Екатерина Красавина - Ночной рейтинг звезды
— Жена космонавта Петрова.
— При чем здесь она? Почему я не в курсе?
— Регина утвердила. Ну он это… типа по полгода в космосе. А она любовницу вычислила. Думала морду расквасить. А та оказалась культурной женщиной. Художницей. Теперь они вместе ходят по вернисажам и выставкам. Заодно моют косточки своему мужу и любовнику.
— А как они его на земле делят?
— Светуль! Ты можешь задать этот вопрос жене. Или любовнице.
— Они что, вместе придут?
— Под ручку.
— Ух ты! — повертела головой Света. — Это покруче Брюса Уиллиса в обнимку с Эштоном Катчером.
— А ты что думала! В двадцать первом веке мы все живем, — подхватил Артем. — Девочки! В двадцать первом веке.
— Скоро все будут брататься. А летом города будут как один огромный нудистский пляж, — прогудел Костик. — Я читал об этом в Инете.
— Ты бы лучше прическу мне поправил, — обратилась к нему Ирена. — А то хожу в непотребном виде. На голове черт-те что.
— А в голове?
Ирена сделала вид, что сейчас запустит в Костика тяжелой статуэткой, стоявшей на шкафу.
— Не надо. Сделаю… когда-нибудь.
— Сколько времени до эфира?
— Полчаса.
— Костик, колдуй!
Стилист присвистнул и подошел к Артему. Начиналась предэфирная лихорадка.
После эфира он ехал в машине и думал о Марго. О новых осенних проектах на ТВ. О том, что подпирают конкуренты. А он должен удержаться на плаву. Любой ценой.
Марго не звонила. И он не знал, радоваться этому или огорчаться. Она дала ему передышку? Или размышляет, как покрепче загнать его в расставленные силки?
На него нахлынуло странное чувство бессилия и растерянности — как много лет назад, когда он впервые приехал в Москву. Это чушь и бред, что провинциалы сразу тащатся от Москвы и стараются изо всех сил завоевать этот город. Все новое сначала раздавливает и опустошает. В этот момент не до московских красот. Город как бы не замечаешь. Внутри просыпается звериный инстинкт выживания. И только спустя несколько лет начинаешь открывать для себя Москву — когда наступает легкое расслабление после безумного марафона на выживание.
У него все нормально. Все налажено. Он на пике популярности. Каждый день его фотки красуются в каких-нибудь гламурных изданиях. Но покоя не было. Никогда. Было чувство, что все может рухнуть в любой момент. Как карточный домик. И у него ничего не останется своего. Даже квартира чужая. И он снова станет тем скромным провинциальным мальчиком, приехавшим покорять столицу Артем поступил на журналистский факультет МГУ, потому что журналистика казалась ему самой лучшей профессией в мире. Быть в центре событий, узнавать самые горячие новости, обрести звездный статус — что может быть привлекательней!
Он закончил МГУ, успев побывать на стажировке в США, откуда вынес образец для подражания. Журналист в Америке — робот на батарейках. Нечеловеческая выносливость и работоспособность, классная мордашка и упакованная оболочка, голливудское обаяние и умение из любого дерьма сделать конфетку, от которой зрители будут получать кайф.
Несмотря на пробивные способности и желание работать, в звездную обойму он попал не скоро. Цеплялся за нужных людей, заводил полезные знакомства, которые и помогли ему стать ведущим популярной программы «Утренний коктейль». Потом все завертелось со страшной силой… Нечаев стал мгновенно популярен. Его критиковали, им восторгались, на него молились… Без него, героя светской хроники, не обходилась ни одна сколько-нибудь значительная тусовка или громкое мероприятие.
Это была вершина. Но Артем ужасно боялся, что в любой момент скатится в пропасть. И сейчас она была реальна. Совсем рядом.
Бедная мама! Думает, я весь из себя в шоколаде. А я как затравленный заяц.
Он приехал домой и плюхнулся на диван. Вот так вот полежать несколько минут и прийти в себя. Никаких звуков. Полная тишина. Благословенная, как высокий рейтинг.
Полежав минут пятнадцать на диване, он встал и пошел на кухню попить апельсинового сока. Он придерживался модной «цветной» диеты, которую пропагандировала самый модный диетолог Москвы Лина Шу. Один день ты ешь все зеленое: огурцы, авокадо, фейхоа, спаржу, салат, петрушку, яблоки. На другой день — все оранжевое и желтое: апельсины, мандарины, лимоны, тыкву, дыню. Потом — очередь красного. Сегодня была «оранжевая революция». Он налил в стакан апельсинового сока и сел к компьютеру. Он любил полазить в Инете и узнать самые горячие новости. «Пролистать» шапки новостей о себе. Какие там сплетни разносятся по всемирной паутине. Сплетни и слухи тоже тонизировали. О тех, кто не в теме, сплетен не сочиняют. Если о тебе сплетничают — ты известен и востребован в мире гламура и горячих новостей.
Первая новость о себе, любимом, бросилась в глаза.
Звучала она так:
«Божена Львова против Артема Нечаева».
«Почему эта шлюшка идет впереди меня? — спросил про себя Нечаев. — За что ей такие почести?»
