Бронепоезд. Сталинская броня против крупповской стали - Корчевский Юрий Григорьевич

– Нельзя. У меня в теплушке инструменты, местные живо разберут.

– Тогда мы идем всей бригадой, у нас уже ничего нет.

– Не забудь сказать о теплушке на рельсах, в темноте запросто напорются.

– Не забуду.

Они пошли пешком. Ночь, по шпалам идти неудобно. То споткнешься, то между шпалами на гравий ступишь. Вроде бы и приловчились, но все равно шли часа два с половиной.

Впереди раздался ритмичный металлический стук.

– Ручная дрезина едет, – тут же определил кто-то.

Без команды бригада бросилась в кювет: – слишком свежи еще были впечатления о встрече с немцами.

Но это оказались наши. Они поняли это, когда до появления дрезины осталось метров пятьдесят – по русскому матерку, хорошо слышимому в ночном воздухе.

Выбравшись на рельсы, бригада закричала:

– Стой!

Дрезина медленно подкатила и остановилась. Это были бойцы с бронепоезда.

– О! А нас послали узнать, куда вы запропастились, – обрадовался боец.

– Как видишь, пешком топаем. Взорвали наш паровоз.

– Да ну! Вот дела! А бепо в Горбачеве стоит, под парами.

– Везите нас на станцию.

Кое-как паровозники умостились на маленькой двухместной дрезине. Хорошо еще, что на рельсах ухабов нет, иначе не удержались бы. Ехали стоя, держась друг за друга.

И вот последний поворот, колеса простучали по стрелке. Впереди показалась громада бронепоезда.

Сергей забрался в бронепоезд и увидел удивленные взгляды паровозников с «Овечки».

– Оглохли мы, что ли? Не слышали, как ты подъехал.

Сергей лишь рукой махнул:

– Взорвали наш паровоз. Командир у себя?

– У себя! – Паровозники были шокированы неожиданным известием.

Сергей прошел в тендер, где в броневой рубке был боевой пост командира поезда, и постучал в дверь. Рубка была высокой, с хорошим обзором через щели, с оптикой, но очень тесной.

Дверь открылась, и командир выбрался из рубки: вдвоем там было не поместиться.

– Заремба? Вернулся уже? А я навстречу вам дрезину послал.

– Плохо дело, товарищ командир!

– Снова на немцев нарвались?

– Паровоз взорвали!

– Как?! У вас ведь впереди контрольная платформа шла! А люди целы?

– Они целы, как и платформа. А паровоз – в металлолом.

– Подробнее…

– Дозорный увидел на рельсах подозрительное место, гравий светлый был. Остановились – ехали-то медленно. Сапер убрал мину, поехали дальше. Скорость толком набрать не успели, двигались буквально шагом. Платформа прошла нормально, первая пара ведущих колес паровоза – тоже. А под второй – взрыв! Паровоз на рельсах не устоял, накренился. Рама скручена, котел пополам разорван, одно слово – хлам. А тендер и теплушка – без единой царапины.

– Самих-то не обожгло?

– Целы.

– Наверное, мина с электровзрывателем была, контакт по проводам был, – высказал предположение командир.

– Уже темно было, но проводов мы не обнаружили.

– Странно. Доложу командиру дивизиона. Проехать можно?

– Нет. Надо другим паровозом мой с путей под насыпь столкнуть. Или трактором, танком.

– Где я тебе их возьму? А ведь у меня боевой приказ.

Командир задумался.

– Боевой приказ надо выполнить, до утра не так много времени. Как думаешь, бронепоездом столкнем паровоз?

– На путях теплушка стоит, – напомнил Сергей.

– Помню. Но надо пробовать. Едем. Все по местам!

Паровозная бригада Сергея забралась в «Овечку», машинист дал короткий гудок. Часовые забрались в бронеплощадки, и поезд тронулся. «Овечка» набирала ход медленно, не то что «Эрка».

– Километров через десять теплушка на путях будет, не огражденная, – предостерег Сергей машиниста.

– Понял, – отозвался тот и включил прожектор.

