Ник Найт - Иллюзия вины
— И это у всех заместителей директора такие тайники? — он с интересом подошел к ячейкам с документами, флешками и жесткими дисками, и начал осматривать их.
— Насколько я знаю, у всех троих, как у самых приближенных к директору, — дохромав до конца комнаты, я принялся оценивать полку с оружием. — Твой Мартинез наверняка имеет такую же каморку, как и Олдридж в Вашингтоне. Это что-то вроде последней надежды, если в стране все полетит к чертям и даже первые лица ФБР окажутся в опасности. Если в следующем году повысят финансирование, то такими тайниками обеспечат даже всех специальных руководящих агентов по всей стране.
— Занимательно… А что в этих папках такого важного? — Райан вытянул из ячейки одну из папок и начал листать.
— Все расследования, которыми занимается Нью-Йоркское управление, тут только оригиналы. На жестких дисках так же много чего интересного. Но, правда, это не самое ценное, — я выбрал один из пистолетов, проверил обойму и сунул к себе в кобуру.
— А что же самое ценное?
— Здесь содержится полное досье на всех жителей Нью-Йорка, обладающих хотя бы наименьшей властью. К примеру, в самой нижней ячейке, прямо у тебя под ногами — вся жизнь в красочных деталях мэра Нью-Йорка.
— Я всегда подозревал, что большой брат следит за нами.
— Не совсем этично, конечно, но часто бывает, помогает. Ты здесь ничего не видел.
— Ага… дело Мейсона Таггера, — бурчал под нос Райан, листая папку, — саентология… секта, похищения молодых девушек, что еще за ересь? Написано, что дело не закрыто и ни одного фото этого Таггера… только пропавшие школьницы… и другие молодые девушки.
— Таггер? Да, это темная и крайне опасная лошадка, никто даже не представляет, как он выглядит. Это дело уже второй год у нас висит открытым.
— Тут часто упоминается саентология… но это же вроде мирные ребята? Какая еще секта?
— Мирные? Ну… это как посмотреть. Но в целом, да, мирные… вот только Таггер основал свою собственную радикальную секту саентологии где-то на севере штата… ну, мы так предполагаем. Эти ребята настолько суровы, что даже первые лица церкви саентологии всячески избегают любых контактов с ними. У них там какой-то обезбашенный культ, где людям промывают мозги… а еще там постоянно без вести пропадают молодые девушки.
— Никогда про них не слышал.
— Они хорошо маскируются, — я забрал у Райана папку и положил обратно в ячейку, — но это уже другая история, достойная отдельной книги. Все, экскурсия закончена, выметаемся отсюда.
— А я только вошел во вкус.
Мы вышли из помещения, я ввел на сенсорной панели титанового шкафа код и секретная комната вновь скрылась от наших глаз.
— Постой, ты туда за пистолетом что ли лазил? — вдруг вернулся в реальность Райан. — Ты что собрался делать?
— Я тебе сказал: экскурсия завершена. И я тебе крайне не рекомендую следовать за мной, найди себе занятие поинтереснее.
— Ты хочешь кого-то пристрелить? — он перегородил мне выход из кабинета. — Слушай, твой отец наверно не дурак, он знает что-то о твоих… постой, ты что собрался к…
— Райан, твою мать, предупреждаю по-хорошему последний раз, не лезь, куда не следует — это для твоего же блага. И уйди с дороги.
— Что происходит? Ты себя странно ведешь. Ты мне только что доверил код от секретного хранилища, о существовании которого я раньше даже не подозревал. А совсем недавно ты меня еще за врага народа держал…
— Это потому что мне стало глубоко все равно на многое, чем я здесь занимался. Уйди с дороги.
Райан несколько секунд сверлил меня настороженным взглядом и одновременно что-то обдумывал.
— Знаешь, ты прав, — вдруг резко переменился он, отступая в сторону. — Мне это все уже осточертело, иди стреляй в кого хочешь, а у меня еще есть одно незаконченное дело.
— Вот и займись им.
Я вышел из кабинета шефа, оставляя Райана позади, и похромал к лифту.
Глава 2
Спускаясь на лифте, я крепко сжимал в руке пистолет и ни о чем не думал. Мой разум словно переключился в режим ожидания. Сохраняя полное спокойствие, он дожидался момента, когда ему будет с чем работать.
Двери лифта разъехались в стороны и я медленно похромал вперед. Через несколько секунд я добрался до морга и заглянул в окошко зеленой двери. Не увидев никого внутри, я прошел в предбанник через первую дверь, а затем и через идентичную вторую. Мерзкий холод и трупный запах резко проникли в мои органы чувств, возвращая мое сознание в мрачную атмосферу морга.