Дальше шло крупным шрифтом: «ПЕРВАЯ ПРОГРАММА ГОРЯЧЕГО ТОК-ШОУ ОСЕННЕГО ПРИЗЫВА БУДЕТ НАЗЫВАТЬСЯ „ЧТО СКРЫВАЕТ ПРОШЛОЕ?“. ЗДЕСЬ БУДУТ РАСКРЫТЫ ТАЙНЫ НАШИХ ЗВЕЗД ОТ ШОУ-БИЗНЕСА, ПОЛИТИКИ И КИНЕМАТОГРАФА. БОЖЕНА ЛЬВОВА БРОСАЕТ ВЫЗОВ АРТЕМУ НЕЧАЕВУ. ОНА ОБЕЩАЕТ НАЙТИ В ЕГО ПРОШЛОМ ТАЙНЫ, КОТОРЫЕ БУДУТ ДЛЯ НЕГО БОМБОЙ. ОСЕННИЙ ПРИЗЫВ БУДЕТ ЖАРКИМ. СЛЕДИТЕ ЗА НАШИМ ПОЕДИНКОМ. ВЫ ОБО ВСЕМ УЗНАЕТЕ ПЕРВЫМИ. НЕ ПЕРЕКЛЮЧАЙТЕ КАНАЛ. ОСТАВАЙТЕСЬ С НАМИ».
Артем нахмурился. Божена продаст мать родную ради горячего репортажа. А что касается его, то ждать пощады от Божены не придется. Не тот она человек.
Проснулся он от пронзительного вопля Ирены. Он бросил взгляд на часы, стоявшие на тумбочке. Три часа пополудни! Мамма миа! Он проворочался в постели без сна до пяти утра. А потом принял снотворное. И вот — результат!
— У нас ЧП! — вопила она в автоответчик. — Жена космонавта Петрова подралась с любовницей. Эфи-ра не бу-у-дет!
Он моментально схватил трубку:
— Что такое, Ирена?
— У нас тут драка. Они приехали пораньше, как я их просила, — подготовиться к эфиру, приличный фейс, — и сорвались. Орут тут, по полу катаются. Эфира не бу-у-дет. Скоро к нам все сбегутся!
— А Костик где?
— Побежал за подмогой. В охрану.
— Спокойно. Мы что-нибудь придумаем.
— Что тут можно придумать? — Ирена была готова зарыдать. — Я так ста-ара-алась!!!
— Ну, подожди раскисать раньше времени.
— Эфир сорван! Мы опозоримся на всю страну.
— Ирена! Вытри слезы. И не вопи. Я сейчас приеду и разберусь.
— Только скоре-е!
— Вылетаю.
Он пулей вылетел из дома и сел в машину, прибавляя скорость. Но прибавляй не прибавляй — московские пробки не перепрыгнешь. Артем смотрел на часы и нервничал. Ирена бьется в истерике. А что остальные? Он набрал Ленин номер. Лена была железной девушкой, не впадавшей в панику ни при каких обстоятельствах. Вывести ее из себя могло только нечто чрезвычайное.
— Ленок! Это я.
— Да, Артем Владимирович!
— Как ситуация? Ирена мне звонила, я в курсе.
— Ирена рыдает. Света ее успокаивает. Костик пришел с охраной разнимать этих дам.
— И как?
Лена немного помолчала. А потом твердо сказала:
— В эфир они не выйдут.
— Почему?
— Их невозможно привести в порядок. Никакой гений не скроет эти царапины и синяки.
— Ладно, приеду — разберусь. Держи ситуацию под контролем.
— Вы скоро будете?
Артем выглянул в окно. Если эта чертова пробка не рассосется…
— Я жму. Но, как ты знаешь, не все от меня зависит. Пробка тут, бля, образовалась.
— Ясно. Через полчаса приедете?
— Постараюсь.
— Ждем.
Приехал Артем в разгар ссоры. Две дамы орали друг на друга, потрясая кулаками и сыпя ругательствами. Костик с охранником держали их за руки.
Увидев Артема, Костик поднял голову:
— Шеф, может, выкинуть этот мусор? Здесь уже ничего не сделаешь. Случай безнадежный. Тонны грима не скроют это фуфло.
Дамы выглядели так, словно побывали в бетономешалке. На голове — атомный взрыв, на лице потекший макияж вперемешку с синяками и свежими царапинами. Одежда разорвана.
— Одежду можно взять, — вслух рассуждал Артем. — Прически сделать. Или, на худой конец, напялить парики. А лица… — Он обернулся к Костику: — Что? Все так уж плохо!
— Полная безнадега. Это вам говорит профессионал. Если только надеть чадру.
— А что? — вставила Света. — Хорошая тема: «Космонавту Петрову нравятся покорные женщины Востока».
— Проехали! Если профи ставит диагноз — я сомневаться не могу.
— Кто тут жена?
— Я! — откликнулась полная дама в белых разорванных шмотках.
— А любовница?
— Ну я! — с вызовом сказала худая блондинка с перекошенным лицом.
— В общем, так, дамы, вы свободны. Покиньте помещение.
