Ксеноцид - Кард Орсон Скотт

– Ну а если Джейн перенесет его в Снаружи, но там не сможет удержать… Выходит, тогда он потеряется в месте, где даже места не существует.

– Все так, – согласился Грего. – Если все это подействует лишь наполовину, тогда пассажиры будут практически мертвы. Но, поскольку мы очутимся в месте без времени, это уже не будет иметь никакого значения. Ведь это же как миг, не имеющий завершения. Но, вполне возможно, даже слишком краткий, чтобы наши мозги зарегистрировали неудачу эксперимента. Просто существование.

– Понятно, если эксперимент завершится неудачно, мы заберем с собой собственное пространство-время, – вмешался Ольхадо. – Ход времени не остановится. То есть, мы даже не узнаем, закончился ли эксперимент неудачей. Об этом мы узнаем лишь тогда, когда он завершится успешно.

– Я буду знать, если он не вернется.

– Правильно, – подтвердил Грего. – Если он не вернется, то с этим знанием ты проживешь несколько месяцев. А потом прилетит флот и пошлет всех нас в преисподнюю.

– Или же десколада вывернет наши гены наизнанку и всех убьет, – прибавил Ольхадо.

– По-видимому, вы правы, – вздохнула Валентина. – В случае поражения они будут более мертвыми, как если бы просто остались на месте.

– Нас подгоняет время, – заявил Грего. – Уже вскоре Джейн утратит свои анзибли. Эндрю считает, что ей удастся это пережить… но она будет искалечена. Сознание с пораженным мозгом.

– То есть, даже в случае успеха, первый же полет может оказаться последним.

– Нет, – возразил Ольхадо. – Полеты происходят мгновенно. Если все удастся, Джейн сможет перебросить всех с этой планеты за время, необходимое для того, чтобы люди зашли в корабль и вышли из него.

– Ты хочешь сказать, что она может стартовать с поверхности планеты?

– Здесь уверенности нет, – поморщился Грего. – Может оказаться, что она сможет вычислить положение с точностью, скажем, десять тысяч километров. Не будет никакого взрыва, ни перемещения, ибо филоты проникают Вовнутрь, готовые выполнять законы нашего мира. Но если корабль появится в центре планеты, его будет сложно выкопать оттуда.

– Но если бы ей удалось сохранять точность порядка нескольких сантиметров, тогда можно было бы летать с поверхности на поверхность, – дополнил его Ольхадо.

– Ясное дело, что пока что это только мечтания, – сообщил им Грего. – Сейчас Джейн заявит, что даже если бы ей удалось все звезды в галактике превратить в блоки памяти, то все равно не удастся сохранить данных, необходимых для подобного перемещения. Но пока что мне все кажется возможным, и я чувствую себя великолепно!

И оба начали смяться и вопить так громко, что даже бургомистр Ковано заглянул в камеру, проверяя, ничего ли не угрожает Валентине. Но, к своему собственному изумлению, захватил ее на том, что она хохочет и вопит вместе с ними.

– У нас появились поводы радоваться? – поинтересовался он.

– Видимо так, – ответила ему Валентина, изо всех сил пытаясь быть серьезной.

– И какая же из наших многочисленных проблем была разрешена?

– Наверное никакая. Слишком по-дурацки было бы удобно. Если бы вселенную можно было бы заставить действовать подобным образом.

– Но ведь что-то же вы придумали.

– Этим гениям метафизики в голову пришла абсолютно нереальная идея. Наверное им что-то подсыпали в еду.

Ковано рассмеялся и оставил их одних. Но его краткий визит отрезвил всю троицу.

– Возможно ли это? – спросила Валентина.

– Никогда бы даже не смог подозревать чего-то такого. – честно признался Грего. – Понимаешь, тут существует проблема начала.

– Собственно говоря, как раз это и решает проблему начала, – отметил Ольхадо. – Теория Большого Взрыва была обязательной с…

– Еще до того, как я родилась, – закончила за него Валентина.

