
Гутьеррес стоял на коленях на верхней площадке трапа правого борта и всматривался в проход, пытаясь уловить малейшее движение теней. Стрелок, которого он свалил чуть раньше, черной бесформенной грудой лежал на палубе возле мостика. Гутьеррес не видел вокруг никакого движения, и никто в него не стрелял, во всяком случае пока. Решив, что подкрепления не предвидится, он вскочил с трапа, пробежал по проходу к мостику и, перепрыгнув по пути через мертвеца, ворвался в открытую дверь.
Он почти ожидал увидеть там орду ожидающих его вооруженных боевиков с автоматами, но все вышло иначе. В просторной рубке было всего три человека, и все они смотрели на него с откровенным презрением. Плотный мужчина с обветренным лицом — очевидно, капитан, стоял у штурвала, ведя яхту к середине реки. У двери, выходящей на левый борт, угрюмый охранник поигрывал автоматом, выжидающе глядя на «морского котика». А в задней части рубки в высоком кожаном капитанском кресле сидел не кто иной, как сам Кан. Магнат, которого Гутьеррес узнал по фотографии, был в красном шелковом халате. Последнюю ночь перед поспешным бегством он решил заночевать на яхте.
Три пары глаз смотрели на четвертую. Рефлексы не подвели Гутьерреса. Опытный «морской котик» навел оружие на охранника и спустил курок на целую секунду раньше, чем тот успел отреагировать. Его пистолет-пулемет стремительно выплюнул три пули, которые чистой строчкой пересекли грудь боевика. На лице того появилось изумленное выражение, его отбросило на переборку, палец на курке инстинктивно сжался. Автомат разразился беспорядочным градом пуль, цепочка отметин потянулась через палубу к Гутьерресу. «Морской котик» беспомощно следил, как свинцовая строчка подбирается к нему все ближе, но стрелок вдруг сполз на палубу мертвым.
Гутьерресу понадобилась доля секунды, чтобы оценить ситуацию. Одна из пуль клюнула его в бедро, он чувствовал, как кровь теплым ручейком стекает по ноге и скапливается в ботинке. Еще одна пуля чуть не угодила ему в живот, но вместо этого срикошетила от его собственного пистолета-пулемета. Гутьеррес понял, что пуля разбила казенник и его оружие вышло из строя, превратившись в бесполезную железку.
Двое остальных в рубке тоже это заметили. Коренастый капитан, стоявший всего в нескольких футах от Гутьерреса, выпустил штурвал и бросился на раненого спецназовца. Из-за раны в левом бедре тот ничем не мог ответить на нападение. Капитан обхватил Гутьерреса мощными руками и попытался, используя свой вес, швырнуть его с разворота на штурвал. Он так сдавил спецназовца, что воздух с силой вырвался из его легких и ему показалось, что ребра вот-вот не выдержат. Но в правой руке Гутьерреса по-прежнему был зажат бесполезный автоматический пистолет; он размахнулся и изо всех сил ударил им капитана по затылку. К его изумлению, ничего не произошло. Гутьерресу показалось, что капитан сжал его еще сильнее, дыхание стеснилось, не хватало кислорода, перед глазами замелькал целый калейдоскоп звезд. Рана в бедре пульсировала острой болью, в висках будто стучали отбойные молотки. Гутьеррес снова обрушил рукоять пистолета на затылок капитана, и снова ему показалось, что медвежьи объятия только сжались. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, он в отчаянии принялся бешено бить капитана по голове, снова и снова. Потом он понял, что падает, что сейчас отключится, но сознание его вдруг прояснилось, словно не соглашаясь с тем, что происходило с телом.
Повторявшиеся раз за разом удары наконец вырубили упрямого капитана, и оба они, как были в обнимку, тяжело рухнули на пол. Капитан никак не хотел выпускать Гутьерреса из своих медвежьих объятий, но руки его все же разжались, и спецназовец, задыхаясь, поднялся на колени.
— Впечатляющее представление. Жаль, что оно станет для вас последним, — ядовито произнес Кан.
Пока Гутьеррес боролся с капитаном яхты, он успел подойти и теперь хладнокровно целился в голову Гутьерреса из автоматического «Глока». «Морской котик» попытался придумать какой-нибудь выход из положения, но выхода не было. Автомат был зажат в мертвых руках охранника в другом углу рубки, а его собственное оружие в правой руке было разряжено и разбито. Он ослабел от раны и схватки с капитаном и к тому же не успел подняться с колен. Нет, он ничего не мог предпринять. Гутьеррес твердым взглядом вперился снизу вверх в Кана; ствол «Глока» смотрел ему в лицо с расстояния в несколько дюймов.
Единственный выстрел прогремел в рубке, как удар грома. Гутьеррес ничего не почувствовал и только удивился, увидев ошеломленное выражение в глазах Кана. Потом он увидел, что рука корейца исчезла вместе с пистолетом в водопаде алой крови. Грохнули еще два выстрела; кровавые брызги полетели из левого колена и правого бедра Кана. С мучительным криком магнат повалился на палубу. Он извивался от боли и все пытался схватить другой рукой то, что осталось от его правой кисти. Когда он упал, Гутьеррес перевел взгляд в противоположный конец рубки — туда, откуда раздавались выстрелы.
В проеме левой двери рубки стоял Дирк, держа на уровне глаз автомат АК-74, дымящийся ствол которого все еще был нацелен на распростертого на палубе Кана. Он встретился взглядом с Гутьерресом, и на лице его отразилось громадное облегчение — он понял, что «морской котик» жив.
Дирк пересек рубку и посмотрел в окно. Яхта без рулевого продолжала нестись по просторам реки Ханган на скорости почти в сорок узлов. Справа виднелся катер спецназа, старавшийся поравняться с более быстроходной яхтой, но он безнадежно отставал. У другого берега реки, прямо по курсу яхты, медленно двигалась по течению уже виденная прежде Дирком ярко освещенная драга, очевидно, углубляя фарватер. Дирк на мгновение замер, глядя на нее и вспоминая мертвого «морского котика» на причале и погибших на Аляске сотрудников Береговой охраны. Тряхнув головой, он повернулся и подошел к Кану. Тот корчился от боли, заливая палубу кровью.
— Ваш скачка закончена, Кан. Желаю приятно провести время в аду.
Кан в бессильном гневе уставился на Дирка, изрыгая проклятия, но Дирк, словно не слыша, отвернулся и отошел. Приблизившись к штурвалу, он нагнулся и рывком поднял Гутьерреса на ноги.
— Неплохо проделано, напарник, но где ты был так долго? — прохрипел Гутьеррес.
— Да так, нужно было кое-что отгладить, — отозвался Дирк, почти волоком подтаскивая «морского котика» к бортовому ограждению.
— Наверно, надо остановить этот круизный лайнер, — проворчал Гутьеррес. — Я не думал, что на его борту окажется большая шишка. Разведка с нетерпением ждет этого типа, чтобы расспросить как следует.
— Боюсь, что у Кана уже назначена другая встреча, — бросил Дирк и, сдернув с переборки спасательный жилет, надел его на Гутьерреса.
— У меня приказ взять его живым! — запротестовал Гутьеррес. Продолжить он, однако, не успел — Дирк крепко схватил его за отвороты комбинезона и перевалился вместе с ним через боковые релинги в воду. Дирк постарался оказаться внизу и принять на себя основной удар о воду. Скорость была такова, что из него чуть не вышибло дух. Они ненадолго погрузились в воду, но тут же вновь выскочили на поверхность. Яхта с ревом унеслась прочь. Дирк держался на воде сам и помогал раненому коммандеру.