Над крайним левым столом у стены я обнаружил Дитера Штайблиха, нависающего с планшетом в руках над трупом Брэндана Хоскинса. Бледное тело владельца «Дикости» было полностью обнажено и идеально вымыто. Лишь два пулевых отверстия во лбу выделялись на фоне кожи без единого изъяна. Я не знал, зачем Роберт или Кевин распорядились доставить тело Брэндана в морг на экспертизу к Дитеру Штайблиху, но меня это и не волновало, я здесь был не за этим.
— Дитер Штайблих, — окликнул я не обращающего на меня внимание судмедэксперта.
Штайблих медленно повернулся в мою сторону и из-под прозрачных защитных очков оценил взглядом как пистолет в моей левой руке, так и мой внешний вид.
— Агент Стиллер, — флегматично произнес он, — вы что-то хотели?
— Да. Узнать, чем вы занимаетесь в свободное от работы время. Знаете, Дитер, мне это уже осточертело. Вы все время такой спокойный, что бы вам ни сказали или какой бы ужас вам на глаза не попался, вы никогда не выражаете ни единой эмоции. Вас можно с манекеном спутать, если вы никуда не направляетесь. У меня иногда складывается впечатление, что вам приходится подавлять свои эмоции, чтобы не выказать посторонним свою истинную сущность. Вам не тяжело так жить? Или, может, вы нашли себе расслабляющее хобби?
— Я не услышал четкого вопроса, агент Стиллер.
— Четкого вопроса? — я сжал рукоятку пистолета до боли руке. — Вы убили всех этих людей с лишним весом?
Штайблих спокойно положил планшет на железный поднос рядом с телом Брэндана и снял защитные пластиковые очки.
— Я знал, что меня это вновь настигнет однажды, — почти печально произнес он и облокотился на железный стол позади себя. — Скажите мне, агент Стиллер, что порождает внутри вашего мозга такие мысли?
— Рад бы вам ответить, что у меня есть на вас неопровержимые улики… но вы и сами знаете, что это не так. К сожалению, это всего лишь мой опыт, личные наблюдения и ощущения.
— Ощущения? — пренебрежительно повторил он высоким голосом. — Избавьте меня и себя от невежества, агент Стиллер. Должно быть, это последствия вашей черепно-мозговой травмы, иначе федеральный агент, утверждающий, что он опирается на ощущения, а не улики… достоин подметать улицы и не более того, — последние несколько слов он умудрился произнести довольно низким тоном, без колебаний в своем голосе, словно выказывая таким образом гнев.
— Что ж поделать, если ты сталкиваешься с профессионалом, идеально заметающим за собой следы. Вы ведь в совершенстве владеете подобными навыками, не так ли?
— Я хорошо знаком с теорией.
— Зачем вы это делаете? В чем смысл?
— Агент Стиллер, вы пришли сюда с оружием, не имея на руках ни единой улики. Вы мне казались не самым худшим сотрудником Бюро, на что вы рассчитывали, начиная такую беседу?
— На ответы. Я хочу понять смысл. В чем смысл таких зверских убийств? В чем смысл этого извращенного ритуала? Как в этом вообще может быть какой-то смысл?!
Штайблих задумчиво кивнул, будто только что осознал мои намерения и после небольшой паузы ответил:
— А почему вы считаете, что способны понять подобные вещи? Агент Стиллер, вы никогда не задумывались, что в нашем мире есть вещи, которые некоторым людям не дано понять в силу ограниченности их мышления?
— Сетуете на то, что я в сравнении с вами похожу на первобытного дикаря? После того, что я видел на складе «Гринэм & Данэм», нужно еще разобраться, у кого здесь ограниченное мышление. Но я готов хотя бы попытаться понять. Может, я способен проникнуться чужими мыслями куда успешнее, чем вы думаете.
— И именно потому вы держите палец на спусковом крючке? — он едва заметно кивнул на мой пистолет.
— Многим это помогает развязать язык.
На лице Штайблиха не отразилось никаких эмоций, он лишь бросил оценивающий взгляд на труп в нескольких сантиметрах от себя и вновь посмотрел на меня.
— Это может быть… интересно. Я бы не стал сравнивать себя с вами, агент Стиллер. У каждого из нас своя история: вы посвятили большую часть своей жизни войне и убийствам, я — науке и изучению смерти. И кто из нас убийца?