– Видимо так, – согласился с ней Ольхадо. – Вот только никто не мог объяснить, а почему же Большой Взрыв произошел. Во всем этом имеется несколько диковатый смысл. Если бы в Снаружи вышел некто, способный овладеть разумом образец всей Вселенной, то каждая филота тут же овладела бы наибольшим образцом, которым смогла бы управлять. Там нет времени, следовательно, это могло бы занять миллиарды лет или микросекунду… Столько, сколько нужно. А когда они уже упорядочились, бабах, и все готово. Целая Вселенная, создающая новое пространство Внутри. А поскольку там нет ни расстояний, ни положения, целость началась бы с размеров геометрической точки…

– Никаких размеров, – поправил его Грего.

– Геометрию я помню, – успокоила его Валентина.

– И они сразу же начали бы расширяться, по мере роста создавая новое пространство. Одновременно с этим, время, кажущимся образом, замедлялось… или ускорялось?

– Не имеет никакого значения, – заявил Грего. – Все зависит от того, находишься ли ты в новом пространстве Внутри или же Снаружи, в ином «во-внутреннем» пространстве.

– В любом случае, сейчас вселенная остается стабильной по отношению к времени и расширяется в пространстве. Но если желаешь, то можешь поглядеть на нее как на стабильную в пространстве и меняющуюся во времени. Скорость света уменьшается, следовательно, переход от одной точки к другой длится дольше. А мы не знаем, что именно так происходит, поскольку все остальное тоже замедляется, пропорционально скорости света. Понимаешь? Это вопрос перспективы. В абсолютном смысле, как уже говорил Грего, наша вселенная, видимая из Снаружи, до сих пор остается геометрической точкой. Любой рост Внутри является результатом лишь относительности времени и положения.

– Вот это меня добивает, – буркнул Грего. – Уже много лет нечто подобное сидело в голове Ольхадо. Все время он считал, что вселенная – это не имеющая измерений точка в пространстве Снаружи. Не он первый догадался об этом. Но он первый поверил и отметил связь данной модели с тем «не-местом» откуда королевы улья призывают aiua.

– Раз уж мы балуемся подобными метафизическими загадками… – вмешалась Валентина. – Как, собственно, все это началось? То, что мы считаем реальностью, это всего лишь образец, перенесенный кем-то в Снаружи. И вселенная, попросту, выскочила из ничего. Кто бы это ни был, скорее всего, все так же кружит и по ходу создает вселенные. Но откуда взялся этот некто? И что там имелось, пока он еще не начал этого делать? Как вообще появилось Снаружи?

– Это Внутреннее мышление, – не согласился Ольхадо. – Именно таким образом ты воспринимаешь явления, если все время веришь в абсолютные время и пространство. Ты думаешь, будто все начинается и заканчивается, что все имеет свое начало, поскольку именно так происходит в наблюдаемой тобой вселенной. Дело в том, что Снаружи подобных законов нет. Снаружи всегда было и будет. Количество существующих там филот бесконечно, и все они всегда существовали. И не важно, скольких из них ты вытащишь и уложишь в упорядоченные вселенные. Останется столько же.

– Но ведь кто-то должен был начать производить вселенные.

– Зачем?

– Потому что… потому что…

– Никто никогда не начинал. Это означает, что ничего не может начаться, если уже ничего не происходило. Снаружи, где не существует образцов, нельзя подумать ни о каком-либо образце. Они не могут действовать, поскольку, в совершенно буквальном смысле, не могут найти себя.

– Но как могло это длиться вечно?

– Представь себе, что данный момент времени, реальность, в которой с данного мгновения живем, это состояние всей вселенной, всех вселенных…

– То есть сейчас?

– Да. Представь, что это сфера. Время продвигается вперед через хаос Снаружи как поверхность увеличивающегося шара, надуваемого шара. Снаружи хаос. Внутри – реальность. Она все время растет… все так, как ты, Валентина, сказала. Все время выскакивают новые вселенные.

– Но откуда этот воздушный шар взялся?

– Ладно, у нас имеется воздушный шар. Растущая сфера. А теперь представь, что у этой сферы бесконечный радиус.

Валентина попыталась понять, что это означает.

– Поверхность была бы абсолютно плоской.