По ночам немцы практически не летали, до линии фронта еще далеко, а столкновение с теплушкой могло закончиться катастрофой. И потому из двух зол машинист выбрал меньшее. Ночью на поездах или отдельных вагонах с правой стороны должен гореть красный фонарь. Сейчас его не было. В боевых условиях бронепоезда не всегда выполняли все предписания МПС. В мирное время за такое нарушение голову бы сняли, но сейчас по этой ветке никакие поезда, кроме броневых, не ходили.

Командир отделения ремонтников был человеком опытным, и потому, заслышав звук паровоза и увидев свет прожектора, он выслал навстречу бойца. Тот карманным фонариком стал описывать круговые движения, давая знать об остановке.

Поезд снизил ход и приблизился к теплушке. Прицепились, скрутили сцепку. Командир приказал всем бойцам покинуть теплушку и перейти в броневагоны, и дальше поезд уже двигался медленно.

На путях, на месте подрыва паровоза оставался тендер. Он был черного цвета, и увидеть его в ночи было сложно.

Впереди легкий подъем, буквально – несколько градусов, но «Овечка» одышливо пыхтела. Будка ее по сравнению с паровозом Сергея темная, тем более что и народу в нее набилось много, две бригады.

Помощник увидел тендер первым.

– Тормози! Препятствие!

Поезд встал. На насыпь спустились обе паровозные бригады, командир и отделение ремонтников. При свете прожекторов осмотрели подорванный паровоз. Машинист «Овечки» предложил прицепить тендер к контрольной платформе бронепоезда и им же столкнуть паровоз, освободив пути.

Свой выход предложил сапер:

– Товарищ старший лейтенант! А давайте под правые колеса подложим взрывчатку. Как жахнем – паровоз сам и свалится.

– Рельсы повредим.

– Они и так повреждены, все равно менять. Зато быстро получится.

– Сумеешь?

– У меня мина немецкая есть, которую снял. Подложу, электродетонатор поставим – пять минут всех дел. Только бронепоезд отгоните.

Тендер прицепили к платформе, бронепоезд отъехал на полсотни метров назад.

Сапер возился недолго. Вот он отбежал, упал за насыпь с другой стороны и крутанул ручку «адской машинки». Вспышка, взрыв, облако пыли!

Паровоз Сергея стал медленно крениться на правый бок, потом рухнул.

К месту подрыва подошли ремонтники – надо было менять разбитые обоими взрывами рельсы. Работа знакомая, за час управились. Путь был исправен и свободен.

Бронепоезд двинулся в сторону Белева. Впереди был тендер, за ним – теплушка ремонтников, а уж затем – контрольная платформа. Порядок был нарушен, и в случае подрыва на мине первым взлетел бы довольно тяжелый тендер, а не легкая платформа.

Зазвонил телефон в будке:

– Остановка! – приказал машинист.

Бронепоезд встал. Довольно быстро определились на местности. Башни с пушками повернулись на левый борт, стволы орудий поднялись. И почти сразу грянул залп, через короткий промежуток – второй, третий… Грохот стоял сильный, клубилось облако пыли, стлался пороховой дым. А затем с пусковых установок сорвались реактивные снаряды и с воем огненными кометами ушли в ночное небо.

– Задний ход, уходим! – приказал командир.

Сергей в первый раз видел вблизи, как стреляют реактивные установки. Впечатлило!

Но по запуску реактивных снарядов немцы быстро засекали место пуска. И не успели они отъехать и километра, как по месту прежней стоянки ударили снаряды. Вспышки разрывов следовали одна за другой, а уж потом доносился звук.

– Каждый раз так, – в сердцах сказал машинист «Овечки». – Если промедлим с уходом, накроют.

До Горбачева добрались быстро, но у входной стрелки пришлось ждать: по главному пути шли эшелоны с техникой, войсками. Наконец дождались «окна», семафор поднял крыло, «Козьма Минин» въехал на станцию и проследовал без остановок до Черни.

Командир ушел к командиру бронедивизиона – доложить о выполненном задании, а Виктор еще некоторое время промаялся на чужом паровозе:

– Сергей, я пошел на базовый поезд. Паровоза больше нет, что мне здесь делать? Свидимся еще, прощевай!

Сергей и Василий чувствовали себя неприкаянными. Без паровоза делать нечего, и Сергей тоже ощущал свою ненужность. У всех на поезде есть свое дело – у артиллеристов, ремонтников, у поездной бригады.

Оба дожидались возвращения командира